На краю мира. часть2

Начало http://proza.ru/2016/07/25/1834

Лесные тропы.
В дороге Егор окончательно принял решение добраться до Иркутских земель, как предполагал раньше, рассудив, что в дальнем крае им будет легче обосноваться и затеряться от преследований прошлого.
Но ехать одному с малыми детьми без помощи и поддержки было делом непомерно хлопотным. Купца выматывали постоянный контроль и напряжение, от этого у него возникло чувство, что за ними кто – то наблюдает, преследует. Ночью он не смыкал глаз, отсыпаясь днём, когда доверял управлять лошадьми близнецам. Но как – то те не смогли справиться с их обычно спокойной кобылкой, напуганной зайцем, стремглав выпрыгнувшего у неё из – под копыт. Только благодаря отменной реакции Егора, их телега осталась на ходу. Оправившись от потрясения, он решил всё – таки доехать до следующей ночёвки, управляя лошадью сам. Вторая подвода неотлучно следовала за ними. Уставший за долгий день, под утро Егор всё - таки задремал и очнулся от того, что чьи-то сильные пальцы сжали стальным охватом ему горло, перекрывая дыхание. Он пытался сопротивляться, но силы были неравны, и только страх за детей упорно заставлял не сдаваться. Вдруг разом всё закончилось, хватка убийцы ослабла, и купец спихнул с себя обмякшее грузное тело. Он огляделся, рядом стояли его мальчишки: Мишаня, вооруженный чугунной сковородой, которой и огрел незнакомца, Петька, державший в руках кнут. Варенька же с безмятежно спящим  малышом сидела на подводе, расширенными от страха глазами взирая на происходящее. С трудом поднявшись, Егор нашёл подходящую верёвку и крепко связал ею напавшего на него исполина. Перевернув его лицом, тут же признал в нём того самого простака, что был раньше с Козьмой и Фёдором. Мишаня подошёл ближе к отцу и, выглядывая из  - за его спины, с испугом спросил:
- Тять, я его на смерть прибил?
Тот взглянул на белое лицо сына, прижал к себе, обхватив рукой:
- Нет, Мишаня, жив он. Такого борова разве с одного удара уложишь.
К Егору с другого бока привалился Петька, он и его обнял:
- Спасибо вам, робятки, сегодня вы меня спасли.
- Да, тять, Петруха первый услышал, как ты захрипел, - заторопился сказать справедливый Мишаня.
Но тут зашевелился их пленник, и все замерли, с напряжением наблюдая за ним. Без особых усилий тот сел, хотел поднять руку, чтобы потрогать пострадавшую от удара голову и тут обнаружил, что связан. Угрюмо глядя на Егора с детьми, незнакомец спросил неожиданно тонким, почти женским, голоском:
- И что тепереча? Убивать будете?
Егор с сожалением поглядел на здоровяка и, сдерживая невольную ухмылку в кулак, ответил:
- На кой мне тебя убивать – то? Али я душегуб, как брат твой? Вот ты лучше ответь мне. Ежели бы у тебя получилось убить меня, то детей моих тоже бы порешил?
- Никогда… - не задумываясь выпалил верзила.
- Тогда что? – продолжал допытываться Егор, уже имея про себя определённую мысль.
- Не знаю, - почти проскулил слезливо тот, отводя  глаза.
- Вижу, что тебя не совсем бес окрутил. Совестливый. На кой тебе ушкуйничать? Едем с нами в Сибирь. Работать научу, торговать на пару со мной станешь, - гнул своё купец. Дети притихли, слушая их разговор.
- Ты что же поверишь мне после всего? – вытаращил ошарашено глаза их пленник. На что Егор лишь пожал плечами:
- Не убил же, а теперь и вовсе не с руки будет.
Пленник медленно и с раздумьем согласно кивнул в ответ. Егор подошёл к нему и, развязывая путы, спросил:
- Как кличут тебя?
- Михайлой…
- Как одного из моих сыновей. Тёзка его и защитник стало быть будешь...Будешь?.
