Она

Однажды, в университете я встретила противного и резкого юношу, который имел заточенные привычки и строгую самодисциплину. Я узнала об этом, поскольку он позвал меня к себе на курорт. Я переночевала у него и увидела, как среди ночи он пьет кофе и пишет роман, кажется, роман. Он останавливался каждый час, чтобы сделать упражнение, которое изводит его по самое горло и заставлял себя прыгать все выше, когда не оставалось сил. Он спал пять часов в день, по часу с промежутком в три часа. Почти как Леонардо да Винчи.
Он был жутко продуктивен.

«Нильсон, что ты не спишь?» - говорю я.
«Восточно- западно- южно- северный ветер зовет» - сказал он.
Он строчил неугомонно. Раньше я его воспринимала за сухого педанта и сноба. Но не сейчас.
Он шарился в книгах, когда что-то писал.
Я лежала у себя на постели, была приоткрыта дверь –дверной проем был черный и там могло болтыхаться все неестественное – тьма, в которой шагали призрачные потерянные души – одна из них мой друг, затерянный в огрызках текстов и записках на стенах. На следующий день мы пошли в лес. Я была совсем не выспавшаяся, так как всю ночь наблюдала за Нильсоном. Он ходил с зонтиком как с стростью, это меня подкрепляло в понимании его поэтичности.
«Нам стоит свергнуть старое и чистым, младенческим языком с долгой робостью писать тексты об наседших нам на плечи демонов, которые там с самого рождения и согнать их стихотворением» - сказал Нильсон.

«Что ты такое говоришь – творчество не таблетка от демонов, оно их не разгоняет, но совокупляет в одну точку и делает видимыми, так что можно их выбросить»
Вялость моих ног скручивала меня и падкое чувство огрызания перед природой не давало мне сесть, я хотела быть сильнее ее постоянных поз.
Мы рысскали в поисках не чем не присоленного бытия с отуманенным головами – призраками из-за изнурительных повседневных шагов по ту сторону рая.
Но не падшие духом, мы искали солнце, которое вот-вот взойдет. Лес девственное и безобидное  место , в котором можно найти себя.

«Пошли направо» - говорит Нильсон.
«Хорошо»
«Ты изнурена, а я полон сил, давай я понесу кариматы»
 «Давай»
Мы ляпнулись на траву – сочную и свежую с бризом зеленого естества – упали как подстреленные солдаты, растянулись максимально в длину и ширину. И начали болтать о том, о сем.
Баловались, как ребятишки перед сном, когда их укладывают спать, они полны энергии.
Мы долго лежали и рассматривали лучи солнца, которые претили концу.   
После мы поторопились в филармонию, там нас ждали еще несколько приятелей. Мы сели за выпивку в банкетном холле, мы успели напиться как свиньи, так что надравшись, мы сели на чужие места вперед, потом одного из нас вырвало и нас выгнали. Качаясь, мы побрели искать на рассвете травку, в Голландии ведь она легализована, так что объевшись ею, нас совсем разнесло.
Мы пошли в библиотеку, так как она была рядом. В музыкальном отделе работала прелестная женщина. С умом без изысков, руки сложенный и в блеклом опущении как у кенгуру тянутся к полу безропотно, карие глаза, и волосы собранные в пучок – я сразу влюбилась в нее.

«Нильсон, кто она?»

«Это миссис Грей»

«Что ты о ней знаешь?»

