Юность мушкетеров Глава VI Опасное задание

Глава VI
ОПАСНОЕ ЗАДАНИЕ

 В девять часов утра, заиграла барабанная дробь. Услыхав ее, солдаты бросились к оружию, после чего построились в ряды. 
Губернатор проехал верхом, перед своим малочисленным строем; казалось, что близость опасности, одушевляла старого воина, небывалой бодростью. Старшие офицеры подошли к нему, чтобы поприветствовать и узнать его окончательное решение.  Среди них был и капитан Мензофорт.
Минуту спустя, г-н де Туара осадил лошадь перед строем роты дез Эссара и громко прокричал:
— Вы, должно быть знаете, в каком состоянии сейчас находится наш город. По этому вчера на военном совете мы приняли решение: послать к королю гонца, который должен передать ему просьбу о подкреплении. Для выполнения этого опасного задания, мне нужно три человека- добровольца.

Все тридцать человек из роты, с мушкетами на перевес, сделали шаг вперед.
 — Я, как и прежде, рекомендую доверить это дело  де Шарону, — шепнул на ухо маршалу Мензофорт. 
Г-н де Труа пристально посмотрел на отважный строй гвардейцев, среди которых так выделялся своей необычайной молодостью де Шарон, и с удивлением,так же тихо, произнес:
— Право, не пойму, что вы нашли в этом мальчишке? Он так ещё молод и не опытен. Нет, я не согласен.
— Вы его недооцениваете, дорогой де Труа. Поверьте на слово, что никто не справится с этим заданием лучше, чем де Шарон. Он не утомим в походах, ловок со шпагой, отважен в бою и очень предан Франции. Даже если де Шарон попадет в плен к неприятелю, я могу ручаться, что он скорее расстанется с жизнью, чем отдаст бумаги врагу …
Г-н де Туара вновь повернул голову к гвардейцам, на этот раз, обратив все свое внимание на бургундца.
— Будь по-вашему, капитан, — согласился наконец он и окликнул молодого человека.
Де Шарон, кто давно мечтал отличиться в бою, поспешно подошел к губернатору.

— Сегодня вам предстоит отправиться на Ла-Рошель, — проговорил де Труа. — Для этого, будучи незаметным для врагов, вам необходимо переплыть через Ла-Манш и, попав на  берег Этре, разыскать наш лагерь.  После того, как вы окажетесь во французском лагере, передайте это послание его величеству. Вам все понятно?   
— Так точно!  — ответил учтиво де Шарон, приняв из рук маршала секретные бумаги.
— В помощники можете себе взять нескольких человек.
— Слушаюсь, ваше сиятельство, — проговорил де Шарон и, подняв шпагу, обратился к гвардейцам: — Кто пойдет со мной на смерть?!

Двое гвардейцев, тот же час вышли из строя.
Взглянув на храбрецов, де Шарон посчитал, что этих двух ему будет вполне достаточно; остальным же он отказал.
— Сегодня с сумерками, отправляйтесь на задание, — повелел на этот раз троим гвардейцам комендант. — А пока, можете возвращаться в свои палатки, собирать вещи.
— Благодарим за доверие, ваше сиятельство!  — сказали хором гвардейцы и отвесили поклон губернатору.

