Вздох был тяжек и глубок

Виктор Матюк

Вздох был тяжек и глубок

Прискорбная история произошла не в срок, она пронзила как клинок
Правый бок и вышла чуть наискосок, окропив алой кровью высокий лоб,
Вздох раненого был тяжек и глубок, на лице выступил холодный пот,
Всё случилось наоборот, совсем не так, как намедни предвещал кровавый закат!
После громкого и затяжного вздоха по округе прокатился лай бродячих собак,
Его тут же заглушили проливной дождь и крупный град, был слышен уличный мат,
Не сразу зазвучал набат, хитро - мудрый враг напал на продовольственный склад,
Полыхал огонь, по всему околотку слышалась гарь и вонь, раздался крик и чей-то стон,
К нему спешили стражники со всех сторон, кромешный ад затмил очарованье глаз!
Такое здесь случалось уже не раз, вновь грянул гром небесный,
На носу день воскресный, ещё не собралась толпа зевак, как рассеялся мрак,
Один простак не стал скрывать к врагам свою неприглядную неприязнь,
Он устроил прямо там балаган, достал из широкой штанины не краснокожую паспортину,
А дедовский наган, чтобы все пути для отступления стремглав отрубать!
Бывший солдат привык убивать, лес рубят, щепки летят, япона мать,
Почто везде бардак? Куда не сделаешь шаг, везде предатели кишат!
Хоть подгоняй автозак, но всех сажать – не пересажать,
К этому местной толпе не привыкать, вновь крики, вновь уличный мат,
Продовольственный склад превратился в припортовый кабак,
Склады горят, фабричные трубы дымят, женский плач несётся вскачь
По пустырям и отрогам, упёршись в землю рогом, даже находясь в посту строгом,
О чём-то громко спорит с Богом, но итоге последнее слово за Ним, Он – один властелин
Здешних мест, Он не приемлет любой протест, но уважает всех, кто носит на шее крест!
Замолкла в дальнем околотке гармонь, затих хоровод, пьянь допила последний одеколон,
Помощь пришла из-за дальних холмов, местный городовой, старый, немощный
И к тому ещё и хромой спешил попасть скорей домой, не свершилось, не сбылось,
Небо от огня и дыма затмилось, разомлела плоть, старый брянский волк в этом деле знал толк,
Он в руки багор зажал и стал сбивать пламень и жар с горящих лаг и стропил,
Пот его чело жаром окропил, старик разъединил огонь и пламя, его движения были грубы,
Кровь струилась с нижней губы, а шрам на правой щеке, как следствие классовой борьбы,
Блестел на ярком огне, в тишине в прозрачной вышине при холодной ущербной Луне
В далёкой мгле что-то стремглав мелькнуло и тут же грозовыми тучами небо затянуло!
Падучая звезда в этот миг с небес на грешную Землю сошла,
Попыталась избавить её от огня, но тлен и суета,
Вынырнувшие тотчас из-за соседнего угла, 
Помешали довести дело до праведного конца!
На всё воля Творца! Рекой лилось вино из толстой бочки,
Женщина в скромном синем платочке пока не поздно
Подошла к этому вопросу серьёзно: схватила эмалированное ведро,
И подставила под вытекающее тонкой струёй красное вино,
Не баба, а голова, её поддержала неугомонная толпа:
«А на хрена пожар тушить, если можно вина вдоволь попить?!»
Товар чужой, к нему не грешно повернуться спиной,
Так устроен грешный мир, что даже на пожаре можно устроить пир на славу,
А на державу всем плевать, только женщина-мать будет плакать и горевать,
Что не удалось ей вровень со всеми в очередь встать, чтобы  до краёв наполнить бокал!
С досадой и тоской констатирую в ситуации не простой, как род людской
Набросился всей толпой не на врага, лишившего его тепла и еды,
 А попытался откусить лакомую часть общего пирога,
Так было и будет во все века, пока  манная небесная будет сыпаться с потолка!
