У порога...

ББК 84 (2Рос=Рус)6
У ПОРОГА …
г. Липецк
2020
ББК 84 (2Рос=Рус)6
Н 41
УДК 821.161.1
Негробов А. В.
Н 41  У порога. Издание 2-ое, дополненное. Публицистика
— Липецк: ООО «Неоновый город», 2020 г. – 80 стр.
ISBN 978-5-9908171-7-3 © Негробов А. В., 2020

Посвящаю эту книгу моему ангелу-хранителю,  любимой супруге Лилии Петровне Негробовой.
Моя признательность доброму другу, доктору от Бога Геннадию Васильевичу Коростелеву.

А. В.  Негробов

У   ПОРОГА …

ПРЕДИСЛОВИЕ

Это коснулось меня. Никогда не думал и представить даже не мог, что страшная болезнь придет ко мне. Пережив многое, вырвавшись из её объятий, счел своим долгом рассказать об этом, поделиться пережитым, своими мыслями о борьбе с болезнью.
Может быть,  эта небольшая книга поможет кому-то, вселит уверенность, придаст силы, укрепит волю в борьбе с недугом.
Пишу откровенно, без прикрас, в надежде на понимание читателя.
Всё зависит от того, как каждый из нас относится к своему здоровью. Надеяться только на государство в этом случае нельзя.
Государству надо выполнить главное –  создать атмосферу доверия между властью и обществом, обеспечить научно обоснованную просветительскую и профилактическую работу среди населения, поднять ответственность каждого гражданина за своё здоровье.
И тогда человек в союзе с государством победит свою болезнь, какой бы она ни была.
За государством - кадры, технологии, лекарственные препараты. Остальное - за самим человеком.

