Бессмертный портрет

Когда пишу о детях войны, всегда сначала представляю себе маленькую десятилетнюю девочку с широко открытыми ясными глазами и платочком на голове... Этот образ почему-то остался в памяти еще со школьных лет, когда на уроке истории учитель рассказывал нам о подвигах детей-партизан.

Как сейчас помню это занятие в мае: начиная с первого ряда, мы, ученики уже 10-го класса, передаем друг другу фотографии, с которых на нас смотрят такие же подростки, но уже повидавшие смерть, голод, страдания. Удивительно то, что все они обязательно имеют что-то общее во внешнем облике. Наверное, сходство сосредоточено во взгляде, потухшем, уставшем, далеко не детском.

Учитель рассказывает о подвигах этих детей. Мы внимательно слушаем, но с большим интересом разглядываем портретные фото, где друг друга сменяют лица с похожими глазами. Почти всегда карими.

Но вот в руки попадает не фото, а копия рисунка, сделанного карандашом на пожелтевшей от времени бумаге. Это портрет девочки лет десяти, в глазах ребенка будто стоят слезы, уголки губ немного опущены.

Почему-то тогда меня особенно заинтересовала судьба именно этой девочки. От нее, вероятно, не осталось ничего, даже фотоснимка. Значит, вспомнить о ней просто необходимо. Прямо сейчас, не откладывая.

- Как погиб этот ребенок? - спрашиваю у учителя.
Я даже не заметила, что перебила ее. Класс оглянулся на меня в недоумении.

Учитель подошел ко мне, взглянул на фотографию.

- Это Надя Богданова, девочка-партизанка, она умирала несколько раз.

Удивительно, но никого этот факт не возмутил. Наверное, уже тогда мы воспринимали этих детей не иначе как святых, которые обладают чем-то божественным и не могут умирать раз и навсегда, как обычные люди.

- Первый раз ее схватили в 41-ом в оккупированном Витебске, где она вывесила красный советский флаг. Ее долго били шомполами, пытали, всячески издевались, и, в итоге, ее, как и других пойманных, ожидал расстрел на краю рва, который спустя мгновение должен был стать для пленных братской могилой. Нескольких ребят и Надю поставили в шеренгу, и только немцы навели прицел на беззащитных, измученных детей, как вдруг девочка падает в ров сама. От голода, усталости, физического и нервного истощения. Фашисты подумали, что она умерла, поэтому не стали доставать тело из грязной, склизкой ямы. Покончили с остальными и ушли. А Надя выжила! Ее нашли партизаны, обессилившую, покалеченную, но живую.

В 10 классе мы уже не задавали вопросов, как именно партизанам удалось среди горы трупов отыскать маленькое тело, в котором еще теплился огонек жизни. Мы понимали, что ответ на этот вопрос никто не может дать. Даже учитель. Ведь ход человеческой судьбы невозможно объяснить. Наверное, так было суждено. Подвиги девочки на этом не завершились.

- Надя после этого участвовала в нескольких операциях партизан. – продолжал учитель. - Будучи маленькой и худенькой, она прикидывалась нищенкой, просила милостыню у фашистов, подслушивала их разговоры, передавала ценные сведения нашим солдатам. Второй раз ее схватили в 43-ем. Повзрослевшая, но всё еще беззащитная девочка вновь подверглась жестоким пыткам: немцы любили на морозе обливать людей холодной водой, выжигать на теле раскаленными щипцами пятиконечную звезду. Всех этих издевательств не избежала и Надя. Во время пыток она потеряла сознание, её тело было настолько изуродовано, что немцы, не нащупав пульса, констатировали смерть и оставили девочку в снегу. Но Надю опять спасли! Местные жители подобрали и выходили ее.

Мы, тогда еще школьники, слушали учителя и знали, что Надю обязательно спасут. Ведь невиновные дети не могут умереть просто так, незаслуженно. Мы ждали, что учитель сейчас сообщит, как девочка вновь вернулась в отряд, опять стала помогать нашим бойцам в тылу врага. Но педагог вдруг замолчал, он смотрел в окно. И мы знали, что взгляд учителя в этот момент прикован к памятнику детям войны, который и по сей день стоит во дворе нашей школы.

- Надя ослепла. И больше не могла помогать партизанам.

Точку в рассказе поставил звонок, который в этот момент напомнил крик ребенка, возможно, даже самой Нади. Уходя из класса, мы все выглядывали в окно, всего лишь на секунду окидывали взглядом монумент, посвященный детям-героям войны. Мы видели изображенные на нем барельефы, бронзовые надписи, одиноко стоящую рядом берёзу, зеленые сочные косы которой словно закрывали ранним утром памятник от скромных солнечных лучей. Надя этого бы уже не увидела.

Знаете, я, кажется, догадываюсь, почему судьбой ей было суждено ослепнуть. Ребенок не должен видеть то, что увидела в столь раннем возрасте Надя. Дети должны видеть красоту природы, гармонию мира, а не истерзанное ранами и испещренное рубцами собственное тело. Девочка ослепла и больше никогда не видела войны. Не видела, что сделала с ней эта проклятая война.