Раненный мужик головой долу поник, он к такому ходу событий давно уже привык,
Ему не привыкать ход события толковать на собственный лад, а склады горят и горят,
Люди что-то кричат невпопад, льётся вода, но как всегда она попадает совсем не туда,
Куда падать должна! То дождь, то град, то гнус, то мошкара, то искры раздумали пламя костра,
В этом крае, именуемом Раем, каждый кричит и стенает, и чётко знает,
Что и как? Божий раб сам привык решать, куда ему бежать и как семью спасть?
Раненого мужика разболелась голова, кровь текла, не как вода из ручья,
Особенно после проливного и холодного дождя, но повязка кровью промокала,
Вокруг неразбериха и толчея, его не замечали ни друзья, ни семья, его цель была светла,
Защитить хозяйственные помещения от ненастного огня, ему и честь и хвала,
Исполненный тревоги, он изранил и обжог ноги, и упал посреди дороги,
Его душа и око, как светоч без единого порока,
Слёзы хлынули ручьями из заплаканных глаз,
Он в очередной раз увидел бренный мир без прикрас,
Он познал отраду, но не вкусил усладу! Едва ли треть минула краткой ночи,
Старик прокричал что есть мочи, что смерть едва ноги от него уволокла,
И сразу она в сторону отошла, и из уст старика раздалась тихая мольба,
Тут же над ним вспыхнул искромётный свет, он повалялся иногда
В течение последних двадцати лет, чем ближе рассвет,
Тем яснее портрет, сотканный из грядущих надежд!
Он не жил богохульно и грешно, иногда смотрел в соседское окно,
Когда оно было ярким лунным светом в полночь освещено,
Тогда дева молодая на гаснущую свечу взирая, с себя медленно стыд совлекает,
Нежно соски лаская, красотой сверкая, ноги слегка раздвигая,
Что-то бубнит, будто хмельная, юная орхидея, дочь старого еврея,
С досадой и тоской смотрела на род людской, когда он пытался унять своё горе,
Судьба всегда готовая к ссоре, не шла ни на какие уговоры!
Распри и раздоры – ей по душе, а жизнь в семейном шалаше
Её уже давно к себе не прельщала, она слабой надежды на любовь женщину лишала!
Она плакала и рыдала, когда соседа в гости ждала
И не отходила ни на секунду от открытого настежь окна,
 В том интрига была и вот сегодня девица узнала,
Что его путеводная звезда резко наземь упала,
На его боку зияла огромная и кровоточащая рана!
Разум девицы готов был мгновенно затмиться,
Она едва не ляпнула лишнего, когда о снисхождении просила Всевышнего,
Что-то её уста тихо тренькали, дрожали коленки, скользили ступеньки,
Тьфу ты – она собиралась сегодня заглянуть в его опочивальню на минуту,
Не получилось, не сбылось, им свидеться, сегодня не пришлось!
Увы, прежние грехи выплыли из-за гряды, без любви жить пойдёт под откос!
Где была долина роз, будет расти лишь чертополох!
Сосед был и вправду плох, его привёз домой едва скрипящий воз,
Пережив множество тревог, еврейская дочь решилась соседу помочь,
Она была не прочь провести с ним всю ночь, согреть и обласкать,
И свою любовь стареющему мужику сполна отдать,
Пусть отец и мать будут её в похоти и блуде попрекать,
Ей на все те упрёки плевать, она по своей душевной простоте
Решила во всём довериться року и плутовке-судьбе!
Она всегда была начеку, у неё не было доверия ни к кому,
Только к пожилому мужику, доброе вино вызревает годами,
Многое ей было непонятно, как можно катать квадратное
И нести на плечах круглое, своеобразное и неуютное?
Она попыталась относиться к соседу гуманнее,
Юная подруга, не жена и не супруга, была ему наподобие спец - обслуги,
Она читала ему свои стихотворения в его холодном и промозглом помещении!
