Виртуальное счастье

Никогда не станет прошлым то,
что не было настоящим.
За это мы его и любим.


(лат. virtualis — возможный)



История эта началась полвека назад, когда в красивом зеленом городке у красивых молодых родителей родилась красивая кудрявая девочка. Девочку назвали в честь прабабушки – Зоей. Была ли прабабушка красивой, никто теперь не скажет: живой её помнил только дедушка Зои. Но тогда ему было девять, и к теме красоты он был ещё равнодушен. Семейная легенда говорила лишь о том, что ради прабабушки прадедушка отказался от дворянского титула и родительского наследства. Красивая была история любви.

Вместе с Зоей выросла и её красота. Так говорили люди. Сама Зоя была равнодушна к красоте. Не только к своей или чужой, а вообще к понятию красоты. Оно казалось ей пустым и надуманным. Если долго всматриваться в лицо человека или в предмет, они начинают казаться красивыми. Словно невидимые нити связывают теперь их и тебя. Кто более внимателен, тому мир кажется прекрасным. Красоту не увидишь набегу, листая модный журнал или ленту новостей. Красота в штрихах и чёрточках, ямочках и морщинках. Она в ассиметрии. В дисгармонии. По симметричному мы скользим взглядом и забываем. Об ассиметрию запинаемся и, помня ушиб, не можем выбросить из головы. «Какие мужчины тебе нравятся?» - терзали Зою подружки. «Не знаю, разные», - отвечала она в недоумении. И всю юность думала, что с ней что-то не так: ну нет у неё идеала мужской красоты. «Как же ты будешь выбирать?» - спрашивали всё те же подружки, в ужасе округлив глаза. «А надо выбирать?» – с ответным ужасом думала про себя Зоя, но вслух не говорила, наученная горьким опытом несоответствия нормами общества. И никого не выбирала. Просто общалась, дружила, влюблялась. Всматривалась в лица, вслушивалась в слова, вчитывалась в души всех, кого приводила к ней судьба. Жизнь казалась бесконечной сказкой. Или такой и была. Столько удивительных людей вокруг: мужчин, женщин, детей. У каждого своя история, своя правда, своя красота. Как успеть всех выслушать, всех понять и запомнить, чтобы каждый остался в виртуальном альбоме её памяти. Чтобы продолжал жить, даже когда уйдёт. Это было для Зои особенно важным.

Конечно, её свободолюбивую жизнь не миновали эпизоды мужского непонимания и обид, но Зою всегда выручали природная деликатность и дружелюбие. Говорят, женщина по натуре собственница и не пожалеет сил на борьбу с соперницами. Для Зои всё было по-другому. Её окружали собственники-мужчины, которые видели в ней героиню только своей истории. «Это же естественно, - скажете вы, - Это и есть идеальная любовная история!» Вот именно - любовная. А любовной истории для Зои здесь не было. Точнее, героем её любовной истории был весь мир, сама жизнь. Да, не удивляйтесь, так бывает. Может быть не со всеми, но случается. И от редкости не становится менее правдоподобным. А как можно выбрать только один фрагмент пазла, отказавшись от целой картинки? Как можно не смотреть вокруг, завязав глаза повязкой даже с поводырём, которому ты полностью доверяешь? Это сложно, да и нужно ли? Во имя чего эти жертвы? Научиться концентрации? Как можно отказаться от мира, пока не видишь его отражения в одном человеке? С таким умением не рождаются. Оно приходит с годами, с опытом всматривания во все глаза в жизнь, расколотую на фрагменты. Которые словно нарочно разбросаны судьбой по разным городам, душам и сюжетам. Пока соберешь всё, что тебе нужно, пролетит целая жизнь. А в двадцать сделанный выбор - это пустые слова. Легко отказаться от того, что ты еще не узнал: малышу легко рвать денежные купюры, пока он не ведает их ценности. И только когда осознаешь, от чего отказываешься, тебе можно верить.

