Московское счастье Валентины Талызиной

Телепроект 2000 совместно с Людмилой Афицинской


Когда в Москву приехал Золотухин, Казанский вокзал он принял за Кремль. Валентина Талызина тоже впервые приехала на этот вокзал.

­ Я приехала в августе, была жара и пыль, громадный город. Я потом на вокзалах была и в Париже, и в Нью­Йорке, и в Венеции. Но этот вокзал ­ особый.
Город вас не напугал?
­ Нет, не напугал. Я была сосредоточена на том, что я приду в ;ГИТИС, документов у меня не было, ехала просто так. Была справка, что я студентка экономфака в Омске.
А деньги прятали в поезде?
­ Прятала, конечно! Я ехала с дядей Лешей, он был киномеханик и ехал к родственникам. Так мы взяли одну полку на двоих, верхнюю. И вот до трех часов ночи спал он, а после трех часов ­ я. И там ехали люди по амнистии. Поразилась я их глазам, они из тюрем ехали домой.

В Москву Валю Талызину привез поезд, полный амнистированных попутчиков. И, несмотря на то, что она была одна впервые в большом городе, внутри всё кричало: «Здрав­ствуй, Москва! Будем знакомы!»

­ Я утром приехала. Когда выходила с метро «Арбатская», меня колотило. И я подумала, что если узнаю здание, то поступлю. Конечно, не узнала. И я сама себе сказала: «Ты не узнала, значит, не поступишь». Почему выбрала ГИТИС? Потому что я училась в ин­ституте. Думаю, в совхозе не поймут, надо, чтобы институт на институт поменяла. Я пришла, сказала: «Я хочу учиться», а секретарша говорит: «Ой, не морочьте голову, куда вы лезете? Отойдите, отойдите». Но я своего добилась.
­ Вы не хотите почитать?
­ А ты хочешь, чтоб я прочла?
­ Фамилия ваша как?
­ Валя Талызина.
­ Начинайте, пожалуйста.
(Читает стих).
­ Спасибо, девушка.
­ Пожалуйста.
А вы были влюблены?
­ Ну о чем вы говорите! Конечно. Ну, во всех мальчиков. У нас мальчики были потрясающие на курсе: высокие, красивые. А девочки были все солдатки. Педагог говорит: «Мне надо, чтоб вы приобрели за лето женственность». Я приехала в Омск, говорю: «Что такое женственность?» Никто не мог ответить.

Стародавняя кинолента Эльдара Рязанова «Зигзаг удачи» сделала Валентину Талызину популярной. Она проснулась любимой и узнаваемой. Среди кинокритиков бытовала формула похвалы актрисе: не боится быть некрасивой. Талызина соответствовала. Она ничего не боялась.

­ Знаменитые трифоновские общежития. Здесь жили Ефремов, Табаков, Виктюк. Это было общежитие ГИТИСа, строили пленные немцы. Вот здесь было несколько двухэтажных корпусов. За углом мы бегали на трамвай и ехали в толчее. На троллейбусе всегда ездили зайцами, сколько нервов я потратила.
Валентина, а первые годы в Москве сильно отличались от жизни дома?
­ Ой, ты знаешь, мы завидовали тем, кто жил дома. Нас было 5 человек девочек. И из них две стали актрисами. Конечно, мы жили не как заключенные, но сурово. Вот койка и тумбочка. Была у меня одна кофта, одна юбка, мы давали друг другу одежду. У меня шуба была старая. Черная крашеная цигейка. А я тебе скажу, что неважно, кто что надевает. Вот Любовь Орлова, сколько я помню, приходила в театр в одной кофте и одной юбке. У нее много было концертных костюмов, а в жизни она носила одно и то же.

Да, самые яркие звезды тех лет не были избалованы ничем, кроме зрительского внимания. Скромно ели, мало пили, не ездили на «мерседесах» и не одевались от «Дольче­Габбана». Загляните за кулисы шоу­бизнеса и убедитесь, что прошли годы.

­ А там была столовая газеты «Гудок». Вот туда мы ходили кушать раз в сутки. И ждали этого момента, больше мы уже не завтракали и не ужинали. Ефремов приходил, высокий, как лось. В него все были влюблены, и я тоже. Вообще, эта улица Герцена, я очень рада, что на ней живу. Потому что она очень широкая, чисто московская и очень симпатичная. Мне кажется, самая лучшая улица.

Судьба актрисы в Москве не была легкой и прямой. А почти весь московский маршрут Валентины Талызиной вытянулся вдоль улицы Герцена: на этой улице влюблялась и репетировала, обедала и гуляла. На этой улице живет по сей день. Только работает не здесь. Когда­то в театре Моссовета царили Любовь Орлова и Фаина Раневская. Сегодня вся Москва стремится увидеть в этом театре талызинскую «мамашу Кураж».

­ Отдать должное Виктюку, он меня образовывал. И через день мы ходили в консерваторию, «зайцами». Потому что денег не было. Ну, была техника отработана, чтобы «зайцами» проходить. Однажды пришел Виктюк, сказал: «Есть билеты? Продавай!» Я говорю: «Зачем? Я стояла три часа». Но мы продали билеты и пошли «зайцем». Ну, нас ловили, гоняли, как зайцев. И потом я говорю: «Были же билеты!» Он сказал: «Молчи». Это был мир, который мне был недоступен. Во мне сидит провинциальная девочка. И я очень ценю, что я живу в этом городе, но я с этим городом на Вы. Потому что прекрасный город, но очень жестокий, требовательный. Тут нельзя химичить, подличать.

Город по достоинству оценил Валентину Талызину. Роли давали не самые выигрышные, зная: вытянет. И играла, и вытягивала, и озвучивала. И Барбару Брыльску совместно с Аллой Пугачевой сделала всенародной героиней именно Талызина. И вот мы в Хлебном переулке.
­ Да, я жила в полуподвалах, в разрушенных домах. И когда я вышла замуж за москвича, за художника, его отец отдал нам восьмиметровую комнату. Вот как доставалась мне Москва. И только потом я выстроила кооперативную квартиру, в которой живу.