Освободившийся здоровяк с наслаждением растирал затёкшие кисти рук и раздумывал над мудреными для него словами купца. Наконец, решив эту сложную задачу, пропищал:
- Буду, - и в подтверждение своих слов качнул головой и тут же охнул от боли.
- На том и порешим, а теперь всем спать,- подытожил Егор, - Завтра с утра ехать.
Детей не надо было увещевать, дремота давно их уж одолевала, сморило их едва, они улеглись. Вскоре мирно засопел Михайло. Лишь от Егора сон отскочил. И думы ворочались в его тяжёлой усталой голове, не давая покоя после неожиданной встряски. Лишь под утро сомкнул он глаза, казалось на минуту, а открыл, когда солнечный луч лизнул горячо его веки. Дети давно встали, были умыты и собрались около небольшого костерка в терпеливом ожидании. Над ним весел их походный котелок, в котором что – то весело булькало, и на всю округу разносился вкусный запах. Потянувшись до хруста, Егор поднялся и подошёл к ним. В свете раннего утра Михайло выглядел уже не отчаянным душегубцем, а вполне добрым малым. Отведав, чем Бог послал, путники двинулись в путь. Их новый сотоварищ сразу показал свою сноровку, с его помощью они продвинулись значительно быстрее прежнего. К тому же природная доброта Михайлы притягивала к себе такие, как и он, бесхитростные души. Животные его слушались по малейшему мановению, а дети рады были обретению большого друга. Как оказалось, по развитию он недалеко от них ушёл. Его умственную медлительность, как и немереную силушку, брат - лиходей использовал в своих тёмных делишках и не утруждал себя объяснениями.  Михайло же свято верил в правильность поступков старшего брата. Лишь теперь, встретив Егора с его ребятами, он начал понимать и ценить по - настоящему доброе отношение к себе. Он, словно переродился, перенимая лучшее от купца, даже голос его изменился и уже не вызывал смеха.
Дорога, как всегда, испытывала на прочность путников. Несколько вёрст хорошо объезженного тракта сменялась бесконечными милями бездорожья и лесных чащоб. Лишь благодаря богатырской силе Михайло и сноровке Егора их лошади с повозками благополучно преодолевали тяжкие преграды на своём пути. Порой Егор хмыкал задумчиво себе в бороду: « Не было бы счастья, да несчастье помогло. Эва, как всё вышло». Но не только бездорожье мешало им в пути, в тех краях обитало много диких племён. Встреча с одним из них чуть не стала роковой для наших путешественников. Как-то остановившись на привал, Егор с сыновьями пошли набрать хворост. Около их стана остались Варенька и Михайло, да малолетний Тимошка спал в телеге. На минуту отвлёкся здоровяк на прошмыгнувшего мимо зайца, а девчушки и след простыл. Даже и крикнуть не успела, как накинули на неё мешок и крепко связали путами. Михайло метался по поляне, как раненый медведь, пытаясь дозваться Вареньку. Егор с мальчишками,  прибежавшие на зов, еле успокоили его и дознались о том, что случилось. Как не было страшно за дочь, но отец решил не пускаться на розыск сразу же, а выйти к ближайшему селению и просить там помощи. Ночь прошла, как в кошмарном сне. За каждым деревом чудился неприятель, из взрослых никто не сомкнул глаз, а ребята всё же уснули. Наконец пришло утро, которое дало надежду на успех в поисках девочки. Наспех перекусив и потушив кострище, путники отправились  в сторону ближнего жилья, о котором Егору говорили прежде, как и о том, что в нём не будут чинить опасных расспросов.  Но на месте обычного села оказалась выстроена целая крепость с деревянным частоколом и острогами. Видно местных жителей тоже достали набеги дикарей. Встретил Егора с его спутниками казачий пятидесятник, что был поставлен здесь главою.
- Гордей сын Луки,- важно представился он, с сомнением поглядывая на просителей. Но невольное минутное недоверие к прибывшим после рассказа о пропаже сменилось искренним желанием помочь в беде. Тут же приказал позвать своего толмача, чтобы выяснить, кто мог позариться на воровство. В острог вошла невысокая круглолицая девушка в оленьей парке, у неё груди болталось множество талисманов. Гладкие чёрные волосы перехватывала  лента, вышитая бисером, ажурные костяные серьги украшали изящные ушки. Оглядев мельком приезжих, она непринуждённо подошла к Гордею и вопросительно взглянула на этого великана снизу вверх. Тот не стал ходить вокруг да около, сразу обрисовав, что ему от неё нужно:
- Илик, у этих людей пропала девочка. Кто мог её умыкнуть?
