Золотая Ручка, Или легендарная дочь Ростова-Папы

На углу улиц Казанской и переулка Казанского (нынешние Серафимовича-Газетный) в двухэтажном доме, проживала вдова греческоподданного Капитолина Ильинична Грузи.


  На втором этаже она сдавала меблированные комнаты. Её меблированные комнаты использовались для деятельности самого широкого профиля. Уважаемые отцы семейств водили сюда девиц, дабы помурлыкать с ними пару часиков без свидетелей; иногородние еврейские торговцы отсиживались тут с подложными свидетельствами на разрешение жить в Ростове; аферисты-гастролеры чувствовали себя как дома. Навещали «нумера» и господа офицеры. Навещали и знаменитые ростовские „халамидники“ (базарные жулики), „маровихеры“ (карманники), „монщинки“ (обиратели сонных), „фотографы“ (специалисты по чужим часам), „вентерюшники“ (налетчики), „блатер-каины“ (скупщики краденого), „скокари“ (грабившие в трамваях на „скок“ подножки), а также домушники, чердачники, форточники, поездушники и прочие джентльмены удачи.
 

  Типичный портрет женщин в «НУМЕРАХ» госпожи Капитолины Грузи - у одной нежно-розовый цвет щеки, похожей на персик, оттенялся красивою черною родинкой. Черные брови, над переносицей слившись, делали даму похожей на персиянку. Она говорила с акцентом, сверкая брильянтами в розовых ушках…Другая, жена англичанина с нобелевских промыслов - белокурые косы коронкой на голове заложивши, молчит; ей непонятна русская речь. Изредка знатная дама, марьяжимая господином, разжимала рот  и с различными интонациями провозглашала:
- Oh! Oh! Oh!
То выше, то ниже.
 
  Есть могучее средство развязать языки, это средство найдено не Капитолиной Грузи, а козлоногим Бахусом – богом веселья «под мухой». Оно во всех смыслах патриархально. Как правило, оно начиналась с ужина, когда из тёмных буфетных комнат, где пахло мускатным орехом, гвоздикой, ванилью и пробками, выносились цветные графинчики с напитками Бахуса и на стол выставлялась закуска: - осетёр провансаль или салат оливье, индейка жареная, мороженое и фрукты.

  Графинчики пущены в ход. С очаровательной улыбкой пьёт Капа, пьют господа, дамы, офицеры. Порозовели, повеселели.

  Начинались игры под интерес в карты. Ночь напролёт «режутся».  При этом пьют не переставая, а кто не играет – откровенно марьяжатся. Утеснившись по двое, по трое на мягких диванах, преувеличивая опьяненье, устраивают схватки любви.

  Поутру очаровательные женщины от усердной любви являются миру с глазами в глубоких синих кругах, как у фиалок над черными чашечками, и губами пухлыми, словно покусаны комарами-кровососами.

        Благо, Капа Грузи умела дружить с полицией, которая тоже хотела жить явно не на свой грошовый оклад.

        Как пишет историк Сергей Кисин: - За три года в конце 80-х годов XIX столетия квартиранты «меблирашек» Грузи обеднели в сумме более чем на 10 тысяч рублей. Артистка Никитина лишилась 800 рублей, более популярная Цветковская недосчиталась 2 тысяч, Гаврилова — бриллиантовой броши и куска бархата.

        Капа постепенно смелела. В апреле 1888 года у четы Чернышевых пропало золотых и серебряных вещей на 1,5 тысячи рублей и билет второго внутреннего займа (серия 748, № 46). Чета торговцев — это не актеришки, в пьянстве и буйстве не замечены. Они обратились в полицию, там в первую очередь взяли за выю прислугу. Кому ж еще, как не деревенской девахе, спереть драгоценности. Но, пораскинув мозгами и расспросив подозреваемую, господа полицейские пришли к выводу, что неграмотная деваха понятия не имеет о ценных бумагах. Пришлось, пожав плечами, отпустить ее за отсутствием улик. Дело спустили на тормозах — не заподозришь же в лихоимстве бедную участливую вдовицу.
А в следующем году «золотая ручка» Капы нырнула в ридикюль одной из квартиранток, Аполлинарии Абрамовой. Но за отсутствием там ценностей стянула оттуда вид на жительство. При наличии хорошего «темного глаза» (поддельных документов) можно было уже не ограничивать себя рамками родного Ростова.»
 Вдова греческоподданного Ильи Грузи была женщиной состоятельной, что не мешало ей обчищать постояльцев гостиницы Сан-Ремо, находящейся на самом оживленном перекрестке Ростова - Большая Садовая / Таганрогский проспект (Таганрогский проспект – ныне Буденновский проспект).