У ПОРОГА…

Ночь. Три часа. Просыпаюсь от чувства дискомфорта. Правая сторона живота влажная. Трогаю рукой. Белье в этом месте мокрое. Делаю вывод – отклеилось кольцо, к которому крепится калоприёмник. Накануне переусердствовал с уборкой снега. 
У меня стома – искусственное отверстие на животе, через которое после операции выведена тонкая кишка с разрезом. Через него выводится переработанная желудком и тонкой кишкой пища. Своего рода дренаж. Разрез на животе тоже небольшой. Из него выглядывает часть кишки – сантиметров около четырех, не более. Особенность её в том, что работает она на дренаже произвольно. Раз в два, три часа надо освобождать пакет. Привыкаешь к этому быстро. Но когда отъезжаешь из дома, то думаешь о том, чтобы на маршруте обязательно был туалет. Каждые три – пять дней пакет надо менять. Иначе он может отклеиться в самом неудобном месте, что и бывает нередко. Так и произошло.
Надо будить жену. - «Лиля» - тихо обращаюсь к ней. Спит она чутко. – «Что, Толя?» - «Авария». «Сильно?» - «Да, придется и постель менять». «Не переживай, все сейчас сделаю». Иду в ванную, где снимаю с себя кольцо, пакет и становлюсь под душ. Начинаю смывать с себя последствия аварии. Жена помогает. Отмылся. Надел халат и на диван, на котором уже лежала пеленка, чтобы ничего не испачкать. Лиля готовит все необходимое для того, чтобы наклеить кольцо и прикрепить к нему пакет.
Она тщательно протирает поверхность живота вокруг стомы, смазывает различными обеззараживающими и обезболивающими мазями, сушит, вновь протирает, чтобы приклеить всё необходимое и закрыть стому.  Хорошо, что запаха из тонкой кишки нет.
В это же время стома периодически фонтанирует, не обращая на нас никакого внимания. И всё, что жена протерла, промазала, приходится делать снова. В ход идут салфетки. Порой на это расходуется целая пачка. Постепенно она «радует» нас, извергая из себя всё меньше и меньше.
Лиля готовит кольцо – вырезает в нем отверстие, чтобы одеть на стому.  Отрывает от него пленку, закрывающую клеевую поверхность и аккуратно приклеивает кольцо. Теперь из кольца нахально торчит кишка, которая живет как бы сама по себе. Крепит пакет к кольцу, плотно закрывая стому. Можно вздохнуть. Смотрю на часы. Пять утра. Почти два часа, ушло на эту непростую процедуру. Легли спать. Жена уснула сразу. Я не сплю. Вспоминаю минувший год. Самый трудный в моей жизни, когда, отметив с друзьями свой день рождения, я отправился в областную больницу.
Последние два года меня досаждал геморрой. Ходил к друзьям-докторам. Они назначали различные препараты, от которых я чувствовал лишь временное облегчение.  Стал читать литературу, слушать различные рекомендации. Лучше не становилось. Принимал эспумизан, иммодиум, мукафальк и другие лекарства и средства от диареи и запоров. Всё это действовало временно. Жена устала меня уговаривать сделать колоноскопию.
После дня рождения принял решение идти на обследование. Опять с помощью друзей. Мой товарищ, хирург-уролог Геннадий Васильевич Коростелев,  договорился в областной больнице по колоноскопии со своим знакомым врачом. Было обещано, что все будет происходить под наркозом. Беспокоить главного врача не стали. Как потом выяснилось, зря.
Перед процедурой, накануне вечером, промыл кишечник.  Утром заехал за своим другом и отправились с ним на колоноскопию.
Приехали. Сидим около кабинета. Ждём врача. Пришёл, познакомились. Подождали минут пять. Выходит медсестра и приглашает на осмотр. Захожу. Снимаю  с себя всё, что ниже пояса и ложусь на высокий узенький столик, поджав к животу колени. Врач в это время настроил аппаратуру: «Начинаем». Сестра начинает вводить в прямую кишку длинный шланг с приборчиком на конце, который фиксирует все изменения в кишечнике и передает их на телеэкран для врача. Наркоза нет. Ощущения пока терпимые. По шлангу в кишечник поступает воздух, который как бы раздувает его, что позволяет заглянуть во все закоулки. В животе появляется тяжесть. Врач сестре дает команды: остановиться, назад, вперед, опять остановиться. Что-то не так. Меня насторожило – сестра только немного ввела шланг в прямую кишку. А команды пошли сразу.
Пройдя прямую кишку, отправились в путешествие по кишечнику. Опять команды – вперед, назад, остановиться. Что-то не так. Потом выяснилось–вторая остановка была в толстом кишечнике.
Наконец процедура закончена. Оделся, вышел в коридор. Ждём с товарищем, когда будет готово заключение. Минут через десять его позвали. Отсутствовал он минут пятнадцать. Вышел. Стараясь говорить спокойно, сообщает мне новость, от которой можно упасть в обморок. Начинает издалека.
«У тебя в толстой кишке большой полип с ножкой почти сантиметр в диаметре. Немного хуже – в прямой. Обнаружена опухоль на кишке сантиметров восемь в длину». «Ничего себе – немного хуже». Пытаюсь осмыслить. Неужели –конец. Но воспринимается новость спокойно. Этому способствовала тупая боль в животе от накаченного в кишечник воздуха. Кишечник его не возвращает. Он сосредоточился во всех его извилинах и не может сразу выйти. Боль тупая, заглушающая всё, в том числе и новость, которую поведал мне товарищ.
«Значит онкология?» - уточняю я – «Да». И он ушёл вновь в кабинет врача, попросив меня подождать его в машине.