Зоя любила размышлять. И доходить в размышлениях до крайней точки, в которой, как ей казалось, и таится настоящая правда. Там и есть начало всего. Начало самой жизни. Начало самой Зои. Ради этого начала Зоя бежала в жизнь каждое утро, а вечером возвращалась к прерванным ради дня жизни размышлениям. По вечерам она методично добавляла к уже наколенным крупицам опыта собранные за день зёрнышки. От этого жизнь Зои приобрела какую-то надуманную, виртуальную двойственность. Парадоксальным образом поиски настоящего погружали в иллюзорность. В юности ей еще казалось, что такая двойственность свойственна жизни всех людей. Что каждый также собирает в норке души свои зёрнышки, а по вечерам проводит ревизию запасов. Позже оказалось, что зёрнышки собирают все, но не все их ежевечерне пересчитывают, и далеко не каждый выделяет зернособирательство в отдельную главу своей жизни, в виртуальную реальность. Зоя делала именно так. И эта виртуальная реальность стала для неё реальнее реальной, и уж интереснее - точно. С годами самым ценным в жизни стали встречи с такими же как она зернособирателями, когда они вдвоем или втроем, при большем количестве встречи теряли сакральность, выкладывали на столе каждый свой узор, свою мандалу из собранных им зёрен. Уверенные до встречи в гармоничности своего узора под конец её участники не были уверены уже ни в чем, меняя свои зёрнышки на чужие, и наоборот. А на следующий день всё начиналось сначала.

Судьба была щедра к Зое. Сколько красивых мандал лежало перед ее глазами. Она влюблялась в красоту их линий, в гармонию найденных чередований. Каждый человек виделся ей цветным облаком, у каждого был свой уникальный набор цветов и узоров. Каждый был неповторим, и узор каждого, кто был ей интересен, она запоминала в мельчайших подробностях. Виртуальный альбом памяти стал смыслом Зоиной жизни, самым дорогим приобретением. Перелистывая по вечерам его страницы, она погружалась в воспоминания и словно в зеркале видела отражение собственной души, фрагментами разлетевшейся по мандалам других. Зоя чувствовала, что живёт в этих мандалах какой-то особой ничему неподвластной жизнью: ни времени, ни пространству, ни тем более общественным идеалам. И что это и есть настоящая жизнь. Это и есть настоящая Зоя. Это и есть настоящее.

Так продолжалось много лет. И ни на минуту Зоя не забывала, во имя чего живет, продолжала рисовать свою мандалу каждый вечер, чтобы утром ветер нового дня обнулил её поиски. Любовалась мандалами тех, кто понимал в них толк и тоже рисовал изо дня в день. Параллельно она также училась, дружила, влюблялась, строила карьеру, делала покупки, принимала подарки, ходила в кино и на вечеринки. Обожала смотреть на воду и в окно. И была абсолютно счастлива. Счастлива безмятежностью и естественностью выбранного пути. Легко впускала в свою жизнь и легко отпускала из неё. Просто ещё тщательнее всматривалась в ускользающий узор мандалы, чтобы полюбить его, чтобы запомнить, чтобы сохранить навсегда в альбоме своей души.

И лишь одно не давало её душе покоя – досадная раздвоенность, преследовавшая Зою во всём. Ей мечталось, чтобы все люди на пути были похожи на друзей-зернособирателей, а эпизоды человеческого общения повторяли их встречи для обмена мандалами. Зоя очень рано научилась чувствовать состояние других людей, даже если не была знакома с ними, издалека. Старалась понять, что говорит ей собеседник не словами, а на самом деле. И так привыкла отвечать в диалоге не на слова, а на состояние души, что почти не замечала реальных слов и жестов. Люди для неё, словно существовали в двух реальностях одновременно: были настоящими, со словами и фигурами и в то же время виртуальными, с невысказанными мечтами, обидами и желаниями, запертыми засовом слов и дежурных поступков. Она видела их такими, какими они могли бы быть или мечтали быть или боялись стать. Вот только никак, ну никак не могла она себе объяснить, почему люди всё усложняли, что они выигрывали в этой игре. И, главное, почему сама Зоя живет в двух реальностях и никак не может остановиться. Отчего нельзя сказать другому, что тебе грустно, если тебе, и правда, грустно, и пусть это твой начальник? Отчего так не этично, почувствовав усталость, побыть в одиночестве вместо запланированного свидания? Так у Зои появилась самая романтичная мечта – вернуть жизни цельность, как в детстве, когда у реальностей нет границ: все реальное – волшебно, а всё волшебное – реально.