Раздумывая, девушка прикрыла веки. Прошло какое-то время, Егору уж казалось, что толмачка заснула. Но пятидесятник, разгадав обременяющие его сомнения, вовремя объяснил:
- С духами общается.
И правда, в этот момент она распахнула свои узкие глаза, глядя куда-то в пространство, произнесла красивым грудным голосом:
-Это ононди! Только они могли украсть ребёнка. Воры и грабители… Они были в нашем стойбище. Просили себе наших женщин, но им отказали.
Илик, как выяснилось в переводе означало «неприступная», снова посмотрела на Гордея и затем перевела взгляд на Егора, признав в нём главного в семье:
- Они сегодня пошли навстречу солнцу, их ещё можно догнать. Они ленивые и трусливые, - с нескрываемым презрением дополнила она.
- Зачем им понадобилась наша Варенька?- недоумённо спросил Егор.
- Может, приглянулась кому-то. А может, решили сделать подношение богам,- пожала плечами Илик. Все на неё смотрели с таким ужасом, что она решила поправиться:
- Но думаю, до этого не дойдёт.
Бедный купец даже не знал, какая участь лучше для его единственной дочки. По приказу Гордея немедленно стали снаряжать отряд за ворами. Илик вызвалась  помочь в поисках. Сыновей Егор оставил в остроге, а сам отправился с пятидесятником и Михайлой выручать Вареньку. Несмотря на то, что толмачка во многом вызывала у купца сомнения своей бесстрастностью, именно она и обнаружила тех, кого они искали. Невидимые метки для обычного человека лесные жители читали, как книгу, что и помогло в поисках. Ононди подходили к броду реки, собираясь уже переходить её, когда их настигли. Увидев нагоняющий их отряд, они побросали оленей, поклажи с вещами и с криками:
- Казары! Казары,- кинулись в бурный и холодный поток, загнав тем самым себя в ловушку. Казаки поодиночке вытаскивали их из воды, связывая и усаживая на берегу. Егор с Михайлой в это время искали Варюшку среди брошенных пожитков, и опять Илик опередила их, найдя спящую девочку под оленьими шкурами. Лишь передала она девочку счастливому отцу в руки, как на неё напал один из пленников, приставив к горлу нож. Видно его либо недостаточно крепко связали, либо отчаянье придало ему силы немереные, только оказавшись на свободе, он решил сбежать, прихватив с собой «живой щит». Только не учёл злодей норова своей  жертвы, а та неожиданно изловчилась и вцепилась зубами в руку с оружием. Подошедший сзади к нему Михайло приложил своей богатырской дланью, подхватив обмякшее тело, запеленал его, как дитя, и бросил в круг соплеменников. Тут толмачку покинуло обычное хладнокровие, она готова была растерзать обидчика. Михайло успел перехватить легкое тело девушки, с восхищением глядя на неё с вышины своего роста. Но встретившись с суровым и недовольным взглядом Гордея, аккуратно поставил  Илик рядом с ним. Только тогда успокоилась девушка. Вернулись на поселение уже вечером. Пленников решено было отпустить, они были достаточно напуганы, чтобы можно было ждать от них скверности. Варенька всю дорогу проспала под действием сонных трав, которыми её опоили похитители, и даже испугаться не успела. Перед уходом в свой чум Илик, подошла к Михайле и, положив смуглую руку ему на плечо, произнесла:
- Гирки- друг, - и резко повернувшись, скрылась в темноте.