Вышел на улицу, подошёл к машине. Водитель спрашивает: «Ну, что?» - «Влип я. Онкология». Он замолчал. Я же начал, как говорят в народе, нарезать круги по территории больницы, пытаясь снять боль в животе. Минут тридцать прошло, легче не становилось.  Появился Геннадий Васильевич. Сели в машину. Он что-то говорил мне, успокаивал, но я не слышал его. Мысль одна – быстрее доехать до дома и помочь кишечнику избавиться от воздуха, а уж потом – о возникшей ситуации. Заключение у меня на руках.
Завезли товарища домой. Через десять минут и я был дома. Отдаю заключение Лиле. Читает. Долго читает. За это время можно большой рассказ прочитать. Никак не могла поверить заключению. Виду не подала: «Переживём, будем бороться». Отвечаю: « Победим, по-другому нельзя», а сам в туалет. Воздух немного вышел, стало сразу легче. Говорю: «Давай думать, с чего новую жизнь начинать».
Заключение врача в один миг перевернуло всю жизнь, окрасив её в мрачные тона. Все вокруг поблекло и стало чужим. И я стал другим. Почувствовал себя изгоем. Надо было начинать жить по новым правилам.
Больной онкологией. Это уже не просто болезнь – это образ жизни. Это отказ от значительной свободы и независимости, отказ от многих привычек и пристрастий.
«Давай позвоним Павлу Петровичу в Москву» - предлагает Лиля, - «Он же хирург-онколог».
Через пять минут, прослушав от Лили заключение, он говорит: «Первое – никакой паники. Эта опухоль в прямой кишке лечится. Процесс будет длительным, долгим. Сначала  химическая терапия, затем лучевая, а потом уже операция. Но, главное сейчас – паники не должно быть. Надо срочно определиться с лечением. Я рекомендую только одно – лечиться в Москве. Определяйтесь в какой клинике. Будем на связи».
Павел Петрович – давний наш друг, готовый всегда прийти на помощь.
Принимаем решение – утром ехать в областную больницу.  Жена звонит главному врачу и просит принять нас утром. Спали плохо. Вспомнилось многое, в том числе, и Анна Ахматова, которая писала – «Какой короткой сделалась дорога, которая казалась всех длинней». Встали рано. Зная, что утром у главного врача оперативка, поехали к ней к десяти часам. Посмотрев заключение Любовь Викторовна Агафонова успокоила нас, привела много примеров излечения от этой болезни, но и предупредила, что лечение будет сложным. Затем пригласила врача и попросила провести полное обследование моего организма: посмотреть на МРТ, УЗИ, сделать кардиограмму сердца, посмотреть сосуды, анализ крови, мочи. На это ушел целый день, но всё было исполнено оперативно.
Утро следующего дня мы встретили уже в больнице. Нас ждали. «Анатолий Васильевич, наличие онкологии подтверждается. Метастаз нет. Все документы наших исследований передаю вам. Необходимо поехать в онкодиспансер, чтобы получить их заключение, без которого вас нигде не примут. Там поставят на учет, и, если вы намерены лечиться в Москве, их заключение должно быть у вас на руках». Сказав всё это, она позвонила в онкодиспансер своему коллеге, попросила его принять меня и уделить необходимое внимание.
Пора объяснить читателю, почему в моем, сугубо личном жизнеописании, встречаются имена  руководителей. Я и моя жена звонили не просто  чиновникам, а друзьям, с которыми прошла наша юность и долгие годы совместной работы.
Прошу понять меня правильно. Служебным положением я ни в коем случае не злоупотреблял.  Да и в каком злоупотреблении можно винить пенсионера. Я обращался к друзьям детства и юности, опираясь на бескорыстную дружбу, взаимопомощь людей, проверенных временем. Что желал бы и тебе в трудное время, читатель. 
Всё это происходило в декабре. На улице мрачная погода, день короткий, ночи бесконечно длинные. Впереди - неопределенность. На душе тоскливо. Перспективы не очень радужные.
Приехали домой. Позвонили в Москву Павлу Петровичу. Спросили его, где хорошие хирурги-онкологи. Он, не задумываясь, назвал онкологический центр на Каширке и имена хирургов. Посмотрели в интернете. Действительно, эти люди известны в медицинском мире не только в нашей стране, но и за рубежом.
Попросили Павла, чтобы он поговорил с заведующим хирургическим отделением онкологии в больнице, где работал, на предмет консультации. Она не понадобилась.
Позвонил Геннадию Васильевичу. Он вспомнил своего одноклассника, работавшего в Москве хирургом-онкологом. Не общался с ним много лет. Пообещал разыскать его
На следующий день были у главного врача онкодиспансера. Ознакомившись с документами, он пригласил хирурга и попросил его посмотреть меня на МРТ и в смотровой комнате. Всё это было сделано. Узнав, что мы решили лечиться в Москве, попытался отговорить, чтобы лечились в Липецке. Мы не согласились.
Во второй половине дня позвонил Геннадий Васильевич и сказал, что нашёл своего одноклассника, попросил его помочь в моей ситуации.
Уже на другой день от него поступил звонок: «Запишите номер телефона». И называет фамилию хирурга в онкологическом центре на Каширке. Информацию о нём мы прочитали в интернете. – «Позвоните ему сегодня».
Звоню, представляюсь. «Да. Мне звонили. Завтра сможете приехать к тринадцати часам?» - «Смогу», - «Я жду».
Собрав все документы, которые у нас  были, рано утром на машине выехали в Москву. В Центре были в одиннадцать.