К тому же всё чаще умудрённые жизнью подружки, прищурив именно левый глаз, при встрече поддразнивали Зою, мол, она такая счастливая от того, что пока не замужем. Пока не сделала выбор, а пребывает в иллюзии свободы. И ей не нужно каждый день ломать голову над ужином, собирать по квартире непарные носки, воевать за место в ванной по утрам и много еще всего, что сопровождает непоэтичность выбора. «Ты всех любишь, потому что не видишь их каждый день, а когда видишь, вы поворачиваетесь друг к другу своей лучшей стороной: избушка,  избушка…» Зоя не спорила, она чувствовала, что большая доля правды живёт в этих шаблонных словах. Поэтому еще в юности решила, что семья – это не для неё. Как можно сделать пресловутый выбор раз и навсегда? А семья она считала – это именно раз и навсегда. Выбор не между мужчинами в её жизни, а, скорее, между мужчиной и делом своей жизни, своими интересами, которых у Зои всегда было предостаточно. Между мужчиной и, собранной по бусинкам, своей виртуальной мандалой. Собственный узор она не готова была променять ни на кого и ни на что на свете. И даже не готова была строить общую мандалу на двоих. Вот такая была Зоя.

На многочисленные предложения руки и сердца она отвечала неизменным отказом. Поначалу Зоя излагала свои взгляды на жизнь просто и прямо, рассчитывая на понимание, но видя печаль и мужское недоверие, пошла на хитрость. Она придумала историю любви, которая связывает её с человеком, которого она любит, но с которым они никогда не смогут быть вместе. Так мужчинам было легче принять удар по самолюбию: если Зоя сама несчастна, значит, они несчастны только наполовину.
Конечно, случались в ее свободной жизни и печальные вечера, когда собирая очередную мандалу, она так нуждалась в совете и поддержке близкого сердца, которое примет её со всеми печалями и несуразностями характера, что сомневалась в правильности жизненного выбора. Что если она ошибается, и просто идти в одном направлении с кем-то это  и есть высшая ценность человеческой жизни, а не поиск ненадёжной виртуальной истины в зазоре между реальным и иллюзорным? В такие тревожные ночи она ощущала себя в тупике, чёрном и холодном, из которого ей никогда не найти выхода. Но наступало утро, и врожденное жизнелюбие брало верх над сомнениями, а цели и поставленные задачи придавали сил для шага вперед.

Так продолжалось еще несколько лет. А когда приступы тревожной хандры начали приходить всё чаще и становились всё продолжительнее, Зоя задала себе прямой вопрос: может, подруги правы - она укрылась в придуманном мире от трудностей жизни и скучной реальности? Наверное, так и есть! Она, Зоя, на самом деле до дрожи в пальцах боится закрытых дверей. Боится, что её запрут в комнате с вывеской «отношения», из которой не будет выхода никогда и никуда. Останется медленно умирать, задыхаясь. Эмоциональная клаустрофобия. Или, еще хуже, что кто-то чужой, пусть даже любимый, ворвется в ее норку, нарушив уединение, помешает  пересчитывать зёрнышки, перелистывать альбом памяти, раскрашивать в новые цвета её мандалу. Разрушит смысл её жизни.
И только разбуженная романтическая мечта о возможной цельности жизни по-прежнему манила её красотой и гармонией, точно удивительная мандала, которую ей вот-вот удастся сложить. Тогда начнется совсем другая жизнь: яркая, осмысленная, каждый миг которой будет наполнен творчеством. Зоя была уверена, что уже видела эту мандалу во сне, просто забыла детали, когда, проснувшись, окунулась в дневную реальность.