На следующий день состоялся разговор у Гордея с Егором. О чём эти двое говорили за крепкими дверями, осталось между ними. Своих купец оповестил, что дальше они поедут в отряде с Гордеем Булевым, чем весьма порадовал своих родных. Под охраной лихих казаков было ехать сподручнее. Грамота на поход до берегов сибирской реки Лена уже давно пылилась на полке у пятидесятника. Но попалась такая оказия. И понял он - настало время. Подыскал себе замену в лице десятника Шишлова, который был его приятелем ещё с юношеских лет, для поддержания порядка на время своего отсутствия, а всего за неделю подготовили обоз.
Утро отъезда выдалось хмурым. Готовились к отъезду спешно. От того появилось много неотложных дел, а потому выдвинулись в путь, когда солнце было почти в зените. В семье Егора снова исчезла Варенька, а на одного сына стало больше. Девочку обрядили в мальчиковую одежду, это подсказал отцу Булевой, во избежание нового похищения. А длинные русые косы её спрятали под колпак. И вскоре в лесных дебрях скрылась ватага из десяти казаков и пришлых. А через пару дней к ним присоединился ещё один попутчик – Илик. Не смогла она перенести разлуку со своим казацким атаманом и пустилась вслед. Мужская одежда ладно смотрелась на её гибкой фигурке, хотя различий в одежде её племени было немного. Гордей был очень растроган девичьей преданностью, но ничего лишнего себе, однако, не позволял. А молодая толмачка взяла на себя не только роль проводника, но и стала нянькой для купеческого младенца, поила, кормила. А потом, сидя на своей маленьком олене, она, привязав мальчика себе на спину, тихонько пела ему обо всём, что видела вокруг себя.
Дождливые дни сменялись погожими, ночи стали заметно короче. Наконец, путники дошли до большой воды - Нижней Тунгуски. На одном из привалов вдоль реки до слуха людей донёсся еле слышный звук. Кто – то скулил не по – человечески страшно. Гордей расставил своих людишек  в шеренгу, и они пошли на голос. Быстро вышли к глубокой яме, вырытой должно быть на зверя. Но попался в неё человек. Сколько он там провёл времени, можно было только гадать. Когда вытащили его наверх, он не мог стоять сам на ногах. Был он молод, истощён, немощен и принадлежал к собратьям Илик. Отложили расспросы до времени, пока он придёт в себя. Следующий день принёс неприятность – спасённый забился в горячке из-за перенесённого переохлаждения. Пришлось остаться лагерем на несколько дней. Илик взяла на себя излечить больного, сдав маленького Тимошку на попечение его сестре. Уже к вечеру, благодаря её усилиям, юноше стало намного легче. Девушка дозналась о том, что случилось. Гидани( в переводе «копьё», как объяснила Илик), так звали юношу, рассказал о своей первой охоте в его роду коромой, означающее «волчье племя». Его отправили в лес за добычей одного. Всё шло превосходно: дичь шла в руки, казалась сама, но однажды ночью на него напали, избили и бросили в ту самую яму умирать. Возможно, менее удачливый юнец позарился на богатый трофей собрата. Если бы не отряд казаков, то он бы точно отправился к праотцам. Илик, молча, слушала его историю. В её чёрных глазах сверкали всполохи от огня или от слёз. Сзади подошла Варюшка с Тимшкой на руках и присела рядом. Илик моргнула и очнулась.
- Мой старший брат также ушёл за своим первым оленем и не вернулся в стойбище, - пояснила она девочке, -  Мальчиков так посвящают в мужчины. И многие из них гибнут… От разных причин.
Варюшка прижалась головой к её плечу и вроде не к месту спросила:
- Скажи, Илик, а как бы меня звали в твоём племени?
Девушка улыбнулась и торжественно произнесла:
- Нарекаю тебя Мэнрэк – серебряная.
По другую сторону костра за ними наблюдал спасённый коромой и тоже улыбался. Звёздная ночь раскрыла над ними небесный шатёр, охраняя их покой. На следующий день юноша изъявил желание сопровождать их в пути. Булевой недовольно сдвинул брови, но всё – таки согласился, скрепя сердцем. Наконец, юноша физически окреп, и снова отряд вышел в путь.  Раздражение пятидесятника на Гидани росло вместе с тем, как часто он общался толмачкой отряда. В то же время он понимал, что молодой тунгус во многом был полезен для отряда: выбирал лучшее место для ночёвки, добывал дичь и рыбу в изобилии, оправдывая своё имя. Конечно, юноша был бы не против того, чтобы захороводится с прекрасной Илик, даже жениться, но он ясно видел, какое препятствие у него на пути, и не хотел вражды с казаками. Оторванный от родного племени, он хотел лишь обрести новую семью.