ПРИЧИНО-СЛЕДСТВЕННАЯ СВЯЗЬ
Любое следствие вытекает из определённых причин. Причины в нашей жизни бывают, порой, такими, что приходится о многом сожалеть, особенно о безответственном отношении к своему здоровью. Слушая по телевидению врачей, вещающих о здоровом образе жизни, мы считаем – это не про нас и не для нас.
А когда кто-то из родственников, знакомых тяжело заболевает, начинаем мысленно рассуждать – «чур меня», надеясь, что пронесет мимо.
И вдруг клюнул петух в то самое место, откуда начинается колоноскопия. Сразу вспоминаются передачи о здоровом образе жизни, появляются мысли о собственном поведении, и ты обнаруживаешь, что в случившемся, во всех неприятностях, виноват сам. Начиная с отсутствия утренней зарядки, злоупотребления в еде, напитках, режиме сна, отдыха. Как часто мы  не обращаемся к врачам, надеясь на русское «авось».
На продолжительность и качество жизни существенное влияние оказывают, казалось бы, мелочи – никотин, алкоголь, перегрузка едой,-  жирной, пережаренной, острой. Телевизор до полуночи.
А пока, то запор, то диарея. И таблетки уже не помогают. А могло бы этого не быть, если бы с первыми признаками геморроя обратился к врачу. Опять наше «авось». Здоровье «авось» не терпит. Мы только усугубляем болезнь, которая приводит к тяжелым последствиям.
Много раз, проезжая мимо онкологического Центра на Каширке, пытался представить, что там происходит. Одно слово рак звучало как приговор, который никто не может отменить. Представлялось, что в центре мрачная атмосфера, где каждый день случаются трагедии, что возврата оттуда нет. И представить себе не мог, что сам окажусь там. Но, к удивлению, обстановка оказалась совершенно другой – исключительно доброжелательной.
Федеральное государственное бюджетное учреждение имени академика Н.И. Блохина Минздрава России. Национальный исследовательский центр. Крупнейшая онкологическая клиника России и Европы, одна из самых крупных онкологических клиник мира, имеющая в своем арсенале новейшее оборудование и все передовые методики диагностики и лечения рака.
В центре работают более 3500 человек, в том числе 5 академиков Российской академии наук, 7 членов-корреспондентов РАН, 89 профессоров и более 200 докторов наук.
Государство сегодня выделяет огромные средства на борьбу с онкологическими заболеваниями, вкладывая в строительство онкоцентров, новейшее оборудование и технологии, особенно в подготовку кадров. И хочется верить, что  не далек тот день, когда с этой болезнью будут успешно бороться.