«Я влюблен в нее»
Что я могла сделать, кроме как скрывать это от Нильсона. Но он был упорный, поэтому я не могла пока что встрять. Он обкидывал ее цветами и конфетами. Обхаживал ее, несмотря на возраст и прочие ограничения. Я встрепенулась и теперь, когда я пошла ночевать к Нильсону я испытывала ярую злость. Он возмущал меня, как соперник. Когда он что-то печатал в туалете на своем ноутбуке я вдруг примчалась к нему и сказал шепотом : «У тебя ничего не выйдет с ней»
«Что-то имеешь ввиду? С чего бы это?»
«Она годится тебе в матери»
«И что с того? Ты меня удивляешь. Мы же напыщенные искатели любви и красоты, у которых нет поверхностных свойств, приписанных идеологией!»
«Завтра мы пойдем к ней и ты извинишься за свое поведение и , главное, настырность»
«Ни за что!»
«Тогда выбирай я или она»
«Ты мой ближайший друг, не заставляй меня, этот жалкий ультиматум!»
«Все предельно просто»
«Завтра я пойду в библиотеку и признаюсь о высоте своих чувств к ней , я предложу ей быть моей»
«Я сделаю тоже самое»
«Что? Ты с ума сошла?»
«Я тоже ее люблю и не меньше тебя»
«Но ты же не лесбиянка, мы с тобой в отношениях три года, пусть, вольных, но ты раньше никогда не была с женщиной»
«Теперь другое время. Я люблю тебя. Но она обворожительна.»
«Ты не можешь!»
«Нет, ты не можешь»
Я была в оцепенении , жесткой аллегоричности этому не найти, пещерная злость и взвинченность одолевали меня.
На следующий день мы пошли уже не рука о руку в библиотеку, я уже не рассматривала витражи и картины, развешанные по всему периметру, хотя была новая выставка. Она!
Она! Расцветшая заноза в сердце, которое теперь изливается соками юности и тратит их безвозмездно.
«Здрав..» - и тут меня перебивает Нильсон – « Здравствуйте, Миссис Грей»
«Какого черта ты делаешь?» - крикнула я в сердцах.
«Миссис Грей я нахожу Вас лучезарным ангелом со стихийной соблазнительной отверженностью вашего характера от манускриптических правил. Вы как чистое сознание.»
«Я также считаю, Мисс» - проговорил Нильсон.
«Что вы хотите этим сказать? Вам что-то нужно от меня?»
«Да»
«Да»
«Ваша ответная любовь к нам»
Как съежившись и неаккуратно Нильсон произнес «к нам».
«Как?» говорит миссис Грей
«Полюбить Вас Нильсон? И Вашу подругу?»
«Черт тебя подери Элиз , ты слишком много хочешь»
«Но я не могу быть не с одним из вас» - разрозилась миссис Грей.
«Это потому что вы замужем?» - добавил жалко Нильсон.
«Да, именно так»

Мы молча развернулись и начали уходить. В ответ ничего не последовало. Только возможно шлейфом за нами тянулось озадаченное лицо Миссис Грей.
Ругательства в отношении друг друга брынчали из наших алых губ. На следующее утро я встала раньше Нильсона и отправилась без завтрака в библиотеку:
«Я люблю Вас миссис Грей»
«Здравствуйте, Элиз, вы наверняка что-то попутали. Я не могу поверить Вам» 
«Но поймете, Ваши очертания темперамента такие пушистые и из Вас брызжет кровавая жизнь, она струится кровью, так как вены не в силах терпеть такой напор страсти к своему делу. Вы необычный библиотекарь, вы делаете все с достоинством.» разразилась я гармонично.
«Что ты тут делаешь?» - вдруг откуда не возьмись крикнул Нильсон.
«Иди отсюда» проворчал он со сжатой злостью в кулаках.
«Ты меня прогоняешь из своей жизни на совсем?» - отвечаю я с огорчением.
«Ты очень умна и на этот раз не ошиблась»
Ночь я провела в хостеле, мне негде было ночевать. Как бедняк в лохмотьях я остерегалась допросов полицейских, когда плелась и выискивала мотель. Я все-таки постучалась к нему.

