Мулен руж новелла

          С некоторых пор у Сумита Минималкина  появилась неприязнь к олигархам. Он считает: заработанные в поте лица, (да и не только лица), деньги должны служить своей стране. Тогда, люди пожилые  смогут, наконец, оснастить ротики свои пластиковыми дробилками.  Слепые бы в глаза свои установили электронные лампочки, а хромые на самоходных  протезах могли бы убегать от догоняющей нужды. Склеротикам заменили бы мозги – жировые на кевларовые.
 
  Прежде он думал иначе. Прежде он думал так: все от бога. И судьба, и рок; везение и  неудачи; счастье и безысходность; дворцы и бомжатники; любовь и  измена; верность и предательство;  власть  и издевательство; уважение и пренебрежение; вера и убеждение, -  все от бога. 
 
   О, вечный спаситель наш! отчего такие нескончаемые испытания несправедливостью?  Может, пора испытать трудом и нормальной зарплатой? В каком веке, тысячелетии закончится эта вакханалия?  Но обратной связи не было.

Сегодня  Сумит, получив зарплату,  зашел  в пивной бар, чтобы утопить горе. Ещё двое мужчин  составили ему компанию.  Бог – то, он, любит троицу!
- Согласен ли ты выиграть два миллиарда в рублях? - Спросили  его компаньоны после первой бутылки.
  - Без проблем! – ответил Сумит.
  - Завтра будешь грабить банк.
- «А автомат, пулемёт мне дадите?»

  - «Зачем?» ответили ему.  С оружием идут подлые грабители. А мы работаем в белых перчатках. Только есть условие: дело слишком ответственное, чтобы каждому доверять. А чтобы мы тебе доверили, ты должен отдать нам все деньги в качестве залога. Терять ему, кроме  своих долгов было нечего, и Сумит, отдав им всю зарплату в 15 тысяч рублей,  в назначенный час пришел в банк. Как только он зашёл в банк, клиентам объявили технический перерыв, а сами служащие отвернулись лицом к стенке, оставив ключи в сейфах. Обчистив все сейфы, при выходе получил свой саквояж. Ему было сказано: «Остальное -  в офшорах получишь сам».
 
Там были десять тысяч долларов, паспорт на имя президента  острова Жабристан, и билет в Париж назавтра полвосьмого утра.
  - Еду на рыбалку. Пока не поймаю халасундру, не вернусь, сказал жене, выходя из дверей. 

- Что такое халасундра? Спросила жёнка вслед.
  - Глупая ты баба, ответил, убегая из дома Сумит.  Халасундра – это счастье. Поймаешь за хвост, и ты в дамках.  Так и улетел за Альпы и Дунай.
 
  Выгрузившись в аэропорту, Сумит подумал, с чего начать покорение Парижа?  Поехал, взобрался на башню Эйфеля. И оттуда плюнул на всех, кто был внизу. Ничего особенного,  у нас так поступают все, кто взобрался выше других.  Стоявший рядом шоколадный парень остановил его:

  - Что ты делаешь, дядя?
  - Плюю. Я давно хотел плевать на все с высокой башни.
  - Не правильно плюёшь, сказал паренёк. Отсюда далеко до них. Вот, посмотри, сказал он, и выбросил вниз скомканную салфетку. Комочек унесло ветром. Летел - летел и исчез далеко на горизонте.

Вот, тогда понял Минималкин, что у нас всю дорогу, все кому ни лень,  плевали ни в туда.  - Плевать я хотел на отцовскую пенсию в 12 тысяч рублей за 38 лет труда! Плевать я хочу на безработицу, на работодателей, которые используют как рабов, а когда платить - увольняют.

- Поздно, - сказал Минималкин, теперь у меня пропало желание стать революционером. Теперь я миллиардер. И буду сам купаться в роскоши, и плевать на плюющих из высокого бугра.

  Стало урчать в животе. Сумит пошел в Мулен Руж. Заказал заморские деликатесы, чтобы хоть раз в жизни попробовать пищу богов.

  - Пару порций мидии мне, и бутылку фирменного вина,  сказал он официанту. А сам стал смотреть на танцы длинных ног. Увидев высоко задирающиеся в канкане ножки красавиц, сказал сидящему напротив французу, что наши девочки ножки поднимают до потолка. На что француз чуть было, не обиделся. Ответил, что эти поднимут и до звёзд, только за специальную плату, в ночном сеансе.

-  Мсье, заказ перед вами. Мидии из Амазонских болот, только привезли! – с улыбкой ответил официант. За ними приезжают  гурманы из Токио и Пекина!  Сумит достал лупу, и, внимательно посмотрел на  тарелку.  Увидел двое напоминающих незрелых чернослива, штучек.   Определить, где ляжки этой птахи, а где  грудинка, не удалось.  Ткнул вилкой в содержимое первой тарелки,  а та, как куропатка из-под ног охотника, внезапно улетела и приземлилась через три стола в тарелку какой-то пожилой мадам. Та оглянулась, и, не заметив чужого взгляда, поймала водоплавающую пташку и засунула  под нос.  И закрыла  «молнию».

