Будь бдителен

 Актёр Фуфайкин  в общем-то был  неплохим человеком. И в театре своём на хорошем счету. Нет, звёздных ролей ему пока не доверяли, а вот надёжных  персонажей второго плана, играл. Не героев гражданской – на лихом коне с шашкой в руке против врагов революции, а конюхом, но с отдельными репликами. Не израненных комиссаров за пулемётом, а подносчиком патронов с цигаркой в зубах. Но, ещё не вечер, не пришло ещё время его героев – любовников, несчастных талантов загубленных режимом и поэтов с трагическим блеском в глазах. Не разглядели ещё режиссёры в нём звезду первой величины или сценариев подходящих не хватало.  А так, среди  коллег по работе пользовался уважением – не лез вперёд, но и не тянул назад. На театральных капустниках мог и на гитаре побренчать, и великих похоже скопировать, а лучше всего тост сказать. Короче свой в доску и рубаха парень. Да и внешностью его господь не обделил: чуть выше среднего роста блондин, серые глаза и нос с горбинкой. Молодые артисточки надолго задерживали на нём призывные взоры своих влажных глаз, а матроны в летах прямо млели, когда он им ручки целовал. Но, он на призывные  сигналы к близким  отношениям не поддавался, в театральной компании вёл себя сдержанно и благородно. Ни о каких романах в своей среде и не помышлял.
               
 А так, на стороне, можно было и слегка покуролесить. Возраст ещё позволял, да и артистическая натура готова была себя проявить. Тем более, почитательниц его пока ещё скромного таланта в искусстве хватало. После первых маленьких  ролей в кино его иногда уже узнавали в очередях в магазинах, или за столиками в кафе. Мелочь, а приятно, когда тебя приглашают провести вечер в интимной обстановке. Вот и в этот раз, после репетиции, дозвонилась до него давняя знакомая Леночка. Давненько уже они не виделись, месяц или два. Она даже обижаться стала. А память благодарно хранила воспоминания о том вечере: и фигурка была что надо, и страсть правдивая и квартирка уютная. Но, больше всего впечатлила курица, запечённая в духовке, под каким-то сложным соусом. И опять приглашали на ужин при свечах. Отказаться было совсем нельзя. Повод был важный – день ангела и, как доверительно сообщила заядлая театралка, у неё был для него припасён подарок: редкая книга о Станиславском. Так, что после недолгих  колебаний Фуфайкин принял твёрдое  решение – идти!
               
 Как обычно, в мозгу копошились какие-то вялые сомнения про правильность действий, да и жена просила в этот вечер прийти пораньше: приехали родственники из Киева. Но, актёра тянуло в уют и проверку старых  положительных впечатлений. Тем более,  Леночка уточнила, что её муж обычно  крайне редко бывает в командировках, а тут уехал на целых три дня. – Хорошо бы и удовольствие получить, и себе не навредить – думал актёр, шустро перебирая ногами от станции метро до дома именинницы. Вот только какой-то червячок внутри  мешал настроиться на лирический лад. Перед глазами топорщил усами таракан на полочке перед зеркалом, когда он снимал грим после утреннего спектакля. Наглый такой – он на него рукой махнул, а тот таращится и не убегает. Пришлось его тапочкой шлёпнуть. – К чему бы это? Может, знамение какое? Впечатлительный актёр даже остановился и судорожно закурил, от таких мыслей. – Нервы совсем ни  к чёрту! Только до одиннадцати побуду в гостях и домой!
               
 А, Леночка то изменилась к лучшему: покрасила волосы и сделала модную причёску. И халатик, лёгкий такой, коротенький, подчёркивал фигурку. Жаркие объятья в прихожей начисто вымели из головы все нехорошие мысли. При тёплых  лучах заходящего летнего солнца, расположились в креслах гостиной за маленьким журнальным столиком с закусками. Несколько бокалов шампанского после красивых тостов настроили актёра на волну любви. И он бы с радостью сразу  перешёл к делу, но отвлекал заманчивый аромат из кухни. Предвкушая радости жизни, актёр перекуривал на балконе, пока Леночка доставала из духовки запечённое мясо по - шведски с черносливом. В спустившихся  сумерках, лёгкий ветерок доносил до второго этажа запах отцветающей внизу сирени. – Хорошо - то как – подумал он: - И невысоко. В случае чего и слинять можно. Что за дурацкие мысли?
               
