Дворжецкий в театральной студии

        // из воспоминаний Анны Гордовской //
 
   …Вместе с нами в студии при ТЮЗе учился Владислав Дворжецкий.
   Он был старше нас – не на много, всего лет на пять, но тогда эта разница в возрасте казалась значительной, тем более что на голове у него уже начинала проглядывать лысина, и это придавало ему солидности. Потом мы узнали, что он сын Таисии Владимировны Рэй, которая вела у нас танец, и знаменитого актёра Вацлава Яновича Дворжецкого, когда-то тоже работавшего в Омском драматическом театре.
   
   Владислав Дворжецкий был для нас как папа, он уже многое понимал в профессии, поскольку вырос в актёрской семье, и голос у него был поставлен. Если нам, например, надо было объяснять, как выстроить этюд, то ему никаких объяснений уже не требовалось – он всё делал быстро и всегда был на высоте.      
   Помню первый этюд, который нам задали – "Звери". Все ждали, что покажет Владик. А он снял рубаху. Грудь у него была волосатая. Подошёл к двери, повис на ней, как обезьяна, стал раскачиваться и чесаться. Это нужно было видеть!..   

   А однажды один из наших студентов, Сева Цейтлин, долго и безуспешно готовил этюд, и всё у него как-то не получалось, было неинтересно и затянуто, хотя ему всего-навсего требовалось показать, как он гоняется за мухой и убивает её. Преподаватель был очень недоволен, и в перерыве Влад сказал Севе:
   – Ну чего ты полчаса бегаешь с лаптем за этой мухой? И мы тут из-за тебя мурыжимся! Ты сделай конкретно… Вот, смотри… Так, так, так...
   И наглядно объяснил, как это надо изображать. Когда преподаватель снова собрал нас в репетиционном зале, и Сева показал этюд ТАК, как показал ему Дворжецкий (коротко, ярко и комично), – мы все так и покатились со смеху. И преподаватель актёрского мастерства остался очень доволен.

   Владислав был большим любителем розыгрышей или, как мы говорили, хохмачом. Однажды заболел наш преподаватель по истории русского театра, занятие отменили, и мы сидели без дела в актовом зале. Время приближалось к обеду, и Дворжецкий, глядя в окно на сквер и на людей, ходивших по улице Партизанской и заходивших в кинотеатр и в магазины, сказал:
   – Ребята, а давайте сделаем этюд вживую!
   – Это как? - спросили мы.
   – Пойдёмте!
   Мы вышли на улицу, и Владислав, подойдя к магазину, встал возле двери и сказал, чтобы мы становились за ним в очередь. Тогда уже начиналось время дефицита, и не было ничего удивительного в том, что к нам мгновенно подошли две старушки и спросили: «За чем тут очередь?». Влад ответил им, что вскоре должны привезти колбасу, и старушки заняли за нами очередь. И сразу стали подходить люди, очередь начала расти – и быстро достигла гигантских размеров. Мы сказали старушкам, что подойдём попозже, пошли в кафетерий, набрали пирожков, вернулись к себе в актовый зал и наблюдали за этой очередью из окон, а она простояла часов до трёх дня, пока людям не стало ясно, что их надули. Такой вот был «живой» этюд.

   …Дворжецкий первым предложил нам обмывать студенческую стипендию. Мы посмотрели на него как на человека с другой планеты. Наконец кто-то из нас вымолвил:
   – А хватит ли обмыть? Стипендия-то там... три копейки...
   На что Влад, ошарашив нас ещё больше, сказал:
   – Мы пойдём в самое лучшее кафе – в «Ленинградское».
   – И что мы там будем делать?
   – Кружку пива нам нальют, – уверенно отвечал он. – Хлеб подают бесплатно, и мы сделаем бутерброды: намажем хлеб горчицей, посыплем солью – вот и закуска!

   И мы пошли на Ленинградскую площадь, в очень популярное в то время молодёжное кафе. А когда сидели за столиком, с пивом и «бутербродами», к нам стали подходить, знакомиться, угощать...

   На всех празднествах, днях рождениях, пикниках Дворжецкий был не только душой компании, но и первым по части приготовления стола. Особенно хорошо он умел разделывать и готовить рыбу, видимо, научился в Приморье. Это было незабываемое зрелище – когда он брал селёдку, быстро надрезал, чистил, а потом одним ловким неуловимым движением отделял филейную часть от костей и делал необыкновенно вкусные бутерброды.
   Он и вязал, и шил, и ещё много чего умел. А когда у нас в театре поставили пьесу Мамлина «Чудеса в полдень», то Дворжецкий играл там главную роль – старика-браконьера. Летом этот спектакль возили по пионерским лагерям, и вся студия приезжала туда отдыхать не к кому-нибудь, а именно к нему, Дворжецкому. Он договаривался с руководством пионерских лагерей насчёт питания, организовывал зону отдыха, а мы ставили палатки, помогали актёрам, устраивали с ребятами игры…
   В пионерских лагерях к Владиславу очень тянулись дети, ходили за ним, словно привязанные… Тянулись к Дворжецкому и мы, студийцы… Он был для нас, как папа…
   

           Записал Юрий Виськин в 2013 г.

      ______________


   На фото – В. Дворжецкий в телеспектакле Омского телевидения, 1967 г.