Убедившись, что на него все будто ноль внимания, Сумит накрыл вторую мидию салфеткой и, обхватив пальцами со всех сторон, лишил шансов улететь. Не спеша, как нитку на иголку, продел вилку на мидию, и, убедившись, что еда лишена крыльев, спокойно отправил себе в раздвинувшийся на все стороны рот.

Зал все это время исподтишка,  с любопытством смотрел на гостя. Все хотели знать, что будет дальше. Из дальнего стола одна молодая дама, очень похожая на путешественницу из телеканала Пятница, мимикой показала ему,  как едят этот деликатес. Она положила в ротик мидию, подняла подбородок верх, и, сделав глоток,  показала  большой палец.  Чтобы не показаться колхозником, Минималкин взял салфетку, сделав вид, что вытирает губы, вернул «бяку» в салфетку и положил обратно, откуда достал. «Пусть доедают гурманы!» Позвал официанта:
 
    - А пирожки у вас есть?
  - Нет, ответил официант.
  - А самса?
  -  Нет, не жарим.  Мы – ресторан а-ля  гурман, -  сказал он, и положил перед «миллиардером» счет. Две тысячи пятьсот долларов!  Расплатившись, вышел на улицу, и купил Парижскую пиццу. Тесто и сыр на ней были настолько тонкими, что напоминали честное слово картёжника. Пришлось докупить к ней колбасу и сыр. Разложил все на французскую пиццу, и, не роняя ни крошки, поел.

Вечерело. Пошёл в лучшую гостиницу Парижа, и снял лучший номер. Со всеми удобствами. Где все включено и подключено. Помылся, и прилег, включив телевизор. Как хорошо быть миллиардером, пуховые одеяла и подушка, а простыня пахнет ароматом Шанели последней модели. Тут он вспомнил, как в бытность  прапорщиком, стырил двадцать комплектов солдатских простыней со штампом «Солдатское» . Надолго хватило семье. Ой, жизнь такая, окаянная!

  Зашла официантка с подносом. А в подносе - фирменное вино, пара шоколадок и цветочек аленький. Она раскупорила бутылку, налила в одну рюмку винца до половины.
 
- В одиночку у нас пьют только лекарства, сказал Минималкин. Налей себе тоже! "Битый" мужик знал, чем оборачивается для миллионера выпивка в одиночку. Особенно, когда ты в лапах подобных львиц, как эта француженка. После твоего вина я не засну? - Спросил он у служительницы.
 
- После вина – вряд ли, а вот, после массажа моего, сон ваш будет крепок. Девушка налила по рюмке бургундского  вина, и они выпили. Если вам  эротические услуги не нужны, то я пошла! Девушка повернулась к двери. И тут, увидев в декольте ладные ягодички, Минималкин, едва успел произнести:  «О, Мама!»  Мужик наш тут же потерял сознание. Очнувшись, почувствовал во рту вкус молочка и пышную грудь гувернантки. А ручонки француженки скользили по самым неслужебным  местам честного Россиянина.
       Минималкин жестоко скакал под оседлавшей его Амазонкой – Парижанкой. Он лежал на спине, "копытами" к небу. Гувернантка, оказалось хорошей наездницей на дальние дистанции. Он летал под ней над Нотр Дамом, башней Эйфеля, даже над Пиренеями, нарушив границу Андорры и
 благословенной Испании. А потом, загнанный, «мустанг» провалился в "пропасть".

Растянувшись в мягкой постели, гость почувствовал, что спал «без задних ног». А лежит, в чем мать родила. «Срамотище  прикрыл!» приказала Нечипоровна, - жёнка его. Она выглядела как тяжеловес ММА, по боям без правил. Весила 125 кг.  70 килограммовый муж перед ней выглядел как Вицин перед Моргуновым. Никаких шансов.

«Где двуспальные трусы, которые купила тебе в день Валентина?» - строго спросила она, приставив руки в боки, - а ну, надел быстро!» Нечипоровна шуток не понимала и шутить не любила. «Значит, мне домой возвращаться пора» - решил «миллиардер».

      Минималкин открыл глаза, и понял, что валяется в пустыре. Тут он вспомнил, что вчера была зарплата, и собирался купить жене кроссовки. Растерявшись, быстро проверил карманы – пусто!  Перед глазами стоял лишь пивной стол, и присоединившиеся  к нему двое молодых мужчин. А все, что связано с Мулен Руж и ночными скачками, не помнил.