 За мясом, слегка опьяневшая женщина, пожаловалась на жизненные невзгоды. На опостылевшую работу в издательстве, зависть сотрудниц и приевшегося мужа. Какой он грубый, чёрствый и ужасно ревнивый. Ну, совсем нет в нём тонкости и романтики. Потом она пересела к актёру на колени, и словно случайно, развязав поясок на халатике, продемонстрировала нижнее бельё. Тут у него зашумело в голове и руки сами по себе задвигались. – Нет, сначала танец при свечах! – воскликнула, вскакивая, красавица: - Посмотри, какие на мне трусики – шароварчики. Здесь красные  цветочки вышиты, а по краям  оборочки и кружева!  Разгорячённый мужчина смотрел во все глаза на двигающуюся в танце фигуру. Потом схватил её на руки и потащил в спальную.
               
 Через некоторое время, они, уставшие, медленно  остывали в постели. Леночка, прильнув к нему, что-то нежное  шептала на ухо. Щёкотно! В голове вяло, как волны морского  прибоя, струились мысли: - Хорошо-то как было! А дальше что? Интересно: сколько сейчас времени? Эх,  домой позвонить забыл? Не к стати вдруг вспомнилось, как недавно один народный, известный сердцеед, рассказывал про страсть полов: - Знаете молодёжь, что такое апатия? Это отношение к сношению, после сношения. С трудом подавив зевок, подумал: - А что, в этом есть какой-то смысл. И как бы сейчас потихоньку начать собираться. Только приготовился к фразе: - Ну, мне пора! Как тишину разорвал длинный звонок в дверь. – Кого там ещё чёрт принёс – недовольно пробурчала Леночка: - Наверное, опять соседка, старая дура, за солью припёрлась. И сладко потягиваясь, словно кошечка, встала и пошла в прихожую. Назад, в спальную метнулась уже злобно шипящая чёрная пантера: - Это муж вернулся! Чего развалился? Боже, что сейчас будет? Он нас убьёт! – громко шептала она, судорожно двигаясь, пытаясь на ходу одеваться и одновременно ликвидировать любовный беспорядок. Актёра словно ветром сдуло с постели. В панике, в темноте он быстро натянул трусы и принялся искать свои вещи, так недальновидно разбросанные по комнате. А в голову лезло: - Темно, ничего не видно. Вот так  попался! Она раньше говорила, что он у неё бывший боксёр. Не убьёт, так покалечит. Ужас, и зачем я сюда пришёл! Две тени толкались в спальне, а в дверь уже громко стучали. – Лена! Открывай! Это я, твой котик. Просыпайся, - уговаривал густой баритон снаружи. – Чего ты там возишься, копуша?  Давай быстрее собирайся – приговаривала испуганная женщина, выталкивая гостя на балкон. – Что? Куда? Как выйти? – нервно вопрошал герой любовник с ворохом одежды в руках. – Куда, куда? Устроил здесь телепередачу. Вниз прыгай!- Как вниз? Покалечусь! – Не ори, трус, второй этаж всего. Выбирай: или будешь живым калекой, или трупом – убеждала Леночка, подтягивая героя любовника к ограждению.
               
 Актёр взобрался на парапет, зажмурил глаза и прыгнул. –У-ю-ю-й – тихо заверещал он проломившись сквозь ветки деревьев и  кустов, уткнувшись в землю. Больно - то как! А, сверху уже доносились приглушённые звуки, разворачивающегося скандала. – Живой вроде, и не поломатый – бормотал он, судорожно, одеваясь. Майка, джинсы, носки и рубашка, а туфли где? А туфли остались там, в уютном гнёздышке, в прихожей. Весь урон стал понятен, когда он выбрался из палисадника на тротуар, и привычно шлёпнул себя по заднему карману брюк. А бумажник где? Наверное, вывалился, когда скакал по спальне. Или упал вместе с ним, с балкона. Пришлось опять лезть в кусты, и шарить в темноте по земле. Бесполезно, бумажника не было. И, что теперь делать? Актёр нервно захихикал, представив себе претензии к хозяину квартиры: - Отдайте деньги и пальто ( в смысле -  туфли ). Хозяйка ****ь, вино говно. И, сам себе: – Чего ржёшь, идиот? Как теперь без копья денег в кармане добираться до дома?
               