Прошло еще несколько лет, пока Зоя решилась соединить оба мира в один. Распахнуть двери своей виртуальной кладовой и снести перегородку между ней и реальностью. Зоя отличалась рассудительностью: она всегда сначала всё обдумывала, выбирала направление движения и только после этого делала шаг. Она решила, что готова связать себя узами брака, как бы пугающе это связывание ни звучало. Выбрала самого достойного из предлагавших руку и сердце, и погрузилась в подготовку к свадьбе. Уже давно было подано заявление, куплены путевки на медовый месяц. Вот только жених никак не хотел верить, что за все эти годы она ни разу не подумала о фасоне будущего свадебного платья, не сделала пары эскизов. Зоя, и правда, не подумала и не сделала. Сей биографический эпизод снова противопоставил её счастливому большинству. Будущему супругу пришлось терпеливо водить Зою по многочисленным свадебным салонам, спрашивая, какой цвет платья ее привлекает. Но Зое всегда что-то не нравилось. Свадебное платье она хотела непременно красное, как у Кармен. Но таких, как назло, не было. Именно в тот момент Зоя почувствовала в происходящем какую-то фальшь. А с фальшью Зоя всегда беспощадно боролась. Ей показалось, что она обманывает жениха, словно не договаривая о себе чего-то важного. Словно оба они вот-вот попадут в ловушку,  выхода из которой уже не будет. «Сомнения всегда одолевают перед свадьбой», - успокаивали ее подружки. Хотя подружек рядом с Зоей почти не осталось. Жених занимал теперь всё её свободное время. Но это были не дежурные предсвадебные сомнения. Зоя знала, что она не похожа на большинство невест. Она больше напоминала большинство женихов, и уже была готова поговорить об отмене свадьбы и отношений, как вдруг случилось чудо: будущий муж, словно почувствовал ее состояние, а он всегда хорошо её чувствовал, и сам предложил отложить свадьбу. Причина была реальная и почти уважительная: предприятие, где он занимал одну из топ-должностей, разорилось, и на пару месяцев он оставался без источника доходов. Как честный человек, он не мог начинать семейную жизнь с минуса. Денежные вопросы мало волновали Зою: она считала, что все вопросы решаемы, если есть любовь и взаимные обязательства, но очень обрадовалась такому повороту событий. Зоя расценила перенос свадьбы как знак судьбы: она сделала правильный выбор – если и выходить замуж, то только за такого же сомневающегося, как она сама. Это её человек! С ним она сможет сохранить неприкосновенной свою хомячковую норку, и жизнь почти не изменится, просто в неё войдет что-то новое и интересное. У будущего мужа тоже была своя норка. И одинокие часы, проведённые в ней, он ценил больше всего на свете. Они часто ходили друг к другу в гости рассматривать зёрнышки, сравнивать их и говорить-говорить обо всем на свете, не боясь утратить самодостаточность. Будущий супруг даже поделился с Зоей мечтой написать настоящий роман. А через десять лет после свадьбы сказал, что начал собирать материал для будущего текста и уже почти придумал название. Зоя только посмеялась: с таким неспешным подходом с названием он окончательно определиться ещё лет через десять, и вряд ли Зоя успеет прочитать роман полностью до того, как старость лишит её зорких глаз.

Зоя была совсем не опытна в вопросах отношений и очень рисковала. Она опиралась на шаблонные критерии того  мира, в котором жила только днём. Она думала, что нуждается в человеке, который прочно стоит на ногах, знает цену всему в этой жизни и сможет позаботиться о ней и потомстве. Будущий муж, как ей казалось, был именно таким. Но, спустя несколько лет семейной жизни, Зоя обнаружила, что это она, Зоя, обладает такими качествами, а мужа полюбила и выбрала потому, что он ее полная противоположность. То, что для неё виртуально и иллюзорно, для него зримо и реально. И чем больше практических обязательств перекладывала она на свои плечи, тем романтичнее и мечтательнее становился супруг. Это было как раз то, в чём Зоя нуждалась, чтобы поддержать на плаву свой виртуальный мир. Повезло, что муж оказался именно таким. Он готов был часами разбирать все нюансы ее эмоционального мира, отвечать на вопросы, читать заинтересовавшие жену книги. Счастливые годы полной гармонии пролетали, как в сказке.

