9. Нитки. ИПУ

Всё детство, что себя помню, отец работал в Институте проблем управления, писал какие-то научные труды, получал неплохую зарплату и был востребован. Потом институт расформировали. Видимо, решать проблемы управления в нашей стране больше стало не нужно.

Величественное здание запомнилось мне одним случаем. В первые годы появления достаточно компактных компьютеров в стране, конечно же, они были завезены и в ИПУ. Целыми днями научные мужи осваивали технику, разрабатывали способы работы с ней и на ней, посвящая все свои силы и мысли гудящим коробкам.

А вечерами, раз в неделю, был «тайный гостевой день» — сотрудники приводили детей, поиграть в червя, какого-то прообраза Марио и посмотреть, как папаши обыгрывают американскую малопиксельную суперзвезду в  подкидного дурака. Играли на раздевание барышни и похвалу оппонента.

В тот день игра у отца как-то не складывалась, он был весь на нервах из-за своих каких- то рабочих дел, а я огорчалась, что мне не дают поиграть. Ещё я злилась тому, как он радуется, когда тётка раздевалась. Нет, я не думала, что это нехорошо, стыдно или неправильно. Я злилась, сама не понимая причину. Потом он сделал промах, она сказал «дурак», а я повторила: «Папа, ты дурак».

Я вспоминаю до сих пор, как плакала, когда он тянул меня вниз по лестнице института, как я боялась, что не успею за ним в вагон метро, дрожала, когда он повторял снова и снова: «Раз я, бля, у тебя  дурак, вот и иди теперь домой одна, ты мне больше не дочь». Всю дорогу я испытывала это  щемящее, жалящее чувство, когда от тебя уходят, ты не нужна, а ты в беспомощности и панике и думаешь только о том, что, если он и правда уйдёт, то ты вот тут, одна, и куда идти  не знаешь.

С периодичностью 5-6 раз в полгода мне снится сон, где я испытываю такие же чувства. Сюжет всегда разный, смысл один: я не могу попасть домой. Или я иду по своей улице, а моего дома нет. Спрашиваю дорогу у прохожих, а они не знают такого адреса. Или спросить не могу – во рту вата. Или дом всё-таки  есть, а лестница разрушена на несколько пролётов. Ладно, не разрушена, но нет моего этажа. Он есть, а квартиру открывают другие, чужие люди. Говорят, что надо ехать на лифте выше. В лифт садишься, а он едет не вверх, а параллельно, в какие-то другие дома, улицы. Иногда эти походы домой длятся несколько сонно-дней. Иногда, в очередной раз не попав в квартиру, я слышу чей то жалобный и грустный плач, начинаю волноваться ещё больше, вздрагивать грудью и искать глазами плачущего, потом понимаю, что голос мой, плачу я. Потом я просыпаюсь.