Херувим

            

       В детстве Альберта называли херувимом: кудрявые белокурые волосы, большие голубые глаза, обаятельная улыбка – все это умиляло окружающих, восторженные отклики о внешности сына радовали маму мальчика. Ей нравилось гулять с малышом в парке, ей льстило, когда на них с сыном обращали внимание. Муж улыбался, когда  Лиза  хвастливо рассказывала о том, какое впечатление внешность сына производит на окружающих и, покачивая головой,  говорил:
- да, настоящий херувим, ему надо было девочкой родиться!
   Через три года у пары родился еще один сын, взглянув на малыша,  Лиза  разочарованно вздохнула: неопределенного цвета глаза, то ли серого, то ли зеленоватого цвета, смуглое лицо, пушок рыжеватого цвета на голове, одним словом ничего общего со старшим братом. Не стесняясь, мама критиковала внешность младшего в присутствии Альберта: вот когда Алику было полгода, у него копна волос была на голове, глазищи голубые такие выразительные,  а Валентин какой- то несуразный -  волосы не растут, до сих пор только  пушок в полсантиметра на голове, глаза блеклого цвета и все время хмурится. Ну,  никакого обаяния нет у ребенка! И прижимая к себе Альберта, крепко обнимала его и,  целуя,  говорила:
- сладкий мой, заинька, красотулик,  мой херувим!
         Старший купался в океане материнской любви, на брата он не обращал внимания и только слегка ревновал к нему отца, который постоянно возился с младшим сыном.
                Когда Алик пошел в школу, младшему брату исполнилось три года, внешность у него была самая заурядная: русые жесткие  волосы, серые глаза, смуглая кожа. Валик был скуп на выражение эмоций, он редко плакал и практически не улыбался.
- ой, какая бука, неприязненно говорила Лиза, глядя на младшего сына, и переводя взгляд на Алика, расцветала в улыбке, прижимала сына к себе, ероша его шевелюру, целовала и снова называла  старшего сына херувимом. Муж стал делать Лизе замечание:
- негоже такого ,  уже достаточно большого мальчика, называть херувимом. Приклеится к нему прозвище, не отлепится потом!  Лиза хохотала и утверждала, что ее вины в этом нет, все их знакомые еще с пеленок так называют Алика, и ничего зазорного в этом нет.
           Лиза окунулась в школьную жизнь Альберта, они читали, писали, лепили, рисовали с сыном. Мама гордилась успехами ребенка, ей льстило, когда на родительском собрании Алика хвалили . Ее не насторожило, что у сына появилась заносчивость, высокомерие – она называла это чувством собственного достоинства. Не обратила внимание на то, что он упорно игнорировал младшего брата, брезгливо кривя губы, когда малыш подходил к его столу, чтобы взять карандаши и лист бумаги. Альберт закатывал истерику, когда Валику отдавали его старые краски, гуашь.
- это мое! Кричал он, пусть не берет ничего у меня!
    Отец вспылил, объясняя, что нужно делиться, но Алик, всхлипывая, категорически мотал головой  и прижимал к груди СВОИ карандаши, краски и папку с листами бумаги. Лиза , естественно встала на сторону старшего сына, и , родители впервые поссорились при детях.  С тех пор у детей были раздельные места для творчества : Валик, несмотря на то, что в свои три года не разговаривал, очень хорошо для своего возраста рисовал. Его рисунки, на которых были изображены цветы, бабочки, деревья поражали  пропорцией, точностью изображений. Папа вешал  рисунки сына на стенку около его стола, и гости, приходя к ним, восхищались творчеством малыша.
Бабушка стала выговаривать родителям, что они не обращают внимание на то, что ребенок не говорит.
-  Окунулись в жизнь херувима, а на младшего времени нет, в сердцах высказала она свое недовольство невестке. Альберт нахмурился, впервые  за его семилетнюю жизнь, слово херувим прозвучало с неприятным подтекстом. Алик и до это случая не очень любил бабушку Олю за то, что она многое ему не разрешала, но теперь  в его сердце вползла ненависть.
