Что у нас на уме...
И мне вдруг вспомнилось, как лет двадцать или немногим меньше тому назад, мы располагались на втором этаже странного дома без воды, но с местом для труб и батарей отопления под окнами, в трёх метрах над полом. Потакая прожорливости топки, мы забирались по пыльным деревянным ступеням в обнимку с охапками дров и, доведя их до места, указывали куда прилечь. Печь благодарно гудела, а дикие голуби, что топтались под тёплой крышей, починали творить матримониальные дела свои намного раньше положенного срока, прямо над нашими головами.
И вот однажды, прекрасным майским днём, привалив несколько пеньков с жаркого боку печи, я ухватил ведро и пошёл к колодцу, вырытому метрах в двухстах от дома. Предстояло сварить обед, кроме того, намечалась скромная постирушка, так что воды требовалось более обыкновенного. Сопровождая воду от колодца до этажа, я запыхался, и в один из переходов привалился к спине замечательно высокого дуба, обширная сень которого позволяла даже в жаркий день пройти часть пути в приятной тени. Иногда казалось, что, жалея нас, дуб пытается дотянуть прохладу к порогу дома, распуская знамя кроны по ветру от самого древка ствола. Мощная, вывязанная крупными крупчатыми узлами кольчуга коры защищала не только чуткий характер дерева. Примостившись, будто на цыпочках, там и сям были раскиданы напёрстки гнёзд ос, одно глубокое дупло белки и два поменьше - птичьи. Хорошо знакомый с их обитателями, я был весьма удивлён тем, что в одной из кожистых складок дерева пряталось нечто, чему я не сразу подобрал названия. Это... это было похоже на самый кончик засохшего куриного крылышка, спрятанного прозапас белкой. Меня озадачило лишь то, что оно шевелилось и казалось почти прозрачным.
Даже прихватив из дому увеличительное стекло, мне не с первого раза удалось распознать в нём крохотную летучую мышь. С очевидным трудом перед невидимыми препятствиями, она крутила головой и производила впечатление искусно сделанной заводной игрушки. От прикосновения веточки мышка вздрогнула и неумело засуетилась, в попытке избежать возможной расправы, а ощутив тепло пальца, щербато ощерилась и тут же поползла в лукошко ладони.
- Да ты ж... - растрогался я и, как чудом, восхитился тем, с каким упорством преодолевает препятствие мозолей эта кроха.
Спустя время, оказалось, что за нею наблюдаю не я один. Нервно вывешивалась за порог своего дупла белка, а из глубокой продольной трещины в коре, которую я не сразу заметил, с надеждой и страхом, выглядывала некрупная летучая мышь, размером с ту самую птицу, гаечку.
Белке я погрозил кулаком, а, обращаясь к обеспокоенной мамаше, спросил:
- Твоё, небось? Что ж ты растеряха такая? Оно ж, без забот твоих пропадёт. Забери-ка ты, от греха подальше. Видишь, сколько охотников за чужим добром!?
И вправду, к тому времени, петух уже подогнал ближе к дубу своё пёстрое воинство, да ворон, отложив дела, со скучающим видом стал прохаживаться поблизости, а, как надоело, выскреб из земли камешек, и с чувством принялся тюкать по нему, разглядывая после каждого удара.
Мышка-мать, приседая и подслеповато гримасничая, спустилась по ступеням складок коры ближе к руке и остановилась в нерешительности.
- Ну, что же ты, забирай. Мне его и потрогать страшно, а уроню, так всё. - ободрил её я.
Мышь, склеив глазки, улыбнулась понимающе до самого нёба, и осторожно потянулась за ребятёнком, шепнув ему что-то перед тем. Малыш расслышал, обрадовался и так оглушительно завопил, что ворон, тотчас оставив своё пустое занятие, взлетел, и нарочно, с некоторым даже негодованием задел меня крылом по макушке. Счёл за лучшее отогнать наседок подальше и петух, указав им на кстати просыпанный овёс у сарая. Куры послушно принялись расцарапывать землю, им было абсолютно всё равно, чем набить живот.
Пока я зевал по сторонам, готовый отогнать «любого, кто покусится», не заметил, как мамаша умыкнула своё полупрозрачное сокровище в уют и сумрак родного дома.
Заманчиво было бы поведать о том, что она махнула на прощание крылом, или проделала нечто подобное, но то оказалось бы совершенной неправдой. Я был счастлив одним намёком на доверие, и тем, что, позабыв о собственном благополучии, это невесомое создание, решилось вызволить своё дитя из опасного на вид плена.
Ведь... кто ж там знает, что у нас, людей, на уме...
_____________________________________
* - Буроголовая гаичка , пухляк, болотная синица - все это названия многочисленного и некрупного вида синиц.
Свидетельство о публикации №220042400298
Людей становится всё меньше. так же, как и ума у них.
Резюме: Так задушевно, что понравилось.
Анатолий Ефремов 30.04.2023 18:59 Заявить о нарушении