Свинарник

Сколько себя помню, на нашей Племферме всегда разводили крупный рогатый скот молочного направления. И вдруг кому-то из высшего руководства пришло в голову навязать нашему Малеку свиноводство. Похоже, у директора нашего совхоза не было выбора, и у нас появился свинарник. Было нам – мне и подружкам в то время лет по 8-10. Как мы все оказались на этой свиноферме, какая нелёгкая понесла нас туда, думаю, не знал никто из нас. Скорее всего, ноги сами понесли нас туда в поисках приключения на свои детские головы, а, может быть, на какие-то другие части тела. Сестрёнки Смагины – Лида и Галя, взяли с собой и младших братишек – Вовку и Кольку. Вовке года три, а Кольке – год-полтора, и его мы все по очереди носили на руках. Этому ребёнку было всё равно, на чьих руках путешествовать. Привык.

Не знаю как взрослые, а мы, дети, почему-то стеснялись, что у нас есть этот свинарник. И сам свинарник, и работавшие там свинарки очень плохо пахли. И тут, к всеобщей радости, выяснилось, что свиноферма оказалась совсем нерентабельной. Мы, конечно, ничего не смыслили в этом, но видели, что свинарник чистят, что-то там моют, белят, красят, и знали, что вскоре в этом здании будет очередной коровник. Ура! Коровники пахнут значительно приятнее и привычнее, и не только навозом, но ещё сеном или зелёной люцерной, силосом, а самое главное - молоком. Без навоза, естественно, не обходилось, но скотники хорошо знали своё дело. У подружек мамы работали доярками, а папы – скотниками и мы часто бывали там.

 В наш совхоз в те годы приехали на три года молодые болгарские комсомольцы, перенимать опыт строительства коммунистического общества. Диковинный народ эти болгары: красивые, хорошо говорят по-русски, но сразу видно, что нерусские: большинство из них - смугловатые, черноволосые, кудрявые и имена не наши – Ангел, Живко, Пенчо и другие. Были и Иваны, и даже Борисы. У них раньше и царь был Борис. Жили болгары на Центральном отделении, наверное, в клубе или где-то ещё. А работали везде, где можно было перенять этот опыт. Вот и свинарник чистили они. Весь свиной навоз они выгрузили на площадку, расположенную на некотором расстоянии от здания. Очень большая была куча этого навоза.

Зачем мы полезли в эту вонючую густую жижу – тоже никто не знал. Да ещё и младших Смагиных затащили туда. Вовка вовремя понял, что это удовольствие не для него и остановился, пусть тоже в навозе, но у самого его «берега». Мы, скорее всего, заранее готовились к этой вылазке, потому что все были в резиновых сапогах. Ноги наши увязли в этой зловонной жиже, и  мы не могли их вытащить. Тут начал плакать маленький Коля. Мы его передавали с рук на руки, чтобы хоть как-то успокоить. Но он не успокаивался, а плакал ещё громче. Нам стало очень страшно, что совсем утонем в этом «болоте», и тоже все расплакались. Молодые отважные болгарские комсомольцы услышали наш плачь и пришли нам на выручку. Вытаскивают нас, а сами смеются и спрашивают, зачем мы туда полезли. Я и сейчас не могу ответить на этот вопрос.

Самые добрые воспоминания остались в нашем Малеке о болгарах. Они помогали нашему хозяйству во всём, на совесть выполняли любую работу, какую бы им ни поручили, устраивали нам в совхозном клубе самодеятельные концерты. Некоторые девушки вышли за них замуж и уехали в Болгарию. Подробнее не стоит. К сожалению, в нашей памяти осталось и одно трагическое происшествие. Один из болгар, по фамилии Воскресенский, подвозил на мотоцикле домой девушку, с которой встречался. И на одном из мостов произошла авария, погиб случайный человек. С тех пор мост этот долго оставался «Воскресенским». Сейчас там всё по-другому.

Совхоз наш был богатым, благоустроенным и знаменитым на весь Союз. К нам часто кто-то приезжал – иностранцы, артисты со своими концертами и спектаклями. Приезжал даже Ансамбль песни и пляски ТуркВО - Туркестанского военного округа. Я помню! И руководству нашего совхоза было чтО показать им: нашу жизнь, наши достижения. Мама наша до конца помнила, что была на встрече с самим Яном Френкелем – композитором. Даже фотография сохранилась.
 Хороший был совхоз! Хорошее было время!