ТЕРНИСТЫЙ ПУТЬ К ЗДОРОВЬЮ
Однако, я немного отвлекся. Продолжаю рассказ. Звоним заведующему хирургическим отделением проктологии. Извинились, что приехали на два часа раньше. В ответ: «Я сейчас за вами пришлю».
В ожидании оглянулись вокруг. Большой вестибюль. В нем раздевалка, бюро пропусков. Вдоль одной стены полумягкие кресла, урны с чистыми бахилами, отдельно - для использованных. Из вестибюля видна дверь в аптеку, где можно приобрести всё  необходимое для лечения и процедур,  с ним связанных. Далее вход в здание по пропускам. Минут через семь к нам подходит врач - молодой, высокий, симпатичный. Обращается к нам: «Вы из Липецка?».  - «Да». Попросил охрану пропустить, и мы пошли по коридору к лифту. Лифтов было с десяток. Большие, рассчитанные и на перевозки с каталками больных.
Прошли мимо кафе, продовольственного магазина.Поднялись на девятый этаж. Вышли из лифта. Идём по коридору - впереди группа врачей. Подходим. Сопровождающий представляет меня. Заведующий хирургическим отделением просит показать документы, которые мы привезли. Находит в них заключение, смотрит его внимательно и приглашает всех пройти в смотровую комнату, где он провел процедуру осмотра на ощупь прямой кишки. Сказал, что в заключении, которое я привез, всё соответствует реальности. Я оделся и подошёл к нему. Он стоял в окружении врачей, как бы намечая план лечения. Спросил у него, как долго буду лечиться. Ответил, что опухоль большая, лечить будем традиционно – химия, лучевая терапия, что займет примерно месяцев шесть. По результатам лечения будем определяться с операцией. После этого он пошёл с врачами к себе в кабинет.
Минут через пять от него вышел наш сопровождающий и сказал, что будет моим лечащим врачом. Пригласил пройти с ним в его кабинет. Представился – Мадьяров Жасур Махирович. От него я узнал, что подобные опухоли лечатся, хотя мой случай довольно запущено. Пока же надо зарегистрироваться, оформить карту больного. Всё это мы сделали и пошли к нему.
Врач подробно рассказал о методике лечения,  примерных сроках, режиме питания. Попросил не паниковать, относиться к лечению, как к работе. Успех будет гарантирован, если мы будем своим поведением помогать врачам в лечении. Никаких упаднических настроений, ориентироваться только на полное выздоровление. Понадобятся выдержка, терпение и строжайшая дисциплина в приеме лекарств, исполнении рекомендаций врачей. Только в этом случае можно рассчитывать на успех. В заключении сказал, чтобы мы ехали домой и через неделю вернулись  на госпитализацию. При этом не нужно будет круглосуточно находиться в клинике.
Приехав в Липецк, занялись поиском жилья в Москве. Через интернет нашли подходящий вариант в районе станции метро «Коломенское». Созвонившись с хозяйкой, обговорили условия. Через неделю с вещами приехали на квартиру.
На следующий день были у лечащего врача. Встретил радушно, как старых знакомых, ответил на все наши вопросы, которые мы заранее подготовили. Врач еще раз подчеркнул, что процесс лечения будет долгим, но всё должно завершиться благополучно. Опыт лечения подобных опухолей накоплен большой. Для начала надо будет пройти полное обследование, выяснить, как далеко зашёл процесс, нет ли в организме метастаз и предрасположенностей к ним, а затем начнем лечение.
Всю неделю ходили по различным кабинетам. Прошли МРТ, томографы, УЗИ, колоноскопию, гастроскопию, сдали анализы крови, мочи. Гастроскопия выявила эрозию желудка. В остальном всё было в норме. Сразу же начали лечение желудка. Неделю ставили капельницу, пил таблетки. Врач пояснил, что для проведения химиотерапии желудок должен быть здоров. На это ушла ещё одна неделя.
Утро начиналось с дороги в клинику. Я переодевался в палате и шёл на процедуры. По их завершению уезжали на квартиру. Почему я всегда пишу «мы». Всё во множественном числе. Дело в том, что моя жена Лиля ни на минуту не оставляла меня одного. Записывала, запоминала все назначения врача и контролировала их исполнение. Помогала мне во всём. Она была для меня санитаркой, медсестрой, домашним врачом, диетологом, следила за режимом приема лекарств, питания, отдыха.
Ни разу она не пожаловалась на усталость, как бы находясь на ответственной работе.
Каждый день лечащий врач встречался с нами, внимательно изучая результаты исследований, анализов.
Неделю спустя после всех процедур объявил, что через день начнем химиотерапию. Рассказал, что это такое, как к ней готовиться.
«Компоненты раствора для химии сегодня у нас из Швейцарии, хорошо очищенные от  вредных примесей».
Посоветовал приобрести импортные таблетки для «химии» – тутабин. В частности, производства Аргентины. Отметил, что они ничем не отличаются от таблеток из Германии, но почти в два раза дешевле.
Через интернет мы нашли в Москве одну аптеку, где они могли быть. Позвонили, заказали четыре упаковки. Заказ приняли, сказав, что мы забираем последние. Срочно поехали за лекарствами.
Через день, я уже ждал в палате медсестру Марину Николаевну, которая должна поставить капельницу. До этого она сделала мне забор крови на анализы. Надо сказать, что специалист она высокого класса.
Лечащий врач подготовил раствор. Перед началом процедуры пришёл в палату и еще раз пояснил, как она будет проходить и к чему надо быть готовым. Попросил, чтобы выходя из дома, клиники, закрывал лицо, одевал на руки тёплые перчатки и меньше находился на улице во избежание нейропатии от холода. Нельзя быть на холоде, прикасаться к холодным предметам, которые вызывают сильное покалывание лица, рук. Это состояние может продолжаться долго: неделю, а то и две. После капