Песня заката. Часть 2. Глава 8

      — Вам надо постараться ходить выпрямившись.
      Флор была права, госпожа Аликс всегда держалась гордо, с высоко поднятой головой и расправленными плечами. А Иви всегда казалось, что, стоит ей стать настолько ровно, как все внимание окружающих начинает привлекать ее грудь. До замужества юную Иви это смущало и заставляло покрываться краской, а после замужества и вовсе пугало, потому что Гастон тогда смотрел на нее тяжелым, недовольным взглядом.
      — Давайте, если вы забудете держаться ровно, я буду подавать знак вот так, — Флор, вытянув руку вниз, подняла выпрямленную ладонь параллельно полу. — Чтобы вы выпрямились.
      Взять Флор к себе в комнату по совету н-Эсклармонды, Иви не решилась. Комната воспринималась ею как пространство, где были только они с Раймоном, где до сих пор простыни пахли их любовью, и пустить в нее постороннего человека… Нет, Иви не смогла, хотя за то, что Флор спала вповалку с другими слугами в зале, ее и грызла совесть.
      По Раймону, ушедшему с людьми в горы, обустраивать еще одно убежище, Иви скучала неимоверно. Ночами иногда даже плакала, но слезы были непривычные, горько-счастливые. Наплакавшись, она вставала и смотрела в окно на звезды, гадая, что он делает сейчас. Потом засыпала, обняв подушку и уткнувшись в нее носом. Иви просила, чтобы Раймон забрал ее с собой, но он не взял, сказал, чтобы она осталась в Горном укрытии и училась у н-Эсклармонды и н-Ано.
      Она училась. Каждый день, н-Эсклармонда за вышиванием продолжала рассказывать Иви о благородных семействах Окситании. Кто чем владеет, кто с кем в родстве, кто был на брачном пиру Раймона и Аликс. Иви честно старалась запоминать, но разложить в голове по полочкам сведения о людях, которых она никогда не видела, было трудно. На юге, оказывается, господ с именем Раймон было много — Раймон Тулузский, Раймон-Роже Транкавель, Раймон-Роже де Фуа, Раймон де Терм, не говоря уже про ее Раймона. Раймон Тулузский — дядя Раймона-Роже Транкавеля, а Раймон-Роже Транкавель — кузен Раймона-Роже де Фуа и сюзерен Раймона де Терма. Чтобы все это запомнить Иви стала вышивать герб дома и кружочки с квадратиками на кусочке холста. Кружочки обозначали дочерей, квадратики — сыновей. Вечерами она садилась и перебирала их пальцами, на ощупь, шевеля губами, вспоминая, кого как зовут и кто чем владеет. Скоро вокруг квадратиков стали появляться новые знаки, напоминающие о замках, принадлежащих тому или иному господину. Каркассон Иви нанесла на холст в виде красного крестика, Безье — в виде белого.
      Госпожа Аликс умела читать и писать, она посылала н-Пейрану письма — знала Иви со слов Раймона. Что это значит, Иви примерно догадывалась: если бы она умела читать и писать, то смогла бы обозначить свои кружочки и квадратики так, что вспоминать было бы легче. Но она не умела.
      Пейрета использовала в своей вышивке надписи — замысловатые ряды узоров, в которых нельзя было ошибиться, но просить Пейрету помочь ей Иви не решилась. С тех пор как та назвала ее блудницей, Иви старалась избегать встреч и тем более разговоров со старшей дочерью н-Пейрана и н-Эсклармонды.
      Если с н-Эсклармондой Иви осваивала премудрости, необходимые благородной даме, то с н-Ано она вспоминала Гельон. Госпожа Аликс была хозяйкой в замке, а значит, должна была знать свое хозяйство вдоль и поперек. Где какие покои, где что хранилось, кто и когда приезжал к ним в гости, пока Аликс жила с Раймоном. От этих занятий у Иви оставались смешанные чувства: с одной стороны, она погружалась в собственные воспоминания о времени, проведенном в Гельоне, с другой — остро чувствовала, что до нее там с Раймоном была Аликс. От н-Ано Иви узнала, что нужные записи по хозяйству ей иногда помогал делать Реми.
      — Вся грамота мне ни к чему, только те значки, которыми считают, — сказала кастелянша. — А если что важное записать и если Реми в замке — я его просила.
      Трубадур как раз был в Горном укрытии. Но был ненадолго и нарасхват — все в башне, от мала до велика без конца просили, чтобы он спел им что-нибудь или просто рассказал. Иви было совестно лезть к Реми еще одной в этой очереди за его вниманием, но, с другой стороны, ей очень хотелось с ним поговорить.
      — А сложно научится грамоте? — Иви улучшила момент, когда стук ложек за общим столом стал особенно громким.
      — По-разному. Кому как, — ответил трубадур.
      — Тебе было сложно?
      — Меня еще в детстве мать научила.
      Значит, читать и писать могут уметь не только благородные дамы.
      — А ее кто научил? — осторожно поинтересовалась Иви.
      — Ее отец.
      — Он тоже был трубадуром?
      — Нет, нотариатом.
      Что это слово значит, Иви не знала. Реми, видимо, догадался и пояснил:
      — Законником.
      Стало ненамного понятнее, до дальше досаждать трубадуру своим невежеством Иви не решилась.
      — А к чему был первый вопрос, госпожа графиня? — спросил Реми, уже выходя из-за стола.
      Иви встрепенулась, поворачиваясь.
      — К тому, что я… я хочу попробовать научиться. Если это не очень сложно.