«Нильсон!Нильсон!»
Он открыл дверь весь в извинениях и сразу меня впустил. Я подошла к кухни выпить воды. У меня тряслась рука. Но он своими пассажами наложил мне шоколад на уши. Будто мы снова вместе и что мы неразлучимы. Видимо, она ему нагрубила или сделала что-то паршивое.
Мы решили пойти в кино, чтобы увидеть приукрашенное время, чтобы почесать за пазухой и увидеть что-то текущее, реку с разноцветными отблесками, в которой наблюдается возвышенность если заткнуть уши. Язык всегда портит ощущение возвышенности. Молчание дает его в полноте.   
Потом мы устремились в наше любимое голландское кафе чуть-чуть выпили и зашли вместе в один туалет мужской, кто-то сказал нам: «Вам пора уходить из кафе» , но мы пошли писать снова наперекор просьбы покинуть кафе, так как было уже поздно. Кстати, мы пошли в один туалет, так как
Я выглядела как мужчина. Джинсы свитер под горло, мужская куртка, кроссовки.
«Знаешь, я все еще люблю ту женщину» - сказала по пьяни я.
«Мне показалось мы решили, что она забыта, иначе соперничество между нами перейдет в полную вражду»
Я уехала к маме с папой. Но что-то мне было некомфортно и тогда я сразу уехала на оставшиеся деньги к Нильсону. Уже была полночь, но он меня принял.
Я разделась и легла спать, поскольку он не сказал мне ни слова.
На следующий день я взяла свои просроченные книги, которые уже давно должна была вернуть в библиотеку и сказала Нильсону, что сама пойду сдавать.
Он был не против и не подумал скорее всего, что я могу его обмануть.
Я добиралась резкими шагами, большими и уносящими, протоптав весь асфальт, я попала в библиотеку.
«Здравствуйте, миссис Грей»
«Здравствуйте, Элиз»
Я начала ходить вокруг да около рассматривать партитуры и прочую красоту, потом я подошла к ней.
«Наклонитесь. Пожалуйста, миссис Грей» - сказала я безропотно.
«Я Вам кое-что скажу» - добавила я.
«Я хочу Вас» - и поцеловала ее в шею.
Она была так обескуражена, что не нашла сначала слов. Ее начало трясти. Она покрылась багрово- бархатным цветом.
«Что, что вы?»
 «Что вы себе…?»
 «Что вы себе позволяете? Я замужем!»
«Я, я… не хочу вас видеть»
«Простите, но это слишком»
Смачный поцелуй и в довершение ее открытость и продолжение – мы целуемся в объятиях цепко и катастрофически несносно, как любовники, не видевшие друг друга вечность – приснилось мне накануне. Я так хотела это осуществить, что расшатанность моего духа можно было видеть за милю. Но отверженная, я плелась, вдыхая бешено воздух, истезая тело похлопыванием по ноге, чтобы разнести, распылить ту боль, которая сидела в грудной клетке на тысячи кусочков – похлопываний. В захлебывание тщетного решения, я тонула в низвержении.
Он сказал: «Давай пойдем и вместе еще раз признаемся в любви миссис Грей и скажем, что готовы к любовному треугольнику»
«Что ты несешь? У меня нет шансов»
«С чего ты это решила?»
«Втроем я точно не хочу»
«Что это значит?»
Меня искривляло желание Нильсона делить любовь, при том что заполучить ее очень сложно.
Нильсон не хотел терять меня, но и новую белоснежную любовь.
«Хорошо, Нильсон, разделим ее»
Я сказала это, но на самом деле, собиралась бороться до самого конца за нее.
Миссис Грей сидела в изворотливой манере крутилась на своем стуле, вдруг резко встала так что ее мягкие груди слегка сотряслись, но это было совсем непорочное движение.
«Здравствуйте, Миссис Грей»
«Здравствуйте, Элиз»
«Нильсон»
Вдруг миссис Грей захотела поговорить только со мной. Мы отошли на несколько метров от Нильсона, который был как будто ограблен и обрамлен яростью, скорее ревностью.
«Элиз, я хотела сказать, что признательна Вам за искреннее выражение Ваших чувств. Мне кажется это взаимно. Я, если хотите знать, уже была с женщиной, и не один раз во время замужества. Поцелуйте меня в шею. Прямо здесь. Прямо сейчас»
«О, милосердный Бог, как стучит мое сердце»

