О. С. В лифте. Шоколадка

                В лифте.

  Маман носилась со мной, как наседка. Кругом ей мерещились одни маньяки, много
приезжих, которые за каждым кустом подстерегают её девочку и, кажется, даже счи-
тала меня девственницей. Запрещала встречаться мне с парнями, которые ей не пон-
равились.
  - Тебе все не нравятся, - пытался повлиять на неё отец. - Не обрезай ей крылья,
отпусти девчонку! Пусть летает, влюбляется и обжигается. Пусть живёт!
  Но маман всё делала по-своему, не ослабевая контроль. Я должна была ей звонить,
где бы ни находилась, или она звонила сама. Просматривая газеты, криминальную хро
нику по телевизору, не замечая других преступлений, маман обращала внимание толь-
ко на изнасилования. Это был её завих, фишка.
  - Послушай, дорогая. Может, я чего-то не знаю о тебе? - отец с подозрением смо-
трел на неё. - Может, ты сама когда-то подверглась насилию, и теперь переживаешь
за дочку? Откуда у тебя этот страх?
  Маман отвечала, что отцам никогда не понять сердце матери. Заставила пойти меня
на курсы уличной самообороны, следила за тем, чтобы в моей сумочке всегда находил
ся газовый баллончик. Даже практику проходить устраивала на свою работу, чтобы я
была у неё на глазах.
  И не поверите, я стала мечтать об изнасиловании! Из чувства противоречия, на
зло матери. И, наверное, своими мыслями, некоторые утверждают, что и мысли матери
альны, притянула к себе подобную ситуацию. Парадокс - это случилось под носом у
маман.
  Это был обычный мужик каких полно, с которым застряла в лифте. На улице шёл
дождь, и говорили, что молния попала в подстанцию, вырубив электричество в нашей
части города. Мы сидели в темноте, ожидая, когда электрики устранят поломку. Он
протянул ко мне свои руки и стал откровенно тискать моё тело.
  - Всегда мечтал оказаться в лифте с такой цыпочкой!
  Я потребовала прекратить, на что он только рассмеялся и прижал меня к стенке. Я
изловчилась, чтобы ударить его в пах коленкой, как обучали нас на тренировках, но
промахнулась. Зато в ответ получила пощёчину такой силы, что в буквальном смысле
из глаз посыпались звёздочки. Тогда-то я и поняла простую истину - женщину от му-
жчины, сможет защитить только другой мужчина. Я осела на пол, шаря в темноте ру-
ками, в надежде найти сумочку. Не раздумывая, я бы применила баллончик, и сама бы
надышалась газом в замкнутом пространстве.
  - Цыпа, ты где? Отзовись. Куда ты денешься с подводной лодки? - он искал меня в
другом углу, а я старалась не дышать, превратившись в мышку.
  Когда он приближался, я хотела переползти в другое место, но попалась. Ублюдок
схватил меня за волосы, приподнял и размазал по стене, навалившись всем телом.
  - Я всё равно получу своё! Так что лучше балдей и не брыкайся.
  Треск разрываемой ткани и я уже без трусиков. Он грубо вошёл в меня, и я заёр-
зала от его толчков и удовольствия. Он рычал точно зверь. Что-то первобытное чув-
ствовалось в нём из древних времён, когда сильные особи не церемонясь, брали сво-
их самок. И я просила ещё и ещё, поддаваясь этому натиску. Тут вспыхнул вдруг
свет и лифт поехал. Я не разжимала объятий, говоря ему продолжать. Пусть смотрит
маман, весь мир - наплевать! Но мерзавец остановился на самом интересном, обломав
весь кайф.
  - Сволочь! - я вернула ему пощёчину.
  - Ты что, дура? Нас могут увидеть. Перестань.
  - Скотина! - я осыпала его ударами.
  Он был обескуражен и только защищался. В темноте - всё мерзкое, низкое, подлое,
гадкое вылезло наружу, но при свете злодей спрятался, и передо мной стоял джент-
льмен, который в жизни не поднимет руку на даму. И второй, скажу я вам, в моих
глазах проигрывал первому. Потому что злодей был смелым, а джентльмен оказался
трусом.
  Мы виделись потом несколько раз, и он всегда опускал глаза. А я мечтала, чтобы
он закрылся со мной в своём кабинете или затащил в машину, отвёз бы в лес и делал
со мной всё, что захочет. О нём все говорили только хорошее, и этот мужик каких
много, так и остался бы для меня безликим персонажем, о существовании которого
даже не подозревала. И только благодаря безумству, что проснулось в нём в темноте
лифта, он оставил яркий след в моей памяти.

                Шоколадка.