      — Это А. — Реми веткой начертил на земле зубец и перечеркнул его посередине.
      — Это В.
      Значок напомнил Иви женскую грудь.
      — Это С.
      «С» показалось Иви похожим на ухо. Зубец, грудь, ухо.
      — «С» еще означает сотню.
      Вот тут Иви запуталась, но потом вспомнила, как н-Ано говорила, что некоторые значки нужны для счета.
      — Их можно составлять вместе.
      Рядом с тремя значками Реми начертил еще эти же три, но уже в другом порядке — ВАС. Иви посмотрела сначала на значки, потом на трубадура в поисках объяснения.
      — Вместе получается Б-А-К*.
      Корыто. Слово было знакомое, но…
      — Почему К, это же С, — Иви показала пальцем на крайнюю букву.
      — Вообще С, но бывает и К.
      — И сотня.
      Реми кивнул. Иви расстроенно закусила губу.
      — Слишком сложно.
      — Можно пока просто запомнить эти три буквы, — легко предложил трубадур.
      Значки называются буквы.
      — А сколько их всего?
      — Еще два десятка.
      И каждая значит то одно, то другое. Нет, ей точно не справится.
      — Все трубадуры знают грамоту?
      — Не обязательно. Скоморохи и вовсе только по памяти играют.
      — Но ведь трубадуры и скоморохи — это не одно и то же.
      — Я рад, что вы это понимаете, госпожа графиня, — ответил Реми, и Иви показалось, что он сдержался, чтобы не рассмеяться, будто услышал какую-то шутку. Видимо, считает ее совсем глупой — еще больше расстроилась Иви.
      — У вас получится, — на сей раз трубадур улыбнулся в открытую и ободряюще. — Если запоминать постепенно.

      Какие буквы, тут бы выучиться хотя бы ровно держаться. Флор приходилось раз за разом выпрямлять ладошку над полом, чтобы Иви выровнялась. Сюзерена нельзя сажать ниже вассала за столом, а для этого надо помнить, кто и кому приносил оммаж**. Вассалов разных сюзеренов надлежит принимать и сажать в последовательности, которая соответствует титулам: сначала вассалы герцога, потом графа, потом виконта. Но при этом надо помнить и об их собственных титулах: граф, вассал графа выше по положению, чем виконт, вассал герцога… Иви казалось, что ее голова скоро треснет.
      Припухшую грудь тянуло, низ живота тоже. Чуть позже Иви убедилась в правильности подсказок своего тела — у нее пришли крови.
      Она не понесла. Снова. Иви расплакалась, но тут же, вытирая слезы, подумала, что Господь и так одарил ее щедрее, чем можно было мечтать. А малыш у них будет, Раймон обещал.

Вас* (фр.) — корыто, бадья, чан.
Оммаж** — присяга, оформлявшая заключение вассального договора.