Грешный мир Михаила Коцюбинского в сокращении

Центральная котловина Крымского горно-лесного заповедника – один из самых дивных, диких уголков Крыма. Душа его – Косьмо-Дамиановский монастырь. В эту "духовную лагуну" заходили и религиозные паломники, и люди светские, творческие, ищущие. К ним мы отнесём и Михаила Михайловича Коцюбинского, известного украинского писателя, волею судьбы заброшенного в Крым и посетившего эту горную обитель впервые на праздник "Покрова Пресвятой Богородицы" в 1896 году. Монастырь мужской, славится на всю округу своим целебным источником Савлых-су. Человеку, ищущему материал для новых произведений, такая информация была "нА руку", поездка туда придала некий экзотический вкус писательской пище. Вот что пишет Коцюбинский в письме к своей любимой жене: "… лезем на гору. Мы уже в полуверсте над уровнем моря. Лес становится всё более мощным, кряжистым. Почти ни одного дерева иной породы не встретишь: только бук и бук, – в то время он работал в филлоксерной комиссии, на виноградниках Алушты, – вот мы уже на самом высоком пункте, садимся на подводу и с головоломной скоростью спускаемся с горы. Над деревьями ленточка неба, словно голубая дорога. А ущелье становится всё уже и уже. Куда же мы заехали? Ничего, близко монастырь, утешает Амет." (Проводниками в конце 19 - начале 20 века служили в основном молодые татары. Амет, видимо, один из таких "горных гидов"). Первая встреча Михаила Коцюбинского в монастыре была с монахом-украинцем. Писатель почувствовал в этом уже немолодом мужчине, проведшем 50 лет в монастырях, родственную душу, назвав его "поэтом и индивидуалистом". Именно тогда Коцюбинскому приоткрылась "истинная жизнь" и он понял, что не всегда в монашеских обителях господствует "праведное бытие". Литератор даже захотел поступить в монастырь послушником, будучи уже женатым человеком, "... надеть на себя подрясник, ходить в церковь, есть и спать вместе с братией", чтобы собрать материал для повести, сюжет которой уже родился и требовал наполнения живыми наблюдениями. Во время своего второго приезда в монастырь в 1904 году Михаилу Михайловичу  так и не удалось осуществить свой замысел – обитель уже стала женской. Из-под пера творца выходит только новелла "В грешный мир", написанная, как считали литературоведы, "от отчаяния".
Героиня произведения – "чёрная матушка игуменья", грубая и жестокая – управляет монастырём. В её окружении корыстолюбивые монахини. Четырёх по-слушниц вынуждают проститься с обителью только за то, что они, собирая малину для игуменьи, попробовали несколько ягод... "Художник слова" акцентирует вни-мание зрителя на необыкновенной природе, окружающей героев: события – на по-лянах над монастырём. Видовые площадки подтолкнули монахинь со страхом и с нескрываемым удовольствием взглянуть на "грешный мир", так манящий к себе:  "…остановились. Ослепли. Море света залило им глаза. Дрожащие, взволнованные, они раскрыли глаза. Перед ними лежал тот далёкий, грешный мир, из которого они бежали когда-то в тихую, чёрную яму, – заманчивый, весёлый, весь в сиянии, как мечта, как сам грех!" Покорные и испуганные грехом, девушки чувствуют расте-рянность перед большим миром. Финал новеллы предопределён: несколько монахинь изгнаны матушкой-игуменьей из обители. Они прощаются со своим безрадостным прошлым и отправляются в неизвестность будущего. В пути они впервые ощущают себя настоящими сёстрами, породнившимися узами тепла и единомыслия.  Кто же всё-таки главный персонаж этой психологической прозы? Крымская природа, волнующая душу своей изменчивостью, монументальная и, отчасти, суровая,  и определяет тот реальный "грешный мир", который так боялись в стенах монастыря. "Мурашками по коже" пейзажи солируют о силе жизни, увлекающей героинь верой в свой завтрашний день, одурманенный запахом свободы. Особенной торже-ственностью отличается удивительная панорама утреннего моря, утверждающая победу света над тьмой. Эта победа озаряет обездоленных послушниц, открывающих для себя возможное личное счастье в "грешном мире". Изучая материалы биографии Михаила Коцюбинского, неоднократно обращаешь внимание на его двоякую позицию по отношению к