Глава Люби меня

А. Лютенко( Из Миллиард на двоих)

                «Люби меня, любовь моя, под лунным светом…»

Кабинет тринадцатого директора ЦРУ Уильяма Кейси располагался на седьмом этаже административного здания штаб-квартиры, построенной под его непосредственным патронажем.
На стене, где обычно чиновники такого ранга размещают портрет действующего президента, Кейси повесил портрет своего кумира – Билла Донована, одного из основателей американской разведки, прозванного коллегами за свой необузданный нрав «Дикий Билл». Чуть ниже каждый входящий мог прочитать лозунг, приписываемый Дикому Биллу: «В глобальной и тотальной войне – разведка сама должна быть глобальной!»
Своих сотрудников директор подбирал в зависимости от того, разделял ли его будущий подчинённый данную точку зрения. Кто всецело соглашался –имел перспективы к росту и реализации своих самых сумасшедших планов, (если, конечно, они нравились самому директору).
Раздался вызов селектора, Кейси нажал кнопку.
– Сэр, – раздался бравый голос помощника, – в приёмной Мария Лопес.
– Пусть войдёт! – скомандовал директор и нервно вскочил из-за своего стола. Разговор предстоял нелёгкий.
В углу большого кабинета располагался просторный кожаный диван в английском стиле, два кресла и удобный столик, где стояли красивые шахматы из слоновой кости. Сам Кейси шахмат не любил и в них не играл. Всё это – и мягкий ковёр, на котором не слышно шагов, и картины в стиле авангарда – представляло собой антураж, принесённый Кейси в Лэнгли с Уолл-Стрит. Даже бар, где всегда имелась дежурная бутылка виски, лёд и старомодный сифон с содовой.
…Да, это пришла она – его роковая женщина. И предстоял непростой разговор.
– Садись сюда… – Кейси указал Марии на удобное кресло, а сам неосознанно вдохнул полной грудью аромат её духов. Казалось, он мог вечно наслаждаться этим тонким запахом – целуя её тонкие пальцы, изящную шею и восхитительные плечи.
– Может выпьешь? Или кофе? Ой, прости… Вспомнил, что ты в обед не употребляешь жидкость.
Кейси имел одну особенность. Он очень невнятно изъяснялся. Если человек его слышал первый раз, то даже не сразу мог понять, о чём идёт речь. А если от Кейси требовалось ответить прямо, то он начинал нелепо проглатывать слова: создавалось впечатление, что он что-то жуёт.
– Уильям, хватит темнить! Говори начистоту, что случилось? – Мария, как всегда, не давала ему возможность тянуть время.
– Есть мнение, что тебе надо поработать «в поле»! Это просто необходимо для дальнейшей карьеры.
– В каком ещё поле? – она пристально смотрела на него большими завораживающими глазами. – Отвечай! Ну?!
– Что, ну? – отозвался Кейси вопросом на вопрос.
– Так это я тебя спрашиваю, Уильям! Что случилось?
И Ульям Кейси, великий и страшный, преодолевая неловкость, выпалил всё, что хотел сказать после долгой преамбулы, одной фразой.
– Ты едешь заместителем резидента в Россию!
Наступила неловкая пауза.
– Уильям, посмотри на меня! – Мария взяла Кейси за руку. – А как же наши планы? Да как, в конце-то концов, наша любовь?
Она смотрела на него испытующим взглядом, а он был готов провалиться сквозь пол. Но тут она всё поняла.
– С тобой говорил президент? Эти сплетники донесли уже на нас? – Мария хлопнула себя по бедру. – А то я думаю, что все эти улыбчивые мужички из госдепартамента так на меня таращатся. Теперь всё понятно. Тебе, мол, нельзя, из соображений государственного имиджа, разводиться с твоей… (и она нецензурно выразилась по-испански).
– Ну и хорошо! – наконец выдохнула Мария. – Лучше ясность и определённость. Ты, Уильям, всегда любил власть больше всего на свете! И во имя её – готов переступить через любого.
– Мария, ты расстроена?
– Нет, Уильям: не расстроена. А просто умерла! Но это тебя уже не касается. Умирать – это часть нашей профессии, не так ли? А с остальным – как-нибудь справлюсь. Так когда вылетать?
Мария встала во весь рост – удивительно элегантная: в чёрном брючном костюме и в белой рубашке, что очень шла к её загорелой коже. А высокие каблуки делали её ещё выше.
– Мария, у нас есть ещё какое-то время…
– Нет, уже нет! – на Кейси смотрел совсем другой человек. – У тебя, Уильям, больше нет времени ни на что. Когда прикажете вылетать, мистер Кейси?
…Силы покинули её, как только переступила порог своей маленькой квартирки. Она скинула туфли, сняла костюм и, раздевшись догола, встала под душ. Вода била в голову, а затем тёплыми струями растекалась по шикарном телу. Это напоминало водопад на прекрасных тайских островах – там, где до самого горизонта – удивительное море хрустальной прозрачности! И красивые белые яхты, что так беззаботно расположились в голубой лагуне.
Зачем она связалась с этим авантюристом Кейси? Что она в нём нашла – в этом невысоком неряшливом человеке? При этом – уже далеко не молодом. Она читала у русского писателя Достоевского – там говорил один сумасшедший герой: «Любовь зла – полюбишь и козла!» Она раньше не могла понять значение этого странного выражения. Но теперь, кажется, понимает, что это может означать.