        «При наличии хорошего «темного глаза» (поддельных документов) можно было уже не ограничивать себя рамками родного Ростова.» С фальшивым паспортом на имя Абрамовой Капа дала шумную «гастроль» в Белокаменной. Природная пылкость, бойкость языка и дьявольская изворотливость позволили хорошо одетой и украшенной крадеными каменьями вдове из Ростова воссиять на небосклоне столичных «Яра», «Эрмитажа», «Славянского базара», «Золотого якоря». Там жертвой её южного обаяния стал председатель купеческой гильдии Москвы, успешный негоциант из караимов Александр Арабаджи, владелец торгового дома «А. Арабаджи и Ко», специализировавшегося на торговле иноземными винами — «Реми Мартен», ямайского рома «Негро», шампанского и пр. После пылкой ночи с его степенством Капа обчистила гильдейщика сразу на 3 тысячи целковых.

        После Москвы были Одесса, Таганрог, Харьков. Фееричная вдовица расстреливала сластолюбивых торгашей подернутыми дымкой очами и грела ладошки на их объемистых портмоне. Одного она не учла. Аполлинария Абрамова приходилась родственницей не кому попало, а самому приставу 2-го участка Ростова Николаю Пушкареву. Тому самому, чье уголовное дело о подложных справках для иногородних еврейских торговцев, поборах и взятках в составе целой банды полицейских в 1893 году прогремело на весь Ростов. Но господин пристав не только умел держимордствовать и трясти вороватых купчишек, он еще и свое дело хорошо знал. Пушкарев активно взялся помочь обиженной родственнице и вскоре, сопоставив жалобы актеров, торговцев и прочих квартирантов «меблирашки», заинтересовался личностью самой мадам Грузи. Которая вдруг укатила в дали неведомые. Тут и ориентировка подоспела со слов оконфуженного господина Арабаджи. С точными приметами лже-Абрамовой.
  Поэтому по возвращении из длительной «гастроли» к усталой, но счастливой Капе на чаек заглянул сам пристав. Шарахнув кулачищем по трюмо, Пушкарев брезгливо выплеснул в напудренный лобик кинувшейся было в обморок вдовицы воду из цветочной вазы. И пока та толком еще не пришла в себя, приставу, как писали газетчики, «удалось склонить её к признанию» кражи у Арабаджи и Абрамовой. Еще немного полицейской работы, и репортеры заскрипели перьями: «Совершено еще много более мелких краж, которые мало-помалу приводятся в известность и расследование которых еще более дополнит картину этих ужасающих преступлений».

         Дополненная картина окончательно нарисовалась к 1892 году. 13 февраля 1892 года Таганрогский окружной суд начал рассмотрение уголовного дела по обвинению Капитолины Грузи в краже бриллиантов и золота на общую сумму более чем в 1 тысячу рублей у таганрогского потомственного почетного гражданина Михаила Ивановича Кобылина, владельца собственного дома на Петровской, 39. Купчина, правда, был еще тот гусь. Он был приемным сыном знаменитого в Таганроге торговца, владельца каменных торговых лавок на Петровской и гостиницы «Лондон», старообрядца Ивана Евстафьевича Кобылина, бывшего даже несколько лет городским головой и считавшегося миллионщиком. У Ивана Кобылина с 1845 года работал по торговой части Павел Чехов, отец великого писателя, и его дядя Иван Морозов. Сам пасынок Кобылина не обладал ни малейшими талантами отчима, но, обретя большие деньги после его смерти в 1878 году, пил как в последний день Помпеи.  Женился он на молоденькой бесталанной актрисе местного театра Параскеве, которая во время гастролей в Ростове как раз и пала жертвой «золотой ручки» Капы Грузи. Та обнесла комнату актрисы-купчихи сразу на 950 рублей. Естественно, спохватившаяся Параскева кинулась причитать, но Капитолина, поохав и всплакнув с ней на брудершафт, предложила в виде компенсации за страдания «от этих жутких ростовских воров» проводить купчиху в Таганрог. Благо та выболтала ей все про мужа-пропойцу.В приморском городе Капа чуток погостила, по случаю щедро подливая отельеру Михаилу Кобылину. Проснувшись, он обнаружил, что «полегчал» на золотые часы с цепочкой и перстень с бриллиантом, бывшие при нём до попойки.


        За своё мастерство от ростовского воровского мира Капа получила уважительное прозвище «ростовской Золотой Ручки».

 
  Как утверждают летописцы, воровская романтика Капитолины Грузи была её хобби в котором она достигла вершин мастерства и "глубин сибирских руд".

        В феврале 1892 года суд присяжных признал её виновной в многочисленных кражах и приговорил к ссылке на вечное поселение в Тобольскую губернию. «Во глубине сибирских руд» следы ростовской «золотой ручки» затерялись.