Сказка о Воле, Глупости и Феминизме

В некотором авторитаризме, в некотором пофигизме жила царица Абсурда. Мужа-Глузда у неё отродясь не водилось, а дети были, и как обычно, трое: две дочери — Воля и Глупость, и один трансвестит — Феминизм.

Дети уже в детстве характер свой проявляли. Воля сбегала из-под матерного надзора, Глупости нельзя было поручить даже толочь воду в ступе — однажды поручили, так она пест потеряла, ступу сломала, воду вылакала. К Феминизму боялись подступиться: знать, бог Гормон в нём сильно бушевал.

Когда же дети подросли, Абсурда попробовала задуматься — и не смогла: очень уж сильны были традиции пофигизма в ее авторитаризме. Однако же старая-престарая советчица Конституция ей подсказала — пора дочек пристроить. Конституции Абсурда доверяла слепо и безоглядно, хотя та менялась безостановочно.

— А как пристроить? — вопросила царица.
— А это уж, матушка, проще пареной репы — за своей судьбой послать, — ответила советчица.

Царица призвала детей и высказалась кратко:

— Вот что, любезные мои, собирайтесь и валите отсель… Судьбу свою ищите. И не возвращайтесь.

Детушки отреагировали по-разному: Воля гордо вскинула подбородок, Глупость пустила слюну, а Феминизм открыл рот:

— И куда же это нам идти, матушка?
— Известно куда. В пешее эротическое путешествие!

Воля обиделась. Глупость сглотнула слюну, а Феминизм насупился:

— А почему в пешее?
— Потому что ты пешка.

Феминизм потупился.

И отправились царские дети в путь-дорогу. Шли долго ли, коротко ли, а только наткнулись на распутье. На распутье том стоял экран высотой до неба, и на нём горела неоновая надпись: «Коснись — и огребёшь». Воля тут же ткнула в экран, и загорелись слова:
«Волю — в неволю, Глупость — по жизни, Феминизм — в патриархат».
Царевны ничего не поняли, но Феминизм заметался.

— Не хочу в патриархат! — заголосил он.
— Не хочешь в патриархат, попадёшь в карантин, — замогильным голосом произнёс экран.

Что такое карантин, Феминизм уже знал, — сидение взаперти, и даже на рукоблудие требуется разрешение за тремя печатями. Ему его в прошлый раз так и не дали… Поэтому он захлопнул варежку и поплёлся по дороге, на которой стоял указатель «В патриархат — светлое прошлое всего прогрессивного человечества!». Воля долго раздумывала, не составить ли ему компанию, но потом увидела другой путь — с вывеской «Каждому — чужое!», и отправилась туда.

Глупость от ухода родни не расстроилась, потому что его не заметила. Она как раз увидала на земле червячка и внимательно его разглядывала: «А кто это? А как его зовут? А куда он?». И тут червяк произнёс:

— Ну, чё уставилась? Червяков не видела?

Глупость заулыбалась.

— Понятно, на голову ушибленная. Ох, принесла тебя нелёгкая, — вздохнул червяк. — И как тебя, дуру такую, спутники бросили? Пропадёшь ведь…

Червяки ворчливые, но очень добросердечные существа. Поэтому встретив Глупость, Червяк хоть и опечалился, но решил ей помочь. Он медленно пополз в сторону от экрана по дороге, вымощенной желтым собянитовым кирпичом. Глупости было так интересно — а вдруг червяк с ней ещё поговорит? — что она пошла за ним. Через несколько минут её взору предстал павильон ВДНХ «Жизнь», украшенный Биг-Беном, статуей Свободы и недостроенным Дворцом Советов на курьих ножках Буша.

— Вот, матушка, — сказал червяк, — заходи, обогрейся и осмотрись. Авось понравится.

Глупость вошла в «Жизнь» и осталась в ней навечно.

Воля решительно двигалась по своему пути — к Власти. Так, во всяком случае, ей казалось. Однако впереди показались невзрачные ворота и забор, украшенный вместо статуй колючей проволокой. Над входом значилось «Республика Платона». Навстречу ей вышел щеголеватый человек с пейсами и представился:

— Комендант Республики финансист первого уровня Ротшильд. С чем пожаловали?
— Здравствуйте. Моя матушка, царица Абсурда…
— Знаю, знаю, — перебил Волю Ротшильд. — Решила от Вас избавиться.
— Нет! Судьбу свою искать нас отправила, — строго сказала царевна.
— Ну, вы, блин, даёте, — вздохнул комендант. — Пройдёмте.

Воля с любопытством осматривала Республику. Большинство ее жителей были безвольными. Меньшинство составляли стражи, одетые в черную форму и снабженные жезлами власти — деревянными дубинками. Воля поинтересовалась у Ротшильда, можно ли ей получить дубинку.

— Если отдашься, — ответил он.

И Воля пришла к власти на правах комендантской любовницы.

Феминизму пришлось долго идти в далекое прошлое. Патриархат оказался гораздо дальше, чем тридевятое царство сказочного волшебника Долбодятла. Феминизм успел пожалеть, что он пешка, а не слон или ладья — всё быстрее добрался бы. Но тут и на его улице случился праздник — перед ним оказалась шикарная тройка «Лексус». Три лошадиные силы — Перводвигатель, Бензобак и Коленвал — бодро доставили полуцаревну к прогрессивному человечеству.

— Откуда ты, прелестное дитя? — поинтересовался у Феминизма добрый пограничник Янус.
— Из царства Абсурда, — ответил тот.
— А что у нас забыло?
— Матушка судьбу велела искать и не возвращаться.
— Ну, ты уже и не вернёшься, — хмыкнул злой пограничник Термин. — Отсюда ещё никто не возвращался.
— Почему?
— Ты же в прошлом. А из прошлого возврата нет.
— Не расстраивайся, — сказал Янус. — Тут хорошо. Как хоть звать тебя?
— Феминизм, — ответило великовозрастное создание.
— Что-то имя у тебя странное, — задумался Термин. — Что оно означает?
— «Да здравствуют женщины», — пояснило дитё Абсурды.
— Разве так бывает? – удивились Янус и Термин. – Ну, заходи, коли пришло.

Феминизм вступил в царство Патриархата. Однажды попал он на глаза самому царю Патриархату. Феминизм ему понравился непривычно вежливым обращением и лаской. Царь предложил ребенку Абсурды остаться во дворце и после долгой и продолжительной беседы к утру скончался от невиданных доселе излишеств.

И в светлом прошлом наступило темное настоящее — царство Феминизма.