Не боясь ревнивых родительских глаз, девица стала в очередной раз
Напрашиваться на новую связь, она сходила в кабак, пошла ва-банк,
Только бы не брать в толк все суды-пересуды, сжала нервы в кулак,
Взяла бутылку кое-как, едва домой доплелась, пыл в груди не угас,
Старик не пошёл в отказ, он лишь сказал ей: «Пас, сегодня я ещё сильно слаб,
Заняться любовью не получится у нас никак! Да, я хочу тебя узнать ещё ближе,
Чтобы ты узнала совместную жизнь не из книжек! Вот оклемаюсь,
И с тобой по полной программе расплачусь! Пока же я лечусь и тобой горжусь,
На большее сейчас я не гожусь! Был искус под давлением страстных и властных чувств
Победить тоску и грусть в кровати, но в пылу пылких объятий что-то может статься некстати,
И что тогда, вдруг ты захочешь родить от меня малое дитя? Мои года – моё богатство!»
Он старался быть кратким, но выглядел – непонятным! Дева, не хмурь бровей,
Всё равно пойдёшь налево, уж лучше изгони страсть из души своей!
Вздох был тяжек и глубок, затем последовал поцелуй взасос,
То есть с дыханием рот в рот, совсем по-иному стал выглядеть холостяцкий чертог,
Девица с тех пор постоянно ждёт, когда же ей бог награду с небес снизошлёт
 Под этот странный с виду полог? Потерян счёт минутам и часам,
Они молились одним и тем же богам, однако, никто из них
Окончательно не отрешился от тяжких мыслей и дум своих!
Каждый был от жизни ограждён огромной стеной,
Где не было суеты мирской, хотя быт такой не блещет новизной,
Однако цветение мака не позволяет прошлую жизнь горькими слезами оплакать!
Жизнь катилась привычно, никто не стал личностью публичной,
Ведь жизнь во все века за белокаменной стеной была покрыта серой мглой!
Должно быть, к такой жизни ветхий старик давно уже привык,
В ту роковую ночь он издал глубокий и долгий вздох,
Скомкал исписанный листок, перевернулся на левый бок,
На пять минут на старенький диван прилёг, взглянул на потолок,
И отвести взгляд от него уже не смог! За домом что-то стряслось,
Обагрился пожарищем балкон, осенив своё чело крестом,
Старик покинул отчий дом, сделал сто или пятьсот шагов,
И обнаружил пылающий склад, где многие гранды свои товары хранят,
И не дают ворью общественное имущество стремглав разворовать!
Воры постепенно шли в гору, или же встав на скользкий карниз,
Стремительно падали вниз, им жизнь преподносила собственный сюрприз!
Не всё было под запретом, выживать приходилось и зимой, и летом,
Прикрывшись высоким портретом, удавалось свой зад защитить,
А потом гулять и кутить, этот мир всеобщей нищеты являл черты
Своей жестокой неправоты, от судьбы никому не дано уйти!
Тот, кто на земле в этот время жил и правил крутой рукой,
Сам в давнишние годы творил разбой, унижал вдов и стариков,
 Едва ни не заводил дела на деревенских ходоков, он таков, как есть,
Им движет гордыня и месть, в один присест в ход был пущен арбалет, 
Каждый стрела несла неминуемую смерть!  Те, кто вместе воровали,
Истину в боге робко искали, а потом исчезали вдали от главных дел,
Из звёздных тел лишь кое-кто уцелел, если успел на границу свалить,
Чтобы выжить и зло в душе сокрушить! Те, кто сходили  в тень по одному,
Объявляли войну даже рассудку своему! Пусть боги решат, кто из них прав, а кто виноват?
Люди сами себе Богов творят, они живут вдоль Смоленской дороги, внешне – строги,
Не обивают чужие пороги, молча строят остроги  и лагеря, для них тайга или горная гряда,
 Как та тропа, которую родная судьба со дня рождения им из букета странных роз соткала!