И всё было замечательно, пока на втором десятке семейной истории, когда они отмечали в ресторане очередную годовщину свадьбы, Зоя, томившаяся до этого смутной тревогой, вдруг заметила, что с начала семейной жизни почти не набрала новых зёрнышек для своей мандалы. Не написала ни одной картины, ни одной стихотворной строчки, погрузившись в прелести реального счастья. Открытие ошеломило Зою. Ей казалось, она движется вперед, всё время переставляет приоритеты и идеалы на более подходящие места, протирает пыль в своей виртуальной норке, сортирует и усовершенствует собранное. И муж помогает ей в этом всей душой, а она помогает прибирать его норку. Теперь оказалось, что это была иллюзия. Зоя поняла, что попала в ловушку. Обоюдная внутренняя свобода, о которой они с мужем говорили каждый день, имела жесткие и конкретные рамки. Это было похоже на детскую игру: чёрный с белым не берите, «да» и «нет» не говорите. Зое было позволено всё, даже общение с другими мужчинами, что мужьями обычно не приветствуется, кроме выхода из образа себя, к которому муж привык. Другие мужчины Зою не интересовали, а вот свобода быть самой собой была главной в жизни,  и за это она готова была бороться. Зоя быстро поняла, что неприкосновенность образа нужна супругу, как гарантия её чувств. И была не согласна: чувства неизменны и будут такими всегда, но права на них принадлежат только самой Зое – в этом она была непреклонна. Это только ее мандала. И пусть весь мир говорит, что должно быть по-другому. Муж вписал Зоину фигуру в интерьер своей виртуальной норки, рассчитал количество зерна, требуемого на прокорм Зоиной души. И теперь Зоина фигура, словно картонный рекламный силуэт на входе в магазин, радует глаз хозяина. Из независимой хомячихи с собственным складом провизии Зоя вмиг превратилась в беззащитную Дюймовочку, обреченную на неволю. С этим непременно нужно было что-то делать.

Зоя всегда говорила, что думает, поэтому предложила мужу сломать картонные представления друг о друге и познакомиться заново без иллюзий и масок, надетых друг на друга ради красоты отношений. Муж с энтузиазмом согласился. Но при любой Зоиной попытке рассказать о реальных мыслях и чувствах в данный момент, рукой талантливого манипулятора мягко, но настойчиво возвращал её в привычные рамки сценария. О, сила женского терпения, есть ли что-то сильнее твоих уговоров? Зоя поняла, что всё тщетно. Муж боится потерять собственные воздушные замки, подконтрольный виртуальный мир, в котором он так уютно устроился. И сжалилась. Он, безусловно, имеет право оставаться не знающим, а счастливым, с полюбившимся картонным фетишем. Зачем ему настоящая Зоя? С ней он не знаком, несмотря на все Зоины откровения, которые всегда приводились им к удобному знаменателю. Вдруг настоящая она ему и не понравится вовсе, а к виртуальной он уже привык: сам собрал по зёрнышку. Как там про приручённого лисёнка? И она осталась для мужа той самой Зоей, которую он встретил и полюбил много лет назад. В конце концов, по общественным шаблонам, это та любовь, о которой пишут романы и мечтают юные девы. Просто Зоя никогда не мечтала о такой любви. Вообще не мечтала о любви - не любила мечтать. Или не умела. А жила как дышала. И вот теперь на неё свалилась такая ответственность – держать созданный режиссёром образ ради красивой истории отношений. Может, если бы муж позволил Зое выйти из роли, она предстала именно такой, как он мечтал. Скорее всего, именно так и было бы. Не случайно же их свела судьба. Но супруг на это не решился. И сам не выходил из роли, как Зоя его не провоцировала. Зоя перестала тревожить мужа и стучаться в его норку. Лишь плотнее закрыла дверь собственной. А роман её муж всё-таки написал. Оказалось, он писал его каждый день, Зоя просто не заметила, погруженная в свои виртуальные эксперименты. Ей было над чем подумать

С попыткой соединить реальное и виртуальное Зоя не справилась. Может, это всё-таки невозможно, - стала чаще задумываться она по ночам. И нет никакой настоящей любви – только красивая заставка, виртуальная картинка. А стоит лишь немного отойти от режиссёрского сценария, софиты гаснут, камера отключается и все вокруг дружно цитируют Станиславского. А так хотелось узнать, как это - жить цельно: говорить, что думаешь и не думать, что говоришь. И тебя продолжают любить. И ты продолжаешь любить. Потому что, только это и может считаться любовью. Эх, но есть ли на свете тот, кто полюбит Зою именно так? Её настоящую, живую, собирающую каждый новый день свою новую мандалу? Без гарантий, без обязательств, без ответов решебника, с одними вопросами? Нужна ли кому-то, кроме неё, зыбкая реальная истина? Готов ли кто-то рисковать во имя недосягаемой однозначности бытия?  – зачем! Ну, может, совсем молодые, протестуя против родительских запретов, а большинство её ровесников впереди ждала тихая заслуженная старость перед монитором. С максималистским упорством воплощать мечту о мифической цельности души, чтобы обе реальности слились в одну? – это что-то из юношеского дневника, не более, что с годами перегорает и стыдливо прячется в нижний ящик комода. Чему не находится места в погоне за вымпелами и кубками, что всегда оказывается фантиком под ногами бегущей толпы. Ставить эксперимент над собственной жизнью? – так делали врачи, когда испытывали на себе придуманную вакцину, но искать лекарство от изматывающей двойственности существования, жертвуя покоем и счастьем, это не романтично, не красиво. А общество признает только то, что считает красивым.

На этом историю Зои можно было бы и закончить. Сколько людей живёт в счастливом браке под уютной крышей компромисса! Благодаря легкому характеру и терпению за годы замужества Зоя поняла, что бытовые компромиссы – сущие пустяки! С компромиссами идеологическими всё намного сложнее, но тоже решаемо.
И Зоя смирилась, теперь её задача – дожидаться внуков. Наверное, и правда, очень хотела насмешить судьбу. Именно в этот момент Зоя, неожиданно для себя, влюбилась. Точнее, поняла, что влюбилась, она гораздо позже. А сначала была очарована удивительной красоты и гармонии мандалой. Таких она никогда прежде не встречала. Зоя наблюдала, как с каждым новым днем причудливый узор полюбившейся мандалы перестраивается в невероятную по красоте картинку. Она была очарована и покорена. Словно эта удивительная мандала вместила в себя все людские мандалы, которые ей довелось видеть, все узоры, которые Зоя так любила. Это было похоже на чудо, на удивительный подарок судьбы. Впервые в жизни, глядя на мандалу другого человека, её собственная перестраивалась в ответный узор, словно желая стать продолжением первой, словно Зоя, затаив дыхание, заглядывала внутрь андронного коллайдера. Зоя научилась предчувствовать и предугадывать, в какой узор сложится покорившая её мандала в следующее мгновение. Это волшебное свойство распространилось теперь и на мандалы других людей, вовсе ей не знакомых. Словно с появлением этого человека Зоя нашла золотой ключик, открывающий невидимые виртуальные миры, которые раньше были недоступны. Жизнь заговорила с Зоей на языке, который она до этого слышала, но не понимала.

