Осадок

          Ростик везде стихи сочинял. Дома, на работе, по пути в магазин. Мозг у него так устроен был. Пульсировал. Лихорадочно и постоянно. Ему даже к врачу обратиться советовали. Чтоб остановил. Пульсацию. А врач ничего подозрительного не заметил. Одно сказал только;
           — Проход мне ваш, батенька, не нравится. Задний. Что-то с ним не так. Будем посмотреть, — и нахмурился. Вот, собственно, на этой оптимистической ноте обследование нездоровой пульсации Ростиковой головы и закончилось. А проход? Проход к стихам никакого отношения не имеет...
            И всё-таки неприятный осадок остался. Как-то напряглись все. И засомневались. А так ли уж не имеет? И что значит «не нравится»? Вспомнили физику. Сообщающиеся сосуды. Всякие взаимосвязи. Какие-то теории. Что ничто не возникает из ничего. И прочее. Теорему Пифагора…
           Про теорему Пифагора это дед Матвей вспомнил. Дурень тот ещё. Старый маразматик. Ему так и сказали:
         — При чём здесь теорема Пифагора, вообще? Ты соображаешь что мелешь? — словом, поставили на место. Деда Матвея. Чтоб пургу не нёс…
         А потом Ростик ещё к врачу сходил. Несколько раз. Анализы сдавал. В трубки какие-то дул, ногой дрыгал. В общем, в конце концов всё удачно разрешилось. Обошлось. Понравился доктору его задний проход. Он так и сказал тогда:
            — Теперь нравится. Хотя… — и задумался. А потом кто-то в кабинет его постучал, и он отвлёкся, а Ростик домой поспешил. На радостях. Что всё кончилось. Удачно. И даже стих по дороге сочинил. Мозг ведь у него по-прежнему пульсировал. Безостановочно…
           А домашние тоже обрадовались. И дед Матвей. И остальные. И стали жить, как ни в чём не бывало. Будто не было ничего: ни тревожных сомнений, ни проходов, ни теоремы Пифагора. Ничего...
            Лишь осадок неприятный остался. Это да. Не без того…