Белизна снега

Снег, начавший идти с вечера, так завалил дом, что Сакина утром с трудом открыла дверь. Было еще совсем рано, но она ругала себя за то, что встала поздно. Все равно ей не спалось. Целыми днями она так была занята делами, что и не замечала, когда занимался день и когда опускался вечер.
Она взяла спичку, зажгла газ и поставила чайник. Затем, чтобы узнать время, включила радио. По радио шла утренняя гимнастика. Низкий голос ведущего, смешавшись с нежной музыкой, заполнил комнату. Внук, учившийся в первом классе, подняв голову с подушки, с удивлением посмотрел на нее, потом потерев сонные глаза, натянул одеяло на голову.
Старушка приговаривая «да стану я твоей жертвой!» открыла дверь и вышла во двор. За ночь навалило сугробов до колена. Она вспомнила вчерашний разговор между сыном и невесткой.
– Салим, опять в этом году мне придется без сапожек ходить в школу? Этот снегопад вряд ли так быстро прекратится. Чья жена в такую погоду на улицу выходит в туфлях?
– Что делать, Чемен, не получается мне заработать. Погоди, получу в этом месяце зарплату, посмотрим, что можно сделать.
–  Ах, Господи, да будет проклят тот день, когда я вышла за тебя замуж! Уже десять лет как мы женаты, а ты только и говоришь, погоди, вот получу в этом месяце зарплату... Да будет проклята и зарплата твоя! Да если я две свои зарплаты отложу, смогу у спекулянтки себе сапоги купить, да только ты не даешь мне возможность делать так, как считаю нужным..»
Сакина взяла лопату и начала убирать снег, расчистила дорогу до туалета, затем начала расчищать дорожку к коровнику.
Руки у нее замерзли. Она прислонила лопату к стене и вошла в дом, приложила руки к кипящему чайнику, чтобы согреть их. Сняла с головы мокрый платок, обнажив совершенно седые, как выпавший за окном снег волосы, и бросила на изголовье кровати... И тут взгляд ее упал на зеркало. Казалось, снег завалил и его. Старушке стало не по себе. Ей показалось, что там она увидела себя совсем молодой, с красивыми толстыми косами, брошенными за спину.
В этот момент послышался голос невестки из соседней комнаты:
– Салим, ты знаешь, что творится на улице?
Сын что-то невнятно ответил сквозь сон.
– Как я теперь пойду в школу без сапог? – закричала гневно невестка. – Не спросят меня, а почему ты, учительница и жена учителя пришла в такую погоду в открытых легких туфлях? И знаешь, что я тогда отвечу им? Скажу, что умер мой муж, овдовела я. Кроме меня там еще три учительницы работают, и у всех импортные сапожки, а у меня даже местных завалящих нет... Да чтоб ноги мои под камнепадом переломались в тот день, когда я вышла за тебя замуж.
У старушки Сакины защемило сердце. Она накинула на голову платок и вновь вышла во двор.
...Семья собралась за завтраком. Самый младший, протирая глаза, подошел к матери:
– А где бабушка?
Салим тревожно взглянул на жену...
– Она расчистила дорогу к туалету, теперь, наверное дорожку к коровнику расчищает, – поджав губы, ответила Чемен.
Через несколько минут замерзшая Сакина вошла в дом.
...Впереди Салим-муаллим, за ним трое детей-школьников и замыкающая небольшую колонну Чемен шли по расчищенной от дома до школы дороге.
Иногда ноги Чемен скользили к нерасчищенной части дороги, и тогда туфли ее заполнял снег. Всю дорогу Чемен ворчала из-за снегопада. Салим же старался ступать по снегу так осторожно и бережно, словно наступал не на снег, а на что-то только ведомое ему. Если бы у него была возможность, он бы не наступал на этот выпавший чистый снег, а парил над ним. Потому что белизна этого снега говорила ему о другой, совершенно иной белизне и чистоте.
                1984
                Perevod Natavan Xalilovoy