Хозяин мандалы вовсе не был похож на Зоину противоположность. Напротив, с каждым днём Зоя обнаруживала всё новые и новые черты сходства их мандал: надёжнная, годами выстраиваемая схема притяжения по взаимодополняемости летела в корзину. Зоя ощущала себя уставшим растерянным путником, который проделал очень длинный путь, истратив почти все физические, эмоциональные и ментальные ресурсы, но пришел не в пункт назначения, а в неведомую глушь, которой даже нет на карте. И теперь этот путник опустился на землю и, всё еще не веря собственным глазам, всматривается в табличку с названием городка. Удивительно, но при этом Зоя вовсе не чувствовала ни разочарования, ни досады, и даже усталость прожитых лет и, висевшие шорами ненужные теперь, былые истины не печалили её. Она умела принимать подарки судьбы и по-детски радовалась, что впереди теперь что-то неизведанное, а потому сказочное. Мандала, в которую Зоя влюбилась со всей детской непосредственностью, так же, как и ее собственная, имела массу пустых, пока не прорисованных мест, следы от многократного стирания рисунка и нанесения поверх нового, следы сомнений и неуверенности. Но при этом мандала действовала на Зою окрыляюще: дарила уверенность и осмысленность каждому дню. Словно два очень похожих рисунка наложили друг на друга, и из-за небольшого хронотопического смещения, пустые места и зоны неуверенности обрели цвет и долгожданную симметрию. Ощутив в сердце всю полноту жизни и уверенность в завтрашнем дне, Зоя постепенно, по одному извлекла из комода спрятанные мечты и надежды на обретение цельности. Каждый новый день возвращал Зое саму себя настоящую. Такую, какой знала себя только она сама и спрятанные на дне комода дневники. Конечно, фрагменты ее души остались солнечными бликами в мирах многих людей, с которыми Зою сводила судьба. Но разве под силу кому-то собрать и примагнитить эти виртуальные кусочки обратно. А покорившая ее мандала, словно зеркало, отражала все части её души как одно целое.

Зоя намеренно избегала анализа, чтобы не спугнуть обретённую сказку. И любование удивительной мандалой так и осталось бы любованием и одной из страниц альбома памяти, если бы хозяин волшебной мандалы вдруг не очертил границы их с Зоей общения. Бывают в жизни удивительные совпадения. Парадоксальна женская душа, а Зоина подавно. То, что для большинства стало бы трагедией, Зою даже обрадовало. Почувствовав спасительные ограничения, позволяющие сохранить собственную мандалу неприкосновенной, она снова наступила на знакомый огородный инвентарь, воскликнув: «Это именно то, что мне нужно! Здесь я буду в безопасности и смогу остаться самой собой!» И, позволив себе влюбиться, влюбилась.

«Бывает ли придуманная любовь настоящей?» – спросите вы. «Не бывает! Любому чувству нужны события, из которых собирается его история, согревая участников ностальгическими воспоминаниями, когда костер страсти почти догорит», - эмоционально скажут те, кто никогда не переживал подобного или не позволял себе переживать. «Конечно, бывает!» – со светлой полуулыбкой почти шепотом ответят те, кто прикоснулся к тому, что не требует прикосновений. И те и другие имеют право на своё мнение. Зоя же осталась при своём. И пусть она напоминает самой себе экзальтированную школьницу, вернуться в оставленную после замужества сказку так приятно.

В сказочном дворце всё осталось таким, как было двадцать лет назад: лишь покрылось сизой дымкой сомнений, но так даже загадочнее. Спящая красавица, которую разбудили, чтобы она снова могла прогуливаться по саду, любоваться розами и слушать соловья. А то, что она никогда не встретит в волшебном саду прекрасного принца, так это не самое страшное. Просто это совсем другая сказка, ещё ненаписанная, но тоже прекрасная и обязательно со счастливым концом. И принц всё-таки был. И пусть он подарил не поцелуй, а волшебную мандалу, в Зоином возрасте это куда дороже. Такой подарок не потускнеет и не завянет, его невозможно украсть или забрать обратно. Он останется у Зои навсегда. И только ей решать, как им распорядиться – что может быть лучше!

«Долог ли век безответной любви?» – спросите вы. «Нет! Она растает как платочек снегурочки, когда безудержной весной ворвется в жизнь героини живая реальность! Когда одиноким вечером захочется рассказать любимому о чём-то только что открытом и потому очень-очень важном, а рядом будет только альбом памяти, страницы которого исписаны, исчерчены до дыр, изрисованы дорогим профилем, но холодны и виртуальны. Сколько ни бери этот альбом в руки, никогда не узнаешь, тёплые у принца руки или прохладные, гладкая кожа или бархатистая, нужны ему бесконечные женские истории или нет! У такой любви не может быть будущего. И не любовь это вовсе, а иллюзия и самовнушение. Самообман», - будут страстно доказывать одни. И, конечно будут правы. Всё будет именно так. И вести длинные ночные диалоги героине придется с самой собой, озвучивая собеседника репликами, в тексте которых она не уверена, потому что почти ничего не знает о волшебном дарителе мандалы. И никогда не узнает о нём ничего наверняка.