         Когда родители, наконец,  стали возить Валика по специалистам, они были опустошены, услышав диагноз – аутизм.
- Что это такое? широко раскрыла глаза бабушка Оля, и взяв в руки заключение негромко прочла:
- аутизм – состояние, характеризующееся преобладанием замкнутой внутренней жизни, активным отстранение от внешнего мира, бедностью выражения эмоций…
              Альберт окончил школу, стал учиться в престижном вузе, Валентин обучался на дому, если можно было так сказать: он по прежнему не разговаривал, жил в своем мире, но по- прежнему  не расставался с красками и карандашами . Написанные им картины были  наполнены светлой, пронзительной  печалью. Бабушка плакала, глядя на них, и, вздыхая, говорила :
- какой талант у мальчика, сколько внутри у него света!
Альберт кривился, и,  поджав губы, с пренебрежением смотрел на брата. Он не стесняясь его присутствия мог сказать матери, чтобы Валентин не выходил в гостиную, когда к нему придут институтские приятели, дабы они не были шокированы присутствием идиота . При отце и бабушке  он помалкивал, но при матери говорил все, что ему взбредет в голову. Он тонко чувствовал, что мама не очень то жалует своего младшенького…
                Лиза взволновано бегала по кухне, сегодня Альберт придет знакомить родителей со своей невестой. Все было готово к приему гостей, приготовлены изысканные блюда, поставлены праздничные приборы. Лиза давала инструктаж мужу, свекрови. На секунду заколебавшись, она вопросительно посмотрела на мужа и спросила: Валентина звать или пусть в своей комнате будет? Муж вспылил и резко сказал:
- если Валик захочет, пусть выходит, если не хочет, он не выйдет, даже если тащить будем. Приборы и на него ставь.
               Мать  любовалась красавцем сыном – высокий, с выразительными чертами лица, с белокурой шевелюрой, яркими голубыми глазами, с обаятельной улыбкой. Проскочило в мыслях привычное слово – херувим!
Избранница сына, если честно, не очень то понравилась ей, слишком простовата, по ее мнению, для такого красавца, о чем она и сказала, когда он вернулся домой, проводив невесту . Альберт улыбнулся и сказал:
- зато перспективная! Знаешь кто ее отец? Руководитель фирмы, где я работаю! Она единственная дочь, для этой семьи ничего не стоит на выходные в Париж  или Лондон смотаться! Так что я выгодную партию делаю, мама. 
       Отец Вероники подарил молодым огромный дом в коттеджном поселке, еще у Вероники была шикарная квартира в центре города, так что квартирный вопрос перед молодоженами не стоял. Молодая женщина искренне любила мужа, всем сердцем приняла его родственников. Правда, ее коробило, когда  Альберт уничижительно отзывался о Валентине, поэтому она всячески старалась  поддерживать  и радовать молодого человека – подарила ему роскошный мольберт, покупала дорогие краски и кисти для рисования. Когда родители мужа уехали отдыхать за границу, Вероника с Альбертом на время переехали к ним, чтобы не оставлять Валентина одного, так как бабушки к этому времени уже не было с ними. Последнее время Альберт был раздражительным, задерживался на работе, мог позволить себе огрызнуться на Веронику,  правда быстро спохватывался и оправдывал  свое поведение усталостью и загруженностью на работе. Вскоре Вероника, улыбаясь, объявила о грядущем прибавлении в их семействе. Альберт изобразил огромную радость, скрывая настоящие чувства. Он не любил жену и рождение ребенка не входило в его планы. Тесть отошел от дел, вместе с женой уехал за границу, позволив себе после многих лет изматывающего труда наслаждаться заслуженным отдыхом. И в голову Альберта закрался коварный план…
     Альберт пригласил коллег по бизнесу на шашлыки. На живописном берегу озера  все было организовано для отдыха по высшему разряду: шезлонги, мягкие пледы, кабинки для переодевания, вкусная еда. Мягко улыбаясь, подняв бокал ,Альберт сказал:
- друзья, я рад сообщить вам всем, что мы с женой ждем прибавления в семействе и  поэтому мы и пригласили вас , потому что в дальнейшем, сами понимаете, Веронике трудно будет делать такие вылазки! Гости стали поздравлять  будущих родителей. Альберт подчеркнуто внимательно ухаживал за женой: набрасывал  плед на плечи, помогал подняться с шезлонга, подавал ей мохито…
   Вскоре Вероника предложила зайти в воду, окунуться, поиграть в мяч. Альберт отказался, сказав, что они, мужчины, будут жарить шашлыки, а дамы пусть идут в воду, их позовут, когда все будет готово.