 По пути, у ярко освещённой витрины магазина, он разглядел своё страшное отражение в стекле: грудь и морда  оцарапаны до крови, рубашка порвана и ноги в носках. В голове роились разные ужасные мысли: - Как он всё это объяснит домашним? Как, и главное когда он теперь вообще  доберётся до дома? А, позвонить? А, такси поймать? Если пешком, это сколько же переться на другой конец города? И пошёл он босый, как Максим Горький, по опустевшим улицам ночного города. Несколько раз пытался поймать машину, но водители, замедляя ход, при виде машущей на обочине фигуры, резко прибавляли газ, рассмотрев потенциального пассажира. Ещё бы, видуха была ещё та, по бедолаге будто сверху вниз прошлись граблями. На углу какого-то проспекта, подошёл к кучке подростков, стоявших у телефонных будок, чтобы стрельнуть двушку и позвонить домой. – Вали отсюда алкаш проклятый, пока не наваляли! Бомжара! Это же надо, даже туфли пропил – весело отреагировала молодёжь. А, метро уже закрылось. И милиции на глаза нельзя попадаться. Кто ж поверит, что человек в таком виде просто так из гостей торопится домой?
               
 По дороге, о чём только не передумал. И о казавшейся раньше, скучной семейной жизни вместе с тестем и тёщей, а теперь видевшейся такой желанной и спокойной. И о своей работе в театре, которая, чего греха таить, не приносила ни материального, ни морального удовлетворения. А о любовных отношениях с женщинами и думать было противно, да и ноги, с непривычки болели. Носки то пришлось снять, а то истреплются до дома. И лезла в голову разная чушь. Между тем, как ни крути, его пугала перспектива объяснения в семье. Нужно было придумать какую-нибудь стройную, и главное правдивую легенду о приключившейся  трагедии. Может как вариант: одна престарелая народная артистка попросила после репетиции проводить её домой. А там, в квартире, грабители устроили засаду. И, он, как герой, вступил в неравную схватку. Муть! Кто в такую ересь поверит? А, главное, туфли где? Или, вот ещё: на репетиции спектакля завязалась драка. Он, естественно, бросился разнимать, а тут и декорации обрушились. Бред сивой кобылы – разве после драки бывают такие следы на морде? Синяки, фингалы, подтёки крови, ещё, куда ни шло, а тут порезы и царапины, словно стая разъярённых кошек напала. И опять же, при драках туфли не пропадают. Да, и про бумажник надо объяснять. Чёрт, не лезет в голову нормальная идея. Нужно что-то придумать, ведь молчать дома не дадут, а, если не поверят, то могут и из семьи выгнать. А, позору-то будет, о-ё-ё-ё-й!
               