Тот старик заглянул за массивные ворота, по двору валились мёртвые тела,
Кажись, это были бывшие сторожа, невдалеке мелькала местная шпана,
Там ничего без дела не стояло, на душе у старика неприятно стало,
И он решил в казённый двор зайти, и вот здесь схлестнулись его пути
С путями тех, кто в своё время брал на душу великий грех!
Они и сегодня ночью пытаются толпу надуть и никогда не дадут
Нищему люду спокойно уснуть! Старик едва ноги волочит,
Он в свальную драку ввязываться не сильно хочет, но кочет в зад клюёт,
И на части сердце рвёт! Вдох был тяжек и глубок,
После него слетела одна из подтяжек, он когда-то едва не получил срок,
Потому что остановиться вовремя не смог и едва не свалился с ног,
И тут же получил удар острым предметом вбок, повёл себя будто телок!
Оклемавшись чуток, сделал холодный воды крупный глоток,
Сделал экстренный звонок в не столь отдалённые места,
Где совесть приличного мента ещё жива, и быстро доложил, что склады горят, 
А люди продолжают грабить, воровать и убивать, здесь царит сумятица и ад!
Надо приезжать, горит не один склад! Пробудившись от то ли помрачения ума, то ли от сна,
Старик обратил внимание, что правая щека от поцелуев была, как мак красна!
Любовь вблизи накрытого с едой стола на деревянную лавку на краткий миг прилегла,
Старик сдвинул чепец назад, а потом набекрень, любовница ходит за ним каждый день,
Как тень, он сам тому был воистину рад, он давно не встречал таких преданных и статных баб!
Её я в ЗАГС потащу, и от себя уже не отпущу, жена – красотка, пусть ему завидуют его погодки!
Какая походка, какая стать! Из грустных глаз вот-вот вылетит Парнас!
Пара заученных фраз и на этот раз не помешает прожечь сердце девицы насквозь,
Плохая жизнь без бабы у стареющего мужика, плохая жизнь, куда взгляд ни брось,
Ты – на отщепенца внешне не похож, но бросает в дрожь всех вельмож фраза из двух слов,
Сказанная с женщиной молодой в ситуации безобидной и простой!
Она сидела с ним все ночи напролёт, наконец-то, растаял лёд,
Начался поздний ледоход, снова жаркий поцелуй, снова летаргический сон,
Он напрасно в кровать слёг, всему – своё время, всему – свой срок!
Даже сурок и тот всю ночь не закрывает свой паршивый рот,
Он песню любви поёт до зари, и наблюдает издали, как истоки страсти и любви
Удалили из грешной души тоску и печали, сердце разрывалось изнутри, потухли уличные фонари,
На землю брызнули дожди, местные сограждане, привыкшие к мышиной возне,
Пытались погасить огонь любви извне! Не удалось! Не сбылось!
Ему не елось и не пилось, хотелось целоваться взасос,
Душа же ищет примиренья, но сердце пребывает в сомненье,
Ясно обоим, что сердца от лукавства мы вместе отмоем! Ум женщин остер,
Без него немыслим семейный договор, разум ясный низвергает пламень страшный
И без труда изгоняет из ума закоренелого врага! Мужчина счастлив этим и тем,
Он целовал и женщин ласкал не затем, чтобы докучать всем, у кого сегодня нет проблем!
Божья раба привыкла сидеть у его одра до самого утра, идти домой пора,
Но она по уши в мужчину влюблена, и глаз до утра не сомкнёт,
Когда же время придёт, встретит с ним и закат, и восход!
Он посмел благодарить женщину за то, что она с ним жила грешно,
Но решил обойтись без воспоминаний, и не застрять внимания на том,
 Что в мире земном пока не грянет гром, мужик не перекрестится,
И возблагодарит творца за выпавшее счастье,
Изменившего жизнь старика в одночасье!
Его вздох был тяжёл и глубок, этот мир жесток,
Особенно, когда ты – одинок и над тобой завис жестокий рок!

г. Ржищев
27 апреля 2020 г.
20:49