Цацы

ФРАГМЕНТ ИЗ КНИГИ "ВКУС ПОРОХА И СЛАВЫ"

...В санбате быстро оклемался на деревянном топчане. Причины счастливого спасения объяснили покоцаные осколками в бою ребята из полкового разведбата. Дело в том, что немецкая «пукалка» из которой меня поразили, казалось бы насмерть, абсолютно не годилась для боев на открытой местности. Фашистам лучше бы использовать ее для понтов, с целю острастки мирного населения во время различных облав или перестрелок внутри населенных пунктов.
Магазин шмайссера рассчитан на 32 пистолетных патрона. Причем переключатель на одиночный огонь отсутствовал. Чтобы единожды выстрелить с откидного и ненадежного, хлипкого приклада, надо плавно нажать спусковой крючок. Во время боя, сделать это практически невозможно. Поэтому фрицы поливали свинцом, не учитывая экономию патронов. Им же хуже. Боеприпасы заканчивались быстро, а ствол у тяжеленной железки сильно уводило вправо вверх. Если еще учесть, что прицельная дальность стрелкового механизма всего 100 метров, то все пули гарантировано уходили мимо цели. Вот и получается, что с виду страшно-безальтернативный шмайссер – это просто выпендрежная игрушка для психологического давления на противную сторону. Короче говоря, автоматическое «шлепало» для использования где угодно, только не на бескрайних русских просторах.
Хирурги все сделали быстро. Из молодого тела извлекли две тупрылых пистолетных пульки. Ослабленные при пробивании зимней одежки, они застряли в верхних слоях мышечной ткани. Контузила четвертая, ударившая вскользь по височной части головы. Черепушка тоже выдержала, чиркнувши по кости удар. Но сознания лишился мгновенно. Эта особенность при ранении спасла мне жизнь – фрицы посчитали, что откинулся. А ребятам огромное спасибо, что не бросили на поле боя. В штабе их представили к наградам. Правда, доживут ли до вручения – неведомо.
С утра в санбат прибыло пополнение новых сотрудников. Бесспорный факт, что война – это не женское дело. Но как можно обойтись без помощи слабого пола и, особенно, в лечебных учреждениях – непонятно. Многие мобилизованные дамы, испытав тяготы лишений, познав, что такое фунт лиха, с трудом, по чистой случайности, но выживали. Некоторых по героическим действиям и проявленной отваге можно было ставить мужикам в пример. Но все равно, слишком жестоко заставлять отважных молодух  испытывать мучения фронтовой действительности.
Голодным до баб солдатам тоже было не сладко. Но их много и гарантий на выживаемость каждому никто не давал. Однако любой подтвердит, что в основе женской психологии лежит вера в надежном плече продолжателя рода. Вот и получалось, что первыми в очереди до сладкого тела выстраивалось штабное офицерье. Мало им было пьянок-гулянок в командирских блиндажах, так и под женский подол залезть им тоже было сподручней, чем остальным.
Вообще-то солдаты с опытом армейской жизни вполне понимали, что самый лучший выход для девушек – уехать домой с прибавлением семейства по приказу «009». Это наилучший выход сохранить себе процент на выживание.
Но комполка пользовался нештатной ситуацией и пускался во все тяжкие. Особист и политработники на кобелиные проказы смотрели сквозь пальцы. Понятное дело, что по женским вопросам ловеласы слыли изысканными военспецами-гурманами. Обычно полковник выстраивал женское пополнение и, проходя вдоль строя, лично отбирал приглянувшихся ему «наложниц». «Везунчики» автоматически подпадали в категорию личных ППЖ (походно-полевая жена). Среди бойцов считалось, что повезло барышням – сыты будут, в тепле, при относительном комфорте и доживут до конца войны. Некоторые кобенились, гнули из себя цацу, сопротивлялись. Таких отправляли на «губу» в погреб или холодную землянку на хлеб и воду. Когда психика недотроги была сломлена, девица шла по рукам и доставалась разным полковым «замам», «помам» и «помзампомам». Мужичий фронтовой уклад жизни был сформирован, выпестован, отшлифован и никто на него повлиять, а тем более, менять не собирался...