религии: с одной стороны неприятие духовенства как определённого класса, с другой стороны нельзя не обратить внимание на то, как Коцюбинский осведомлён о глубинах переживаний верующего человека. Писатель прибыл в горную обитель в определённом состоянии духа, но тут же столкнулся с нелицеприятной "прозой жизни". Царица новеллы – госпожа Природа только усилила переживания: алчность и властолюбие игуменьи, человекоугодничество благочинной, враждебность и зависть сестёр друг к другу – всё это никак не соответствовало эталону христианской жизни. Сердце художника ранимо к тем противоречивым событиям, которые наглядно предоставили всё уродство и изъяны человеческой природы на фоне Природы Божественной, где величие гор, слегка пугающая дикость деревьев, напоминающих осторожных косуль, и, изогнутых в крепких своих рогах оленей, в унисон с поющими лесными птицами над золотыми куполами церквей. Читая эти отрывки, размышляя над событиями новеллы, невольно задаёшь вопрос: действительно ли на тот момент, когда Косьмо-Дамиановскую обитель посещал Михаил Михайлович, в ней существовали худые нравы или это плод воображения, а может и эклектика типажей из внемонастырской жизни? Обратимся за исторической справкой к двум писательницам, которые в своих краеведческих сборниках дают характеристику монастыря на период начала 20 века, когда он был женским.
Заглянем в "Старый альбом" Лии Поповой: "Первой настоятельницей была игуменья Варсонофия (Ксения Акулова), её стараниями в 1903-1905 годах в мона-стыре была устроена каменная подпорная стена для укрепления террасы, на которой стояла церковь Косьмы и Дамиана. В женской обители появились прекрасные сады, особенно славилась обитель грушами, некоторые деревья плодоносят и по сей день. Кроме садоводства, разводили коров…" А вот что пишет Елена Литвинова в своём справочнике "Крым. Православные святыни": "Трудолюбие и дисциплину, заве-дённые в образцовом Троице-Параскевиевском монастыре, сёстры перенесли в новую обитель. Несмотря на бедность, хозяйство стало постепенно налаживаться. Сделали капитальный ремонт зданий, привели в порядок территорию монастыря, построили каменные подпорные стены, укрепившие террасу, на которой стояла церковь, новые кельи, просфорную, хлебопекарню, мастерские, прачечные и другие хозяйственные постройки." Удивительное противоречие – хозяйственница и положительно акцентуированный руководитель игуменья Варсонофия (в историческом описании монастыря), и жадная игуменья Серафима, выгнавшая монахинь, а с ней – иудоподобная казначея, в готовности предавать "всех и вся", враждебные друг к другу сёстры. Что это: фантазии гения, проницательно изучившего все "тёмные" стороны женской сущности, или действительно так выглядела пустынь без красивой обложки?  В наше свободное время тоже есть люди, изменяющие монастырскому призванию – это "суровая правда жизни". Её-то, завуалированную, никогда не упускал Коцюбинский... Читатель-краевед, знакомясь с  новеллой "В грешный мир", задумывается о том, в каких именно окрестностях монастыря происходят события. Выше обители находятся три известные поляны, куда поднимались обычно насельники и гости. Это Гаврельская, Монастырская и Царские поляны, они описаны в путеводителях конца 19-начала 20 века, в частности Безчинского и Москвича. Монастырская поляна – над обителью, туда поднимались монахини для выпаса коров. Ещё через несколько сотен метров, на хребте Конёк – живописные Царские поляны. Границы одной из полян – скальная кромка, откуда одновременно можно созерцать горы Чатырдаг и Бабуган: "И весь этот чудный край  плыл куда-то в море тёплого света в широком, беспредельном голубом просторе...С левой стороны грузно лежал на земле угрюмый Чатырдаг, а с правой громоздилась на небо Чёртова лестница Бабугана, нагретые скалы, серые, голые, в чём мать-земля родила." Достоверное описание может дать человек, впитавший в себя дух сих мест. И кто как не любознательный Михаил Коцюбинский, прихватив записную книжку, пробирался за монахинями наверх, и там под облаками, застыл в изумлении, прислушиваясь к неземным звукам монахини Устины, вместе с Варварой, всматриваясь в призывы "грешного мира".