Фима. Новости нашего дурдома

 Фима нервно ходила по комнате, меря её шагами.
 « 2011, 20013, 2014…»,- считала она. Малюсенькая «двушка» в «хрущёвке» на окраине Москвы не давала ей разгуляться. Балкон был завален всяким хламом, разбирать который руки не доходили, да и желания не было возиться с пыльными ненужными вещами. Из спальни доносился дневной храп мужа, всю ночь бухавшего на последние деньги. На столе стояла бутылка недопитой водки, лежал кусок заветренной докторской и ломоть чёрного  хлеба. Водка предназначалась для обработки продуктов из магазина, но была успешно применена для обработки внутренних органов мужа, который боялся подхватить вирус от недавно уехавшей восвояси тёщи, которая, по её словам, общалась с  троюродной сестрой, вернувшейся из Таиланда. Та не болела, но могла быть «вирусоносителем», так как в самолёте, в котором возвращалась, кто-то в последнем ряду  чихал, а температуру при приземлении никто не мерил. Фиме было всё это по "барабану", но она как законопослушная гражданка «самоизолировалась»  и 40-й день сидела дома, аккуратно зачёркивая в календаре, висящем в коридоре, дни  ареста, наложенного властями. В мечтах она бродила по улицам... Швеции или Белоруссии, в которых никогда не была, но хотела… посмотреть в глаза правителей, так нелюбящих свои народы! В Москве власть любила народ. Но странной любовью. Всех посадили  под арест дома, без определения срока, но денег не дали. Фима знала заранее, что денег нет и не будет, что надо как-то выживать…
 Она много слышала о влиянии солнечного света на организм человека, что, мол, вырабатывается витамин Д, организм насыщается кислородом, дефицит которого и есть та двухсторонняя пневмония, о которой не говорит только ленивый. Фима поутру открывала окно, оголялась до возможного и , вывернув руки, стояла на подоконнике, принимая солнечные ванны. С 9 этажа можно слететь… Фима как памятник коронавирусу  прирастала к подоконнику и, несмотря на +9 , стояла намертво .  «Жизнь или пневмония!» - эта  мысль не давала ей расслабиться. Зевак на улицах не было. Редкий прохожий махал Фиме  и бежал дальше, пока полицейский его не догонял. Стражи порядка в намордниках были похожи на гончих псов,  но об этом никто не думал. Главным для одних было убежать, для других – поймать и отчитаться перед начальством: "план по нарушителям карантина выполнен".  А там, может заветную звёздочку дадут за ратную службу или денежку, что тоже не плохо.  Фима размышляла, стоя на подоконнике, сколько ей  ещё держаться… во всех смыслах. По ВатсАппу картинки больше не присылали. Не звонили. Все, казалось, смирились с судьбой бессрочных сидельцев. Прошла новость, что  на  майские могут, возможно,  отпустить дачников «картошку сажать». У Фимы дачи не было. Картошка тоже заканчивалась. Было восемь рулонов туалетной бумаги. И гречка. «Её хватит на месяц»,- подумала Фима, допив остаток водки.
 
Ольга Скобеева  в «60 минут» призывала всех сидеть дома, жалеть врачей и медицину, подвергшуюся оптимизации. Фиме было 50,  она понимала, что является нагрузкой для медицины, государства и Скобеевой. Она не желала лежать с трубкой во рту на ИВЛ, которые, кстати , не везде есть, и в одно и то же время забиралась на подоконник,  ловя солнечные лучи своим грузным телом...
 
Кашель мужа прервал ход её мыслей. «Весенняя аллергия», - подумала Фима и повернулась другим боком к солнцу.
 
На улице полицейские в масках  ловили очередного беглеца. Оранжевые машины обрабатывали проезжую часть.  А соседка Люда несла неподъёмный пакет продуктов из «Перекрёстка».