Глава 88. Полсотни килограмм мертвечины

   Олег на глаз поделил труп Виктории на приблизительно две равные части, где отсечкой предполагаемого разреза он выбрал симпатичный пупок, выпирающий из не имеющего и грамма лишнего жира плоского животика. Он разместил, мёртвое тело так, чтобы ему было удобней пилить: стопы её ног касались пола, а голова и руки свисали внутрь пока ещё не залитой кровью эмалированной ванны. Её поза напоминала гимнастку, вставшую на «мостик», и для этого ей уже не требовалась хорошая растяжка. Чтобы не замазать той же кровью свои единственные штаны, он снял с себя джинсы, и, оставшись в плавках, приготовился к выполнению грязной работёнки…   
    Он подставил ножовку к изгибу, но никак не мог насмелиться к действию. Рабочая правая не слушалась, будто онемела, и инструмент в руке ходил ходуном, оставляя заточенными зубцами неглубокие царапины на теле несчастной. Олег не представлял себе, как он это сделает. И, в конце концов, он не справился с нервным напряжением, отложил ножовку в сторону, а сам присел рядом с жертвой.
   Глядя на безжизненное тело Виктории, теперь он корил себя за то, что вообще согласился стать мясником. Он понимал, что ему не по силам будет расчленить свою знакомую, ведь он же не маньяк какой-нибудь, и не головорез: «А Грач с него так просто не слезет, - это факт. Совсем он в последнее время взорвался. Какой из него служитель Господа? Он сам, похоже, - самый настоящий злодей, к тому же: меркантильный подонок, лжец, возможный убийца, и ещё неизвестно кто. Вот пусть сам и заметает за собой следы, а он, - Олег, не станет этого делать».
- И всего-то: расчленить труп, – послышалось откуда-то из-за дверей.
  «Напомнил о себе, и взялся торопить его? Каков гусь? Ну, уж нет! Пусть лучше сам поторопится!». - Олег быстро открыл двери, но Грача за ними не обнаружил. Затем он обследовал каждый закуток квартиры, где бы мог прятаться Грач; выходил на балкон, и даже зачем-то заглянул в морозильную камеру, но всё безрезультатно: того нигде не было. А голос продолжал в том же духе, но теперь уже трендел, не умолкая:
- И всего-то: расчленить труп, расчленить труп. И всего-то: расчленить труп, расчленить труп, расчленить труп…
   Олег вернулся в ванную комнату, запер за собой двери, и чтобы не слышать Грача повернул до упора оба крана холодной воды. Шум и журчание водопроводной воды на какое-то время действительно избавили его от мерзкого голоса, но в скором времени знакомый хрип вернулся, и с нарастающей громкостью. Он закрыл уши руками, но голос продолжал разрывать мозг, и уже становилось невозможно терпеть. И Олег не стерпел, схватил разделочный инструмент, и… и в тот же миг голос вылетел из головы, и как ему показалось: утонул в водостоке…
  Он ещё раз примерился к трупу, но ему по-прежнему не хватало ни сил, ни желания. Несколько долгих минут, которые показались ему вечностью, он настраивал себя совершить этот дикий поступок. Но утонувший голос уже длинным эхом возвращался из водосточных труб:
- Расчлени-и-ить тру-у-уп! Расчлени-и-ить тру-у-уп! – и Олег понимал, что не вынесет повторного испытания. Он не стал дожидаться, пока гремящие октавы разорвут его черепную коробку изнутри, и острые зубья ножовки всё-таки вонзились в твердеющую плоть…
  Онемевшая было рука, налилась неистовой силой, и он работал ею, как сумасшедший. На всё про всё у него ушло не более минуты…
  Две части бывшего единого целого валялись небрежно на дне чугунной ванны, и Олег напором душа смывал с них успевшую свернуться трупную кровь. Когда свежие распилы перестали кровоточить, он направился на былкон, и вернулся оттуда с узлом, куда и намеревался временно пристроить останки.
  «Прости Вика. Грач не оставил мне выбора», - Олег ещё хоть как-то хотел  облегчить свои душевные страдания, но... но, ему всё-таки пришлось добавить к испорченным блюдам с полсотни килограмм человеческой мертвечины...