По дороге к палатке де Шарон повстречал много раненых, которые невольно навели на его дух не приятные мысли. Стараясь не обращать внимания на увеченных, бургундец прибавил шаг.
«А вдруг меня убьют! — подумал юноша и остановился. В этот миг он неожиданно испытал какое-то неприятное предчувствие, то есть мысль очень обыкновенную для любого солдата – мысль о смерти. — Да нет, что за вздор! Уж не струсили ли вы, месье де Шарон?» — пришла на смену той, другая мысль.
Смеясь над своим мрачным воображением, бургундец с прежнем духом бодрости и отваги, вошел   в свою палатку.
Бросив на кровать фетровую шляпу, де Шарон тут же принялся собирать вещи.  Глюм, тем временим, сидел на кровати и со старанием чистил мушкет.
— Господин шевалье, я вам там оставил немного луковой похлебки; поели бы, — обеспокоено проговорил он, кивнув головой в сторону стола.
 — У меня нет времени есть твою похлебку, — буркнул де Шарон, собирая вещи.
— Мы куда-то собираемся? — спросил Глюм, продолжая свою работу.
— Я собираюсь, а ты останешься, — грубо сказал де Шарон, так как накануне сильно с ним повздорил.
— Как же так? — возмутился Глюм, отложив мушкет в сторону. — Нет, ваше сиятельство, я не согласен. Где это видано, чтобы воин ходил без оруженосца?
— Я иду по государственному делу; там оруженосцы не нужны, — пояснил де Шарон.
— Да как же это можно, а кто понесет ваши вещи?
— У моих приятелей много слуг; они и понесут.
— Много вы знаете, о ваших приятелях, — ворчал слуга. — Если бы вы пошли с господином д’Афоном и господином де Порто, я бы, может быть, и не по шел бы с вами; но так как вы идете с незнакомыми людьми, я вас ни за что не оставлю.  И во сне не мечтайте.
Как де Шарон не уговаривал Глюма остаться, слуга настаивал на своем. В конечном итоге, бургундец взял с собой Глюма, и они, в сопровождении двух товарищей, отправились – в поход.

 Прикрываясь песчаной облицовкой траншеи, де Шарон с двумя помощниками, быстро продвигались вперед, останавливались лишь в том случае, если поблизости раздавался взрыв. Вдруг позади себя, де Шарон услышал кроткий крик. Обернувшись назад, он увидел на земле уже мертвого офицера.  Доверив слуге судьбу погибшего гвардейца, де Шарон тяжело вздохнул и продолжил свой путь с оставшимся товарищем.
Сгибаясь по траншеям, они благополучно добрались до бухты и уселись в небольшую ямку под бруствером.  Стрельба, тем временем, постепенно утихала; только изредка все еще вспыхивали то тут, то там молнии, от вражеских и французских орудий. С приходом непроглядных густых сумерек, перестрелка, и вовсе утихла. Оставляя свое укрытие, де Шарон, гвардеец и их слуги, направились к проливу. 
Между тем с Ла-Манша слегка подул ветер. С каждым мгновением волны становились все выше; они с шумом бросались на берег и, разбиваясь о камни, заливали песок. Вдалеке   враждебно шумел и чернел пролив, отделяясь бесконечный ровный горизонт от звездного, темно-серого неба; где-то далеко виднелись светящиеся огни неприятельского флота; в левой стороне   чернели темные силуэты французских кораблей и слышалось, как вздымаясь, волны ударялись о их борта. Набежавшая волна разлилась по берегу и замочила ноги де Шарона. Волоча вместе с товарищем по влажному песку лодку, бургундец поглядел на горизонт, и там, где небо соприкасалось с морем, он увидел черную полоску, протянувшуюся по всему горизонту.  Гвардеец тоже заметил ее.
 — Будет шторм, — заключил он.
— Почему вы так решили? — осведомился де Шарон.
 — Видите, на горизонте, ту черную линию? Она предвещает сильный ветер. Быть может не стоит сейчас отправляться в плавание?
— Если вам угодно, можете оставаться, а я должен исполнить приказ губернатора, — ответил бургундец, убирая  с лица рукавом соленые брызги. 
Наконец лодка была на воде. Четверо гребцов, взявшись за весла, сопротивляясь волнам, поплыли к берегам Ла-Рошели.
Лодку слегка покачивало.  Та черная линия, что де Шарон видел десять минут тому назад на горизонте, теперь увеличилась и потемнела. Внезапно подул сильный ветер, и пролив   тотчас же запенился и зашумел.
Тучи быстро сгущались.  Кое-где у берегов появились отблески грозы. Начал моросить дождь. Когда судно доплыло до середины Ла-Манша, дождь превратился в ливень, а молнии озаряли все небо.
Волны и ветер понесли лодку в другую сторону. Трое несчастных пассажиров, маленького судна, были одни во власти могущественной- природной стихии.  Волны, будто играя между собой, подбрасывали лодку вверх и безжалостно бросали вниз.  После очередной волны, отчаянный крик, заглушенный свистом ветра, долетел до ушей де Шарона.  Обернувшись, он увидел, что его приятель из последних сил, барахтается между волн. Де Шарон протянул ему весло, но расстояние с каждой секундой между ними увеличивалось. Не прошло и трех минут, как при новой вспышки молнии, де Шарон узрел, отчаянное лицо и руки, простертые к небу. 
Жуткое видение, продолжалось не дольше, отблеска молнии; потом все исчезло во мраке ночи. Бургундец смотрел сквозь кромешную темноту, прислушивался, но больше ничего не было не слышно, не видно. Одна только буря не переставала свирепствовать над Ла-Маншем.
Неизвестно сколько прошло времени, с тех пор как де Шарон, Глюм и слуга, погибшего гвардейца, оказались одни перед лицом стихии. Еще долго их кидало из стороны в сторону, пока гигантская волна, в конечном итоге, не перевернула их ладью...
«Все… кончено» — мелькнула страшная мысль де Шарону, когда, очутившись в воде, он увидел еще одну надвигавшуюся на него большую волну.
 Ухватившись из-за всех сил за киль перевернутого судна, де Шарон ощутил на себе мощнейший поток воды. Открыв глаза, бургундец почувствовал, как судорогой свело его пальцы, которые, со смертельной хваткой держались за днище ладьи.
 — Глюм! — прокричал с таким отчаяньем де Шарон, что ему страшно стало, себя слушать.
 — Я здесь! — раздался невдалеке от него, голос слуги.
 — Хватайся за лодку! — уже намного бодрее велел ему бургундец.
— Я уже за нее держусь…
Мокрые руки соскальзывали с деревянной посудины. Несколько раз де Шарон отцеплялся от лодки, но успевал быстро ухватится за нее, вновь.  В какой-то момент, волна порядочно отшвырнула его. Гребя руками, юноша пытался подплыть к лодке, но она с невероятной скоростью отдалялась от него. Между тем, силы начинали оставлять его; руки и ноги, потеряли былую гибкость.
— Г-н де Шарон! Где вы? — доносились отчаянные крики Глюма. — Эге-ге–ге–гей!  Люди, кто-нибудь, на помощь! Эй, кто-нибудь!..