  Я занимался рыбалкой, и моим излюбленным местом была кладка у турбазы далеко за
городом. Решётчатый забор базы подходил к самой реке и охрана не пускала посторон
них на свою территорию. Недалеко за забором был пляж, с которого стали подплывать
две сестры и просить, чтобы я научил их ловить рыбу. Поначалу я злился про себя
из-за этой шумной компании, распугивавшей весь поклёв, но потом уже только и ждал
встречи с ними. Света и Ольга под моим руководством приноровились цеплять на крю-
чки болтушку, хлеб и перловку, а вот червя и опарыша с брезгливыми лицами просили
меня. Они таскали уклеек, краснопёрок, плотву и радовались каждой пойманной рыбё-
шке. Из их разговоров я понял, что они с семьёй собираются куда-то на море в Тур-
цию или Грецию. Мне запала Света, и преодолев свою робость, я осмелился спросить
у неё телефон, и можно ли мне будет позвонить ей после их возвращения из-за гра-
ницы. Она ответила, лучше чтобы я дал ей свой номер, и она сама позвонит. Я поду-
мал, что Светлана вежливо посылает меня, но всё же дал номер телефона и пусть зво
нит мне в любое время дня и ночи.
  Прошло лето, опустела база, а я продолжал рыбачить на своём любимом месте. Те-
перь вместо охраны остался один лишь сторож Семёныч, с которым я свёл дружбу и он
запускал меня к себе. Его жена отсудила квартиру, выгнала на улицу, и Семёныч пре
вратился в бомжа. Податься ему было некуда, но одноклассник Семёныча, владелец ба
зы, узнав о его положении, предложил место сторожа и постоянного жителя. На ночь
Семёныч из вольеров выпускал собак. Я спросил, не скучно ему тут одному? Не стра-
шно в такой глухомани? Если кто нападёт? Или самому плохо станет?
  - А куда деваться? Сюда вряд ли кто припрётся. А если плохо будет или случится
что, задача сторожа не геройствовать, а позвонить вовремя, - он вытащил из карма-
на мобильный.
  Наконец раздался долгожданный звонок, но... Это была не Света, а её сестра. Мне
приглянулась Светлана, но ей я был по боку, зато я понравился Ольге. В жизни все-
гда так : " Кто любит нас - тех мы не любим, а любим мы - не любят нас ". Я стал
с ней встречаться и увлёк на базу, где заранее поставил Семёнычу магарыч.
  - Берите какой пожелаете домик, всё равно пустуют, - отозвался сторож.
  Вода была холодной, но день выдался солнечным. С юга Ольга приехала загоревшей,
и целуя её кожу шоколадного цвета, я чувствовал солоноватый привкус моря. Мы ду-
рачились, играя в догонялки по пляжу и в воде. Были одни на лоне природы, и Ольга
первой подала пример скинув с себя купальник, отчего обнажились её белые, не заго
ревшие части тела. Это вызвало во мне смех. Потом мы трахнулись на песке пляжа, и
Семёныч, наверное, где-то рядом подсматривал за нами из кустов в свой бинокль. Но
это всё обычно - так бывает у всех. Перехожу к главному.
  Когда мы были в домике, Ольга предложила меня связать на кровати. Я не согласи-
лся. В детстве я попал с дядькой в аварию, и помню чувство беспомощности в зажа-
том автомобиле, пока не прибыли спасатели и не разрезали металл. С тех пор у меня
фобия - боязнь беспомощности. Что если я буду связанным и возникнет пожар, а Оль-
га испугается и убежит? Или Семёныч зайдёт и оприходует мою подругу у меня на гла
зах? Она настаивала, я порчу всю игру. Наконец, пошли на компромисс. Я дам себя
связать легко, для видимости, чтобы в любой момент освободиться. Но Ольга схитри-
ла, и затянула петли на руках и ногах :
  - Вот теперь ты в полной моей власти.
  - Нет! - я безуспешно пытался обрести свободу, чего боялся, то и произошло. Ви-
дел блеск в её глазах. Что она задумала? Неужели Ольга садистка? Вытащит плеть и
начнёт хлестать меня?
  Ольга поцеловала меня в губы, затем поцелуи её опустились ниже. Она решила поба
ловаться оральным сексом. Работала пальчиками, подключая язычок и зубки, слегка
покусывая. Я то смотрел, как она заглатывает, то закатив глаза, откидывался на по
душки.
  - Да детка, вот так! Да-а, - я был уже готов. - Нет-нет, продолжай!
  Но она прекратила, давая мне немного остыть :
  - Ты кончишь только тогда, когда я захочу.
  Она подмигнула, облизнула губы и возобновила игру. Ольга доводила меня до пре-
дела, и делала передышку. Я просил, умолял и силился вырваться, угрожал расправой
и всячески обзывал. Однако безжалостному палачу нравились муки его жертвы. Если
бы мне удалось освободить хотя бы одну руку, то закончил бы дело. Но сладостраст-
ная пытка длилась вечно.
  - Нет на свете большего удовольствия, чем дарить наслаждение своему избраннику,
- говорила Ольга и действительно верила в это, а для меня это был стоячий ад.
  - Нет, не останавливайся! Сука!
  В очередной раз я в бессилии изогнулся дугой на кровати. И произошло то, что
должно было случиться. От долгого напряжения он упал.
  - Ты заигралась, рыбка моя. Теперь его не поднять.
  Но Ольга была не из тех, кто сдаётся. Приложив массу усилий, каким-то чудом ей
снова удалось вдохнуть в него жизнь. Дальше экспериментировать не стала. Мы сли-
лись в поцелуе, а её кулачок заработал быстро-быстро. Я заревел в экстазе и взор-
вался. Фонтан лился и лился из меня, кажется, я в жизни ещё не спускал столько.
  Ольга, моя шоколадка, для меня навсегда останется королевой минета.