     От приготовления  шашлыка мужчин отвлекли крики, которые доносились с пляжа.  Не понимая, что случилось, они вначале переглянулись, а затем, ускоряя шаги, ринулись на пляж. Несколько девушек находилось в воде, периодически ныряя , а остальные стояли на берегу и громко кричали.
- Что случилось? и женщины сбивчиво стали рассказывать, что они вначале играли в мяч, потом стали плавать наперегонки, а потом три девушки, в том числе и Вероника, поплыли  к другому берегу озера, где на воде плавали раскрывшиеся кувшинки. Сорвав несколько штук, они поплыли назад, а Вероника немного задержалась, срывая еще цветы. А когда она плыла назад, вдруг вскрикнула, забарахталась   и ..вскоре скрылась под водой. Мужчины тоже стали нырять, но тело нашли только минут через сорок. Приехавшие медики констатировали смерть… Полиция провела опрос  свидетелей. Альберт весь дергался, нервничал, отвечал невпопад, а затем,  извинившись, отошел в сторону и стал звонить родителям жены, своим родителям. Похороны были очень тягостные, но даже в эти скорбные минуты, Альберт был очень красив, темный костюм оттенял его яркие голубые глаза, красиво вылепленные губы кривились в горькой улыбке, волосы взъерошивал ветер и они непослушными прядками падали на его лоб. Полиция еще несколько раз опрашивала  безутешного вдовца и вскоре дело закрыли с грифом – несчастный случай.  Скорее всего в довольно прохладной воде  у Вероники судорогой свело ногу, она растерялась и в результате утонула. Отец не  мог поверить, он упорно твердил, что Вероника была отличной пловчихой,  и раньше у нее бывали судороги в ноге, но у нее в купальнике была всегда приколота булавка, ее она применяла именно в такой ситуации. В полиции разводили руками – при осмотре тела покойной, на купальнике булавка не была обнаружена.
               Скорбел Альберт не очень долго, после годовщины смерти Вероники он женился вновь. И снова его женой стала состоятельная женщина, сеть ресторанов и закусочных были ее приданым. Но в отличии от умной, эрудированной Вероники, она была вздорной и ревнивой  до невозможности . Альберт уже подумывал о разводе, но тут позвонил тесть и радостно стал поздравлять зятя с будущим прибавлением в семействе. Вот молодцы, то, вот молодцы – сразу двойня! Тесть шумно радовался, а у Альберта помутилось в голове, в горле застрял ком…
         На этот раз  вылазку на природу организовал тесть – в его загородном доме собралось много гостей, он не жалел угощения, дорогие вина, коньяк  - все для дорогих гостей, которые шумно поздравляли счастливого будущего деда.
- ну Анфиска, ну молодец, сразу двух внуков подарит, ну зятек, молодец!, неустанно повторял счастливый хозяин дома.
- Давай прогуляемся по лесу, предложила утром  Анфиса мужу. Альберт кивнул головой в знак согласия,  и они пошли в лес, который зеленел  буквально  в трехстах метрах  от дома.
- смотри, вот зеленушки, а вот белушки, вскрикнула Анфиса, прямо под ногами растут!