Вода накрыла де Шарона с головой: не в силах больше сражаться со стихией он почувствовал, как его швыряемое волнами тело, медленно опускается на дно. Пропал свет, утих голос Глюма и только где-то над головой раздавался заглушенный шум волн.   
Де Шарон уже плохо что–либо понимал, когда его плоть ударилась обо что-то твердое; после чего эти удары, стали все чаще, и чаще. Наконец, руки бургундца соприкоснулись с чем-то рассыпчатым; де Шарон понял, что это прибрежная галька. Он попытался встать на ноги, но волны сбивали его. Несколько минут, волны швыряли молодого человека из стороны в сторону, пока его обессиленное тело, не выбросило течением на берег.
Оказавшись на берегу, юноше показалось, что его кто-то поднял, но понять он уже ничего не мог, так как сознание, покинуло его.
Очнулся де Шарон от ощущения, что его тело ощупывают чьи-то руки. Открыв глаза, он увидел при отблеске факела лицо офицера, который, судя по всему, его обыскивал.
— Тебе чего надо, наглец?! — с возмущением спросил его де Шарон, будто воспрянув ото сна.
От изумления, офицер попятился назад, в то время как де Шарон уже твердо стоял на ногах. Выхватив шпагу, бургундец сделал несколько шагов в сторону вояки; однако, резко подступившая слабость, заставила его вновь упасть на землю.   
— Oho, what agility!  — раздался чей-то насмешливый голос, после которого раздался всеобщий смех.

В тот момент де Шарон понял, что находится во вражеском лагере. Опираясь на руки, он снова попытался подняться. 
— Help him! — повелел тот же голос.