И я быстро мимолетно одарила ее шею поцелуем.
Это увидел Нильсон, окровавленный слезами и нервозностью своего темперамента. Он не смог это пережить. Он упал на месте.
 «Элиз, смотри!» - закричала миссис Грей.
Мы увидели лежащего на полу Нильсона.
Я подбежала к нему что есть сил и начала бить по щекам, он приоткрыл глаза и вмазал мне по голове.
«Что ты творишь, мать твою?» - выкрикнула я.
«Ты предала меня!»
«О, Нильсон, я не люблю Вас, но Вы навсегда останетесь моим другом. Или иначе говоря, я люблю Вас как друга»
«Предательницы! Да вы едва знакомы!»

«И такое случается, Нильсон» - проговорила мягко миссис Грей.
Тут, по неизвестной причине, Нильсон угомонился и тогда он пригласил нас к нему в квартиру, он даже предложил нам всем заняться любовью»
Но этого не произошло. Мы как-то коробились друг друга с миссис Грей, было как-то невыносимо тесно фантазиям, которые забрели в реальность. Осуществление их рычало и рычало, пока не начало совсем стонать.
Мы начали целоваться очень страстно и тогда занялись вдвоем любовью, а Нильсон только стоял и смотрел. Он как будто ничего не видел. У него были пустые глаза, но вдруг он заплакал в голос.
«Я так люблю Вас миссис Грей» - он начал ее бить, неистово бить.
«Прекратите!»
«Прекрати!»
И я ударила его тяжелым стиральным порошком по голове. И он свалился как несчастный агнец.
«Он что спятил?» - пробормотала миссис Грей.
Нильсон тутже очнулся – «Ааааа!»
«Вы сучки!» - проорал он.
«Нет же, послушай миссис Грей и я любим тебя, но по-разному»
«Я люблю тебя, как великодушного приятеля, Нильсон, ты мой настоящий друг. Если хочешь я могу заняться с тобой любовью без Элиз»
«Мне не нужны одолжения»
«Я Вас хочу, идите ко мне» - резко сказал он в сердцах.
И тогда они занялись любовью, а я стояла и смотрела, и это все-таки не приятно. Хотя я знаю, что миссис Грей делает это вынужденно»
«Шлюха!» - вдруг крикнул мой друг.

«Что, простите?!» - спросила миссис Грей.

«Простите, мне приходиться так орать, чтобы получить больше удовольствия» - промычал он едва не задыхаясь.

«Да, миссис Грей» - сказал я внятно- «Это правда, он тоже самое проделывает со мной».

«Со мной этого больше не повторится!» - сказала миссис Грей.

Постепенно он пришел в себя и извинился.

Миссис Грей начала отдаленно говорить о том, что ей надо уходить, что ее как бы ждет муж и ребенок.
«Вы обдали меня соками юности. С вами я чувствую себя снова молодой, именно с вами обоими»
«Хорошо, миссис Грей, если Вам пора, уходите, но я надеюсь мы увидимся завтра с вами в библиотеке»
«Нет, я все-таки не пойду. Останусь с Вами»
«А что Вы скажете своему мужу?»
«Скажу, что ночую у подруги»
«Мы только за» - проголосила я.
«Да» - сказал Нильсон.
Мы решили все вместе пойти в филармонию. Играл концерт Вивальди номер 2 G minor. Аншлаг.
Я зачарованно слушала и не могла не созерцать прелестного звука. Нильсон не был поклонником Вивальди, только Бетховен мог звучать в его голове, когда он чистит зубы и напевает, мычит.
Мы решили прогуляться по мостовой и затем зайти в кафе, может напиться, может нет.
Мы пьянствовали. Грохот. Упала миссис Грей.