- осторожнее с ними, что-то они на поганки похожи,  буркнул Альберт, и вдруг в его голове что-то щелкнуло, он внимательно посмотрел на Анфису и сказал: смотри, а это не белые грибы?
- где, вскинулась Анфиса и радостно засмеялась:
- Алик, ты молодец, белые, они родимые! Женщина сняла с головы шляпу и они быстро набросали туда грибов.
- Придем домой, сварим супчик из белых грибов, ужасно хочу суп,  капризно сказала Анфиса.
  Суп был сварен,  благополучно съеден, при этом компанию Анфисе составили ее отец, мать Альберта, Валентин, тетка Анфисы и Альберт. Правда Альберт съел только ложку, и вспомнив, что ему надо позвонить,  вышел из-за стола. Когда он вернулся,  Анфиса ела суп из его тарелки и , увидев мужа, виновато сказала: так захотелось еще, что  я  и твою порцию съела. Альберт улыбнулся, поцеловал жену в щеку и сказал:
- На здоровье, любимая!
                Таких похорон давно не видели обыватели, сразу четыре покойника.  Грибами,  говорят,  отравились, перешептывались кумушки, а  вдовец то, красавец, как нарисованный стоит. Валентин еще лежал в больнице под капельницей,  около него находился отец, осунувшийся, с темными кругами под глазами.  Альберт был выписан накануне похорон, он в принципе чувствовал себя хорошо, ведь он съел меньше всех.  Снова полиция стала проводить опрос, Альберт держался  отчужденно, отвечал на вопросы с неприкрытым раздражением. Особенно его раздражал молодой следователь, который как-то подозрительно на него косился, многозначительно покашливал и задавал свои вопросы язвительным тоном.
          Когда следователь явился в больницу, чтобы поговорить с Валентином и его отцом, то явно не ожидал, что младший брат безутешного вдовца не сможет отвечать на его вопросы. Отец ничего нового не добавил , Анфиса с Альбертом гуляли утром в лесу, ей в  нынешнем положении полезно дышать и ходить, наткнулись на поляну с грибами, стали их собирать, поскольку  не планировали это делать,  собрали их в шляпу. Пришли домой, мать Альберта вызвалась сварить  суп, так как была большой любительницей грибов ; отец перечислил тех, кто этот суп ел. Поскольку,  он и сватья суп не ели, ограничившись кофе и бутербродами, они  не пострадали, а остальные попали в больницу. Первой умерла Анфиса, она съела больше всех.  В живых остались только Владимир и Альберт.
   - Так вы считаете, что это несчастный случай? поинтересовался следователь. Конечно, пожал плечами отец, ведь никто не виноват, что  такое несчастье произошло.  Следователь снова посмотрел на Валентина и негромко спросил у него:
- вы тоже считаете, что никто не виноват? И тут произошло неожиданное, больной прошептал одно слова:
- херувим…
- Что, извините? переспросил  следователь, склоняясь к Валентину. Но тот молча протянул папку с рисунками. Следователь рассматривал рисунки, сделанные карандашом. Вот красивая , улыбающаяся девушка в купальнике стоит перед зеркалом.  Вот этот купальник держит в руках Альберт, следователь сразу его узнал. Вот булавка , которую Альберт отстегнул  и положил в  шкатулку на тумбочке. Дальше шли рисунки с похорон Вероники, и снова крупным планом Альберт, который кривит губы в улыбке… Затем шли рисунки Анфисы, когда она  в гневе отвернувшись , гордо вздернув подбородок, бросала на пол посуду.  Затем рисунок, где Альберт помогает матери  на кухне, вот идет проба супа, где улыбающаяся Лиза протягивает ложку  сыну. Рисунок, где Альберт бросает маленький гриб в кастрюлю, когда матери нет рядом, был последний.
- Херувим, снова повторил Валентин и в его глазах блеснули слезы.
Херувим, это ваш старший сын? утвердительно спросил следователь, а почему  херувим? Отец махнул рукой и закрыл лицо руками…