Взяв бургундца под руки, два солдата приподняли его. Отчаянно сопротивляясь, молодой человек несколько раз порывался ринуться вперед, но все его старания были безуспешны; его руки удерживали два офицера.
К нему подошел низкорослый господин. Он молча посмотрел на де Шарона своими серыми змеиными глазами. Юноша был так утомлен, что уже был не в силах противодействовать, сколько бы не старался. Один из офицеров вытащил из его пазухи мокрые бумаги и протянули их коменданту; он взглянул на них и спросил:
 — Кто вы такой?
— Прежде чем представиться вам, я желал бы знать с кем имею честь говорить? — спросил де Шарон.
— Ну что-ж, извольте. Меня зовут Жан Гитон: я комендант этого города.  Теперь назовитесь, вы!
— Я шевалье де Шарон, — ответил юноша, гордо приподняв голову.
— Что в этих бумагах? — спросил комендант, осторожно разъединяя мокрые листы друг от друга.
— Любовное послание, — смело изрек бургундец.
— Прекратите паясничать, сударь! — крикнул Жан Гитон. — С этими депешами вас отправил губернатор острова «Рэ». Не так ли?
— Я не буду отвечать на ваши вопросы,  — дерзко заявил де Шарон. — Я не отвечу на них, даже если меня подвергнут пыткам.   
— Это ваше право,сэр, — произнес комендант и, обращаясь к стражникам, велел: — Отвезите его в башню Лантерн.
Исполняя приказ коменданта, стражники схватили де Шарона, заталкнули его в карету,  и повезли  под конвоем в башню.   
Проезжая мимо пустынной площади, бургундец узрел возвышающиеся посреди нее виселицы, на которых,под дуновением ветра, покачивались подвешенные смутьяны и лазутчики. От увиденного зрелища, де Шарон невольно вздрогнул. В тот момент юноше даже показалось, что ехавших возле   него офицер, приблизил к его лицу факел и внимательно посмотрел на него, дабы угадать эффект произведенный от зрелища повешенных.
  Экипаж проехал чуть больше лье и остановился возле огромной крепости. Когда де Шарон вышел из кареты, часовые кликнули стражников, и те повели его в башню.
 Поднимаясь по крутой лестнице наверх, бургундец ощущал, как время от времени острые концы алебарды, втыкаются ему в спину.

И вот он уже в башне. Окинув беглым взглядом свою временную обитель, де Шарон опустился на грубо сколоченный табурет. Однако, его одиночество было не долгим; так как уже через полчаса, в его камеру вошел офицер.

Поприветствовав де Шарона, он   развернул бумагу и начал зачитывать:

«По приказу его превосходительства Жана Гитона, завтра, в полдень, вы, как вражеский гонец, будете казнены».
 
Свернув листок, офицер взглянул на бургундца:
— Господин губернатор просил вам передать, что: если у вас есть какое-то желание, он может его исполнить. Разумеется, кроме отменны самой казни.
— Надо же, какая милость!  — усмехнулся бургундец. — Можете передать своему губернатору, что: мне от него ничего не нужно. 
— Хорошо, сударь, я ему так и передам.
 Офицер хотел было уже покинуть камеру, как вдруг его остановил де Шарон:
— Постой, приятель! — бургундец вскочил с места так быстро, что табурет, на котором он сидел прежде, с грохотом опрокинулся на пол. — Скажи, а кроме меня, больше никого сегодня не вылавливали из воды?
 — Да вроде бы нет.   Если, конечно не считать   того беднягу Глюма. У него погиб хозяин и теперь он безутешно оплакивает его на берегу.
— Так это же мой слуга!  — радостно спохватился де Шарон, но вспомнив о казни, тут же помрачнел. — Правда его скорбь, не так уж преждевременна… Вот что, попроси губернатора, чтобы он: позаботился о моем слуге. Когда меня казнят, пусть его отправят обратно в лагерь.
— Я все исполню, сударь, — пообещал офицер и вместе с конвоем, вышел из камеры.
Оставаясь в башне один, де Шарон опробовал крепость решетки на окне, после чего окончательно убедился, что сбежать ему из тюрьмы, подобно Марии Медичи из Блуасского замка, не придется…