Ну здравствуй, брат! Глава 10

   В эту ночь Николай никак не мог заснуть. В душе его было полное смятение. Он уже смирился с тем фактом, что в таком лагере не выжить. Но с приходом земляка в нем проснулся росток надежды: а вдруг получится выжить? Может, я опять смогу увидеть и обнять Дашу, моих деток? Ведь ради чего-то же я терпел эти невыносимые два с лишним года настоящего ада! То вдруг опять возвращался здравый смысл и его накрывали черные мысли: "Ну вот, подкормил он меня разочек, но ведь это нереально, он же не может делать это каждый день. Это же концлагерь, плен, фашистский плен." Так в полудреме, в полумыслях протянулась эта ночь.

   Утром он проснулся от какого-то шума. Оказалось, Гришу забрали для последующего отправления в Дахау, а значит на смерть. Видимо, уровень его дистрофии посчитали крайним, решили, что он больше не сможет работать на Рейх. Гришу увозили туда, откуда не возвращаются. Николай прикипел к этому парню и теперь только подавлял в себе слезы - он ничем не мог помочь другу.

   День тянулся обычной своей каторжной чередой: завтрак, если можно было его назвать завтраком. Дальше - работы в каменоломне. Большинство заключенных уже не могли толком работать, все ресурсы человеческие из них были выбраны. План смена выполняла только за счет прибывающего понемногу пополнения.
   Николаю в этот день выпало работать с тележкой, и он, как привязанный, волочился с ней от лагеря в каменоломню, а от каменоломни к лагерю. Он не мог при этом думать ни о чем - только о еде. "Придет или не придет? Придет или не придет?" - стучало в висках.

  И уже к вечеру, когда он совсем потерял надежду на встречу с "новым братиком", когда уже лег в кровать, его растолкал Курц:
   - Schnell, schnell! там твой Bruder.
Николая словно ветром вынесло за барак.
   -Funf минут, - донеслось ему в спину от Курца.
За углом барака стоял Василий и улыбался.
   - Привет, братишка. Увы, сегодня смог сварить тебе только картофельные очистки, пищеотходов совсем не осталось.
   - Спасибо, Вася! Руки у Николая дрожали. Но теперь у него уже хватало самообладания есть спокойно и неторопливо, как ему казалось. На самом деле через пару минут котелок был пуст.
   - Я никогда тебе этого не забуду, Вася, - благодарно посмотрел в самую глубину глаз.
   - Я никогда не смогу рассчитаться с тобой.
   - Да ладно, не журись. Все хорошо. Коля, ты знай, если я в какой-то день вдруг не приду, значит, приду на следующий. Если только не погибну.
   - Глазков, zuruck, zuruck! - послышалось из дверей барака.
   - Ну, все, пора. - Василий похлопал Колю по плечу.
   - Спасибо, брат! - Николай готов был упасть на колени и расплакаться.
   - Давай, давай, иди, дурной, а то попадет обоим.

   За неделю Николай окреп. Смерть уже не выглядывала из его исхудавших черт, хотя до поправки было еще далеко. Фон Дюринг проявил еще одну милость к брату своего повара. Он разрешил, чтобы его перевели на земляные работы вместо перетаскивания камней. Товарищи порекомендовали побольше работать "глазами", а не руками. Пояснили, что нужно, не работая, смотреть на конвоира, а когда тот начинает к тебе поворачиваться, то приступать к перекидыванию земли. Делали очень мало, но и побоев получали меньше.

   Первоначально лагерь был рассчитан на 7000 заключенных, к началу 1944 года здесь скопилось до 20000, с этого момента начался быстрый рост лагеря. Новый лагерь, вмещавший 45000 заключенных, планировалось использовать для перевода сюда заключенных из лагеря Аушвиц. С октября по январь 1945 года поступило 57000 евреев, в том числе 26000 женщин. К моменту ликвидации лагеря в нем находилось 78000 заключенных.

   Николай - таки дождался, чтобы его перевели на столярные работы. Требовалось много окон и дверей для новых строящихся корпусов. Так было гораздо легче, работа была привычной и не отбирала так много сил. Василий выполнил свое обещание. Он практически каждый день приходил с дополнительной пищей к бараку Николая. И у  Николая даже снова появилась сила в руках, и он мог теперь справляться со своими работами.

   Непонятно, что мешало Рейху хорошо кормить своих заключенных? Ведь при хорошем питании можно было бы добиться от пленных больших результатов. По-видимому, сам механизм немецкого хозяйствования при таком размахе фронтов, боевых действий давал сбой. А может, срабатывали директивы на уничтожение пленных неугодных наций. Сама фашистская система к концу войны давала сбой на всех направлениях.
   Наступал 1945 год.


Рецензии
Просто невероятная сила человеческого духа и несгибаемость воли!Также взаимопомощь,взаимовыручка в тех нечеловеческих условиях вселяли надежду в людей,давали им силу жить...Спасибо Вам за память.

Ангелина Соломко   04.06.2021 13:55     Заявить о нарушении
Здравствуйте, Ангелина. Очень тронут Вашим замечательным отзывом. Спасибо за вдумчивое прочтение. С теплом, Ю.И.

Юрий Иванников   05.06.2021 11:35   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 3 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.