«Миссис Грей, вставайте, пойдемте» - пробормотал Нильсон.
«Вста..ю, я, я, вста-а-а-а» - еще с большим грохотом пропела миссис Грей.
«Кто знает где мы?» - спросила в шутливом отчаянии я.
Миссис Грей ехидно посмотрела на нас и сказала: «Все за мной!»
Мы шли, почти не шатаясь или очень шатаясь, точно сказать не могу.
Мы пришли к ее дому, как потом оказалось.
Открыли ее ключом дверь, думая, что заходим в наш дом. «Снимай с себя все, негодник!»- крикнула миссис Грей.
В это время ее муж и ребенок уже спали, но известно, что ор прелестной женщины разбудит кого угодно. Муж подхватился и попятился назад.

«Кто эти дети?»
«Ложись в постель, негодница! Или я тебя отхлестаю!» - закричал Нильсон – «Кто это жеребец?»
«В нашем доме….» - сказала я.
«Мне, кхе – кха-ха, кажется, что мы не туда попали…» - вскользь сказала миссис Грей еще и с беспредельным хохотом.
«Что у тебя с этими детьми?» - очень серьезно спросил ее муж.
Глаза у него хрустели от дьявольского огня, сжигающего все подряд.

«Опять ты развлекаешься с малолетними. Это преступление! Опять ты мне изменяешь!»
«Дорогой, что ты такое говоришь? Мы просто позабавились в кафе и только!»
«Я не верю ни одному твоему слову!»
«Как ты можешь? Можешь же все еще что-то. Ха. Он что-то может!» - и тут она рассмеялась пуще прежнего.

«Вон из моего дома! Возвращайся, когда протрезвеешь во всех смыслах!»
И мы свалились в кучу и побрели обратно в бар.
Я поняла, что мы не знаем, где наш дом, поэтому пришлось ночевать на улице. Но для меня это не впервые. Я одела черные очки ля бандитского имиджа, чтобы сокрушать тунеядцев и нехилых пропойц не гостевым взглядом. Мы громыхали, как чертовы поезда 30-х годов. Наш смех был созвучен аллегории подавившегося старика. Мы шли и шли. Уже не было сил, и мы все решили прилечь в развилке между домами. Мы брыкнулись и сразу уснули. Точнее, миссис Грей и Нильсон сразу уснули. Я – нет. Мне пришлось еще побродить и быть начеку, чтобы нас не заметила полиция. Чтобы потом не было разных заморочек и так далее.
«Встаем!» - разразилась я негуманно.
«Встали, встали!» - повторила я шепотом.
Копы проезжали по нижней улице. Надеюсь, за пол часа они протрезв… О, нет. Они хохочут и пляшут. Что тут сказать.
Мы все дружно перешли на другую часть развилки и спрятались за мусорными баками. Так нас никто не увидит, подумала я.
  И нас все-таки никто и не увидел, кроме старика-философа, который «забыл вчера в жбане свою куртку». Наши сложные разговоры я описывать не буду.
И все-таки я уснула на миссис Грей. На ее нежной аккуратной заднице.
Когда проснулся Нильсон начинало только светать, и он разбудил всех остальных, чтобы мы пошли искупаться от пакостной вони мусорного бака. Теперь, протрезвевшие почти до конца, мы шли домой, к нам домой.
Я не знаю, но мои чувства к миссис Грей лечились от собственной лени тянуться и хватать наперекор Нильсону. Я испытывала горячее ослабление, когда видела ее. Распавшиеся волосы из пучка в нервической страсти, окутанные собственной тьмой виднелись сейчас из-за куска подушки, на которой она лежала. Ноги сомкнутые, играющие как смычок на скрипке, друг на друге. Такие тонкие ноги. И груди слагаемые законом тяготения и внятно пронзившееся в постель.
Когда мисс Грей спала, не только я делала наброски о ее теле. Рядом со мной, улыбаясь, стоял Нильсон. Он писал, как она его зачаровывает. Нет, этому нужно положить конец. Я не могу больше разделять ее. Она так восхитительна.

«Нильсон, я заработаю себе на жизнь писательством и скорее всего уйду от тебя. Я хочу быть только с миссис Грей»
«Это невозможно, дорогая. Во-первых, я люблю тебя. Во-вторых, я люблю ее. Я не могу не рисовать такие опрятные черты лица, и живота, и спины.»
«Ты прав, Нильсон» - соврала я.
В то время, как он работал над своим полотном, я искала авиабилеты на собранные мною за писательство в журналах деньги, я хотела отправиться с миссис Грей в Америку. Осталось дождаться визы. Там сейчас живет мой дядя, я могла бы писать и там, и устроить на работу миссис Грей.
Все произошло очень быстро.
Мне позвонил дядя.
«Элиз, ты можешь приезжать уже завтра, я решил все вопросы с визами».
Я была в восторге от своего дяди. Неужели это правда? Я решила, что нужно все сделать, чтобы Нильсон не заподозрил. Я придумала план.
«Нильсон, я хочу побыть наедине с миссис Грей один вечер наедине. Потом..
«Нет!»
«Дослушай меня, пожалуйста»
«Потом ты проведешь точно так же вечер с миссис Грей на следующий день после меня»
«Идет, Нильсон?»
«Ну, хорошо, в принципе честно. Я как раз сегодня занят, мне надо дописать несколько тюльпанов на своем полотне»
«Отлично, Нильсон, догворились»
Пока миссис Грей убиралась в зале, я тихонько подошла и сказала: «Миссис Грей, сегодня с Вами проведу вечер только я»
«Что ты имеешь ввиду, деточка?»
«Мы с вами рискнем отжечь только вдвоем. Мне кажется Вы этого хотели не меньше, чем я»
«А, это звучит здорово! А Нильсон не против?»
«Нет»
«Я приготовила для Вас кое-что совершенное, чему Вы обрадуетесь»
«Что же это?»
«Все вечером. Только пообещайте мне доверять»
«Что все это значит, Элиз?»
«Вы мне доверяете?»
«Конечно»
«Отлично»
Наступил вечер. Под руку миссис Грей. И вон из квартиры. Мы гуляли по мостовой, и я успела ей рассказать про Америку.
Ночью, когда Нильсон спал сладким сном с закрытой дверью - я взяла чемодан и собрала наперекосяк все вещи.
Миссис Грей в поту помогала мне. И очень переживала. Наконец-то мы собрали все необходимое с собой. И вышли вон из квартиры.
Не обошлось без трагичности, миссис Грей уронила чемодан. Но мы быстро вышли, так что даже если он нас услышал и проснулся, все равно нас не достанет. Мы забыли авиабилеты.
«Черт!»
«Черт!»
Мы обе были в недоумении, как такое могло произойти.
Я быстро вернулась за ними. С походкой кошки и аккуратностью ювелира, я зашла и взяла эти чертовы билеты. И тут Нильсон включил свет. Ор и недовольство высшей степени, избиение и самоистезание – подумала я.
«Где туалетная бумага?» с прищуренными глазами сказал он, не просыпаясь.
«Ээээ, там на верхней полке в ванной»
Как я перепугалась и представить себе не могла, что так все легко обойдется.
«Держите, миссис Грей»
Она взяла билеты и теперь они были у нее.
Но нет. Все не так уж хорошо кончилось.
Нильсон выглянул из окна и начал на нас писать и кричать: «Проститутки».
Мы увернулись от его мочи и поняли, что он все понял.
Он выпрыгнул из окна- второй этаж - можно себе позволить. Побежал за нами.
 Мы с миссис Грей, взявшись за руки помчались к первому такси и запрыгнули, пока он сворачивал на резком повороте.

«Гони! Гони!» - как в фильмах кричали мы. Обомлевший таксист погнал, когда мы показали деньги.
Мы прибыли в аэропорт. Сели в самолет. И уже через восемь часов сидели на террасе в кафе.
Я поцеловала ее, как никогда.