…Тёплая вода немного успокоила её. В её родном городе, Боготе, всегда одинаковая температура: никогда не превышает летом двадцати градусов, а зимой – не опускается ниже пятнадцати. Это из-за гор и альпийских лугов, откуда на город набегает прохлада. И поэтому, даже когда светит солнце, всегда хочется надеть на себя что-нибудь тёплое. А почему она вдруг вспомнила родину? Она же запретила себе ворошить неприятные моменты своей жизни!
Ей надо уже давно расставить все точки по местам! Но она, как всякая женщина, очень хотела замуж. Чтобы иметь свой просторный дом с садиком, где бы она сажала цветы. А ещё хотела ребёнка! Даже лучше двух – мальчика и девочку. Она надеялась, что всё так и будет – Кейси же обещал! Но прошёл год… А затем – ещё один. Но он каждый раз находил причины не уходить от своей старой некрасивой жены. Хотя его дети давно уже выросли и жили отдельно.
А за это время молодость и свежесть стали потихоньку покидать Марию. Или это ей лишь казалось?
«Пожалуй, я размышляю как Урсула Игуаран, героиня из «Ста лет одиночества» Маркеса! – поймала она себя на мысли. – Интересно, а где сейчас Габриэль?»
Они познакомились в Мексике, когда Маркес выступал посредником в переговорах бородатого Фиделя Кастро и президента Джимми Картера. Всё проходило под жёстким контролем ЦРУ и Мария являлась переводчицей под прикрытием. Тогда они и сошлись, как земляки. Удивительно красивый, умный человек, истинный колумбиец…
Габриэль Гарсия рассказывал ей об этой России: мол, там живут самые удивительные люди! Он побывал в Советском Союзе ещё совсем юношей, когда затесался в музыкальный коллектив, приезжавший на Всемирный фестиваль молодёжи в Москву в 60-е годы. Рассказывал, как играл на барабанах и гитаре в самом логове коммунизма…
«Какая она, эта Россия? И что там ждёт? Хорошо, что хоть не Афганистан или Сомали!» – продолжала она размышлять.
Внутренняя тревожность всё никак не проходила.
«Надо поспать, а уже завтра всё хорошо обдумать! Возможно, всё и не так страшно, как кажется…» – решила Мария Лопес, пытаясь пожалеть и утешить себя, (впрочем, как и любая женщина в этом мире!..)

Но поспать не получилось – неожиданно раздался звонок. На линии – её давняя подруга, работник госдепартамента Моника Хан (что стала, как обычно, что-то радостно щебетать в трубку).
– Я через полчаса подъеду к твоему дому! Ты должна обязательно это увидеть! В музее современного искусства – великое событие. Открытие – сегодня. Я с трудом достала на нас с тобой два приглашения. Ты же понимаешь: это же сам великий и ужасный Эди!
Насколько можно понять из сбивчивого спича, она приглашала на выставку Эди Охарда, что открывал свою экспозицию под сводами Выставочного зала имени Кеннеди. Зная кипучую энергию Моники, вариантов отказаться просто не имелось.
«Ну, что же. Нужно сходить, напоследок. В России точно всего этого не будет! Там лишь есть цирк с медведями да улыбчивые матрёшки!» – грустно подумала Мария…