 От тяжёлых раздумий к телесным травмам ещё и прибавилась головная боль. Но, какая никакая версия к концу маршрута сложилась. - Главное упирать на травмы и  увечья – жена сердобольная женщина, должна поверить. А, тесть – его на мякине не проведёшь, сразу подвох почует. Может только из мужской солидарности примет. А может быть он и спать будет. Странно это выглядело, если со стороны посмотреть: идёт, босиком, по улице какой-то ненормальный – машет руками и что-то бормочет. И никому   невдомёк, что это просто актёр репетирует, может быть самую главную роль в своей жизни. И зрителями предстоящего спектакля будут не благодушно настроенные  сограждане, а недоверчивые  домочадцы. И от того, как он сыграет эту роль, может быть, зависит всё его будущее. Спасительная легенда вырисовывалась так: после репетиции, одна старая, знаменитая артистка пригласила его домой, устроить читку новой пьесы, в которой ему вроде бы предназначалась главная роль. Начало выглядело убедительно, тем более, такое частенько случалось в актёрской среде. – Ну, заработались, засиделись  допоздна. А, потом у неё бац, случайно  случился сердечный приступ. Пришлось вызывать скорую и везти  бедненькую старушку в больницу. Пока то, да сё, наступила ночь. Он, естественно заторопился домой, и пока искал телефонную будку, чтобы предупредить домашних, наткнулся совершенно случайно на хулиганов, которые приставали к двум приличным девушкам. Девушки жалобно звали на помощь, а вокруг ни души, кроме нашего спасителя. Ему, конечно из самых добрых побуждений, пришлось вступиться, и тут такое началось: девчонки убежали, его избили и отняли бумажник и милиция так и не появилась. А что, звучало вроде убедительно. Главное экспрессии добавить, и трагизма побольше.  Слабым звеном опять  были туфли, но тут уж ничего не попишешь. Ну, нету их – испарились. Оставалось только попробовать проскользнуть в комнату из прихожей в носках незаметно.
               
 Стало уже светать, когда он уставший и безутешный, подошёл к своему дому. – Не спят, - горестно отметил про себя, и вошёл в подъезд. А там, в квартире, в ароматах валерианки и валидола, уже закончили обзванивать больницы и приступили к поиску потерявшегося родственника в отделениях милиции; до моргов очередь ещё не дошла. На лестничной площадке актёр надел носки, и со словами: - Ну, Станиславский, помогай, - нажал на кнопку звонка. Жена, плача и захлёбываясь словами: - Господи, счастье - то какое, живой, живой! – втащила его в гостиную. На сцене были все домочадцы: тесть наливал себе из графинчика в рюмочку, тётя из Киева капала из скляночки капельки, а дядя показался из лоджии с сигаретой в зубах. Только тёща, наглотавшись таблеток, похрапывала в спальне. При взгляде на изувеченного родственника, начался обычный в таких случаях тарарам. Толи из радости, что нашёлся, наконец; толи от жалости к ранам, а может и от мстительности за перенесённые переживания, все засыпали беднягу вопросами, восклицаниями и утверждениями, пока жена не прикрикнула: - Всё, хватит! Прекратите, его надо лечить! Притащила из ванной тазик с водой, бинты, йод, перекись и приступила к процессу. Странное дело, главному виновнику торжества не давали и рта раскрыть, пока тесть не задал сакраментальный вопрос: - Ну, и где же это тебя носило? Тихо так спросил, по злодейски.
               
 С трагическими надрывами в голосе, поднимая и опуская руки, следуя указаниям жены, которая промывала и мазала его раны, он приступил к изложению событий. Преамбула прошла складно: он вовремя реагировал на вспомогательные вопросы и реплики домочадцев. Даже, когда актёр снял рубашку, не последовало глупых вопросов про царапины,  и ссадины на спине и под мышками. И тут, приступив к описанию главной сцены борьбы с хулиганами, он, войдя в роль, в запарке, начал снимать штаны. Зря он это сделал! Забыл про старые наставления режиссёров, всегда помнить про реквизит. Все в раз замолчали, а он возбуждённо продолжал махать руками и рассказывать про свой героизм. Потом, удивившись паузе, заткнулся и заметил как: тесть громко заржал и рухнул на диван, тётя тихо ойкнула, дядя, горестно покачав головой, вытащил из пачки сигарету, а жена, спрятав в ладонях лицо, тихо села в тазик на стуле.  Всё последнее действие происходило прямо как в замедленной съёмке в кино, когда надо  занагнетать ситуацию момента. И, все родственники почему-то смотрели вниз. Он тоже, повинуясь взорам домочадцев, опустил глаза: - Вот это да! Конец!!! – на нём были уже знакомые ему  трусики-шароварчики с красными цветочками. – И, что же теперь будет? – пронеслось в голове.
               
 Прошло много времени. Леночку, бывший актёр никогда больше не видел. И только один вопрос из прошлой жизни иногда всплывал в памяти: - А как она выглядела в его трусах, в полосочку?