Лес сменялся речными лужайками, они в свои очередь переходили в топкие болотца. Продвигались достаточно споро, благодаря двум славным проводникам. А ещё Гидани подучился русскому языку от Илик и Вареньки. Так они доехали до перепутья. Настал вечер расставания. Казаки во главе с Гордеем должны были идти в верховье реки Лена, а Егор с семьёй спускались вниз по Ангаре до Братского острога, а далее к Иркутскому воеводству. Долго сидели вокруг костра путники, пока не осталось только трое: Гордей, Егор и Михайло. Наивного  здоровяка давно мучил вопрос, который он не решался задавать при посторонних людях:
- Гордей, скажи, как ты нам поверил, что мы лихие люди?
Пятидесятник лишь ухмыльнулся:
- Кто в нашей вере, тот не может быть ни вором, ни убийцем.
Егор добавил:
- Гордей из хопёрских казаков с Бузулука. Ты, Михайло, вряд ли слышал о тамошних бунтах. Те казаки из староверов. Их быстро утихомирили и разбросали кого куда. А мне прежде дали знать о верных пристанищах, где допросов не учинят.
Михайло только обескуражено помотал головой. Гордей продолжил свой рассказ:
- Я позднее понял, что кому – то захотелось вернуть Смутное время, пока царь молодой, да неопытный. До чего – то сам дошёл, другое объяснили. Так я пришёл к тому, что с властью нельзя играть. Потому и пятидесятник теперь, а то, что далече от родных краёв – не беда. Не люблю жить долго на одном месте.
- Опять же свою Илик встретил, - рассмеялся Егор. Гордей неожиданно смутился.
И тут внезапно из ночной темноты появились сама девушка и молодой тунгус. Илик вошла в круг костра:
- Наши старики говорят: «Огонь не имеет конца». Тут Гидани сказал, что хочет идти с купцами на юг.
- Добро, - сразу же повеселел Гордей.  Все рассмеялись и стали расходиться на ночлег.
Утром купец с домочадцами распрощался с казаками и направился в южном направлении. В его отряде появился ещё новый участник, не менее ценный – проводник Гидани. Его помощь была просто неоценимой, он выводил их из труднопроходимых чащоб. Юноша ориентировался в лесу, словно хозяин в лавке.
 И всё же до известного места они добрались лишь глубокой осенью, когда землю начал сковывать первый морозец, что пошло на руку путешественникам и значительно ускорило их продвижение. После нескольких дней они уже въехали в Братский острог.  Никто особенно не расспрашивал их, а после того, как Егор показал грамоту, данную ему прежде Гордеем, совсем потеряли интерес. Переночевав, путники снова отправились в дорогу. Без особых приключений добрались они до воеводства. Несмотря на усталость, дети с восторгом оглядывались вокруг. Казалось, город был одной большой ярмаркой, оглушившей путников своим гомоном. Узнав о постоялом дворе, Егор направил свой обоз к нему. В людской толчее купец чувствовал себя, как рыба в воде. Определившись на месте, он решил разузнать обо всём, что могло бы ему пригодиться в дальнейшем обустройстве. Семейство осталось в съёмных комнатах. Лошадей и оленя Гидани накормили, напоили и привязали. Вскорости  вернулся отец семейства весьма довольный. Как оказалось, что и в этих местах уже жили их единоверцы. И ему удалось договориться купить избушку на окраине. Следующий день прошёл в хлопотах. Вновь загружали тюки и остальную утварь для переезда. Купленная изба была неказистой, но выбирать не приходилось. Варенька уложила Тимошу спать. Сама взялась растапливать печь да готовить, а мужики с ребятами править недоделки и утепляться к холодам. Так встретил Егор Ютов первую зиму в новом крае.

продолжение следует.

фото из интернета.