– Эди, Эди! – кричала Моника и энергично махала странному лохматому худому фрику, разодетого в тёмно-синий костюм викторианского покроя и несуразные жёлтые туфли. При этом настойчиво подталкивая Марию вперёд, сквозь пёстро одетый народ, (который то глазел на развешанные вдоль стены цветастые фотографии, то трепался между собой, попивая из фигурных бокалов шампанское).
Вокруг Эди стояло плотное кольцо таких же нелепо разодетых мужчин и женщин. У некоторых с первого раза даже невозможно было определить половую принадлежность. Многие расхаживали в кожаных куртках и джинсах. Другие – в дорогих костюмах от «Версаче» (но, при этом, вместо классической обуви – спортивные кроссовки на голую ногу!) Как поняла Мария, сегодня в Центре Кеннеди собрался весь столичный бомонд.
Вашингтон – город довольно консервативный, но поглазеть на нового «пророка» современного искусства заявился весь творческий свет. Среди гостей Мария заметила даже Мика Джаггера, лидера группы «Роллинг Стоунз».
Наконец Моника просочилась к своему кумиру и, поцеловавшись с ним в щёку, представила ему свою подругу Марию. Но внешность молодой женщины не произвела на художника особого впечатления.
– Я тебя знаю: ты модель у Диора…
– Нет, нет! Она никакая не модель! – с готовностью встряла в разговор Моника.
– Странно… – пожал плечами Энди и стал довольно бесцеремонно разглядывать черты лица Марии, будто силясь что-то вспомнить. Через минуту ему это занятие, видимо, надоело.
– Будешь? – и он протянул жвачку. – Она с секретом: увидишь мир совсем в другом свете!
– Нет, спасибо! – отказалась Мария. – Не моя тема…
– Ну, тогда как хочешь… – и демонстративно повернулся к ней спиной, начав целоваться со следующей группой поклонников его искусства.
– Признай, он же и правда чудо? – не унималась Моника.
– Может быть… – вяло бросила в ответ Мария, стараясь не обидеть свою экзальтированную подругу.
Хотя та, казалось, мало на что обращала внимание: буквально через десять секунд вездесущая Моника убежала радостно обниматься с другими гостями.
…А ещё через минуту возле неё с бокалом шампанского остановился высокий светловолосый молодой человек, с пробором ровно посередине. (Такая причёска пришла из «шестидесятых»). Одет он был также «под ретро»: светлый велюровый костюм, расклешённые джинсы и ботинки на платформе. А ко всему этому – длинный цветастый шарф, небрежно обмотанный вокруг шеи.
– Вам не принести бокал шампанского?
– А почему бы и нет?
Уже через минуту светловолосый вернулся с двумя бокалами шампанского, протянув один Марии.
– Я – Крис…
– А я Мария…
– Та самая «просто Мария»? – пошутил новый собеседник.
Мария невольно отметила про себя красивый голос и очень хорошие манеры нового знакомого. А главное, он говорил без всей этой наносной американской театрализованности и эпатажа. Мария более внимательно рассмотрела своего собеседника. Во всём чувствовалось, что он – человек старых английских традиций.
– Мария, вам здесь, гляжу, не очень нравится?
– Возможно. У меня сегодня выдался тяжёлый день. А так – всё очень даже интересно!
Он хотел спросить что-то ещё, но здесь подскочила Моника, что незадолго до этого куда-то исчезала.
– А я вас знаю! Вы – Крис Ли, англичанин. Я вашу песню «Люби меня» просто обожаю! – радостно зачирикала Моника.
Крис в ответ лишь шутя склонил голову, как это делают в фильмах сердцееды-мушкетёры и разного рода «джеймсбонды».
И здесь Мария впервые почувствовала огромное влечение к этому немногословному красивому мужчине. Она тоже вспомнила эту песню. И от воспоминаний об этой грустной мелодии – просто невыносимо захотелось секса. Мария внезапно почувствовала себя бесконечно несчастной и одинокой! И помочь смог бы только он – такой спокойный и такой обаятельный!
Марии вдруг захотелось, чтобы Крис просто молча взял её за руку, они покинули этот шумный бедлам и вместе сели в машину. И неспешно поехали по ночному городу. И он бы пел свою песню «Люби меня» – только ей одной! А потом они, на берегу реки Потомак, занимались бы любовью – жадно и грубо!
Мария живо представила перед собой растерянные глаза своего шефа Кейси, что посмел выкинуть её из своей жизни.
…Но Крис молчал. А недалёкая Моника всё щебетала о силе искусства. И окружающая реальность всё глубже и глубже погружалась в какой-то странный сюрреализм. На миг вдруг показалось, что многочисленные пейзажи, развешанные на фото, отчаянно кивают ей и подмигивают, пытаясь передать неуловимый, только им одним понятный смысл бытия.
Это, наверное, шампанское так ударило в голову?
«Интересно, что скажет Моника? Не сомневаюсь, что завтра разнесёт по всему госдепартаменту! Ну и хорошо: пусть Кейси теперь хорошенько подумает, что он потерял…» – мелькнула злорадная мысль.
И Мария сделала шаг вперёд, решительно взяв Криса под руку.
– Крис, а почему бы вам не проводить меня? – сказала она, глядя прямо в глаза своему новому спутнику.
И, помолчав, добавила: «Вы же этого, надеюсь, хотели?»


***
Люби меня,
любовь моя –
сквозь тьму
и годы.
Я припаду
к твоим ногам,
вдыхая
звёзды…
 
И танец наш,
длиною в жизнь,
продлится
вечность!
И всё,
что я хранил –
возьми: любовь
и нежность.
 
Люби меня,
любовь моя,
под лунным
светом –
и пусть
кружится
голова
зимой и летом!
 
И шар земной,
и мир –
во тьме,
теплом согретый.
А это, милая –
и есть
любви
моменты!
Продолжение следует..