«Только безответная любовь способна жить вечно!» - будут убеждать другие, самые романтичные и молодые душой представители человечества. И тоже, по-своему, будут правы. Такой любви не нужны компромиссы, не нужны события и история. Ей почти не нужны герои. Это любовь сама по себе, в чистом виде. Без примеси обязательств, обязанностей и зависимостей. Непосредственная и безусловная. Так стоит любить собственную душу каждому из нас. Но это сложно. Полностью принять другого легче, чем самого себя. По крайней мере пока ты не пережил волшебное преображение безответной любовью. После этого мир для тебя уже никогда не будет прежним. Ты будешь знать, что в нём можно быть счастливым каждый день, каждую минуту, каждый миг, не делая для этого ничего, просто существуя, смотря на мир во все глаза, всматриваясь в лица идущих навстречу, вслушиваясь в шелест дождя или смех детей. И этого праздника никто не отнимет. Даже если на твой звонок не ответят, даже если забудут поздравить с Днём рождения, даже если с тобой заскучают, даже если бросят ради другого.

Проснувшись, Зоя осталась бродить по аллеям волшебного сада, то спускавшимся в мрачные тенистые заросли ночного одиночества, то поднимавшимся на солнечную возвышенность творческого экстаза, где в резной беседке её уже ждали кисти или ноутбук для откровенной беседы с самой собой. Она словно вернулась в счастливую юность, когда была свободной и открытой миру. И даже желание мужа увековечить их отношения на стадии знакомства теперь казалось Зое трогательным и романтичным. Может, так даже и лучше. Не каждому нужна правда. Большинству нужна красота.

«А как же Зоя? -  спросите вы, – к красоте она равнодушна. Она ищет истину». Но в безответных отношениях истины не найти и ответов тоже. Что ж, в вопросе всегда спрятана половина ответа. А истина? – истина может и подождать.

Кто-то счастлив реальным счастьем, но только не Зоя. В виртуальном мире её всегда должен ждать столик на двоих. Чтобы было, куда прийти с любимым, чтобы поговорить, посмотреть в самые красивые на свете глаза или просто помолчать вдвоём. И пусть за окном льют дожди, метут метели, шуршат купюры, там, в её прекрасном мире, ничто не имеет ценности, кроме глаз любимого. И пусть весь мир подождёт. Её счастье всегда виртуально. Это счастье возможностей, красивых своей безусловной безграничностью.

И поэтому она вернулась туда, где ей всегда было хорошо и интересно. Двойственность исчезла, а жизнь обрела долгожданную цельность. Виртуальный мир стал реальнее реального, живее живого. Оказывается, для счастья достаточно было просто сделать выбор.

И пусть другие предлагают Зое искать истину вместе - что она может им ответить, если в узоре их мандал нет всемогущего света, способного преображать ее виртуальный мир. Если пробуждающе на неё действует одна единственная мандала, которую она искала всю жизнь. И почти сдалась, думая, что такой не существует. Что если все другие ей не интересны. Их истина – для других, не для неё. У Зои ещё достаточно вопросов к жизни, чтобы бессонными ночами разбирать причудливые узоры дорогой сердцу мандалы. Наверное, кто-то должен нести этот крест, уравновешивая собой чашу безответного блаженства и безответного ожидания. Не деля мир на реальный и виртуальный. Не подсчитывая объекты обладания, не измеряя границы владения. Кто у нас есть, кроме нас? Только тот, кто нам дороже нас. Может, это и есть любовь? А если даже и нет? -  какая разница, если ты уже счастлив!


22.04.2020     18:02