Весенняя тоска. Продолжение
Аню Лёнька подцепил на юге, когда служил срочную. Он на флоте служил, не два года, как Сонин Виктор, а три. На флоте дольше служат. Вот тогда он и познакомился с Анкой, настоящей кубанской казачкой. И поженились.
Было у них двое дочек и большая, двадцатидвухметровая, комната в большой тоже коммуналке, с кучей соседей, с двумя ванными и двумя туалетами в разных концах коридора. На такую коммуналку и этого мало. Коридор у них там длиннющий, с поворотами, заблудиться можно. Зато кухня - не кухня, а зал, хоть устраивай танцы. Дети по коридору и по кухне на трёхколёсном велосипеде ездили. Возле одной двери даже висели качельки; их, когда дети не качались, за верёвочку к потолку подтягивали. Ну и, разумеется, везде бечёвки для белья. Высоко; у них потолки высокие, настоящие.
Комнату Лёня так разделил, что получилась маленькая прихожая, зал и спальня. У них тоже было два окна, и раздел проходил между окнами. Только никакой ширмы, просто шкафы: два книжных, один платяной с зеркалом. Ту сторону, что к спальне, они оклеили теми же обоями, что и стены. Хорошо получилось, уютно. Спальня, собственно, была не спальней, а детской, там их девчонки размещались, Люда и Юленька. А Лёня и Аня спали в гостиной, на раздвижной диван-кровати.
Соня зашла однажды к ним, к Иваницким, за конспектом, а Лёньки не было, была одна Аня. Вот они так и познакомились.
Анка шумная, болтливая; но не надоедливо, а весело болтливая. Певучая, и песен много знала. Больше украинских. Рассказывала, как они дома собирались всей семьёй - старшие сёстры с мужьями и детьми, мама, мамин брат со своими. Отец-то, одноногий инвалид войны, давно от них ушёл. Инвалид, инвалид, а по бабам был ходок ещё тот! Красивый такой, кареглазый (Анка в него), черноусый, и с баяном ещё. Бабы от него так и млели. За это его мать и выгнала в конце концов - за баб... Ну и выпить любил. А кто не любит?..
Вот как сойдутся они всей семьёй, опрокинут по чарочке, так и начинаются песни. На три голоса спивали! И сёстры Анкины голосистые, и мама, и дядька с сыновьями... Ой, як же ж спивалы!.. Есть такие песни, где без мужских голосов никак Вот, например... Смотри: начинают мужики - низко так, сурово: "Ой, й-за гир-горы..."; а бабы подхватывают тоненькими голосами, высоко: "Йидуть мазуры!"; мужики опять, тёмным таким фоном; "Ой, й-за гир-горы..."; бабы опять, высоко: "Йилуть мазуры..." И - вместе: "Йидуть, йидуть мазурочки, везуть, везуть баррбиночки на сиром кони..."
Да у них на юге вообще это принято, застолья без песен не бывает. Не то, что эти Лёнькины: сойдутся, и бу-бу-бу, бу-бу-бу... Я ничего не говорю; но что за веселье в этих разговорах, без песен? А и запоют, так тоже скучно: просто тянут в унисон. Они даже не знают, как вторить-то... А ты ко мне заходи, заходи почаще; а то я всё сама. С детьми да с кухней... Соседи, правда... Хотя готовить-то я люблю, это да... Вот вы... У вас почему борщи такие скучные получаются, неинтересные? Потому что вы всегда всё по рецепту, ,без выдумки. А настоящий борщ без выдумки не сваришь, тут всякий раз по-новому.Давай-ка я тебе ещё налью. Ну что? Вкусно? Вот то-то!..
Девчонки тоже к Соне прилепились. Особенно им нравилось возиться с Сониными густыми волосами. Она только на порог, а эти уже со своими пыточными инструментами - та с расчёской, эта со щёткой. Пока Анка её не отобьёт...
И в этой семье Соне было хорошо. Как будто своя семья... Но - как будто своя, а не своя. Есть разница...
(Продолжение следует)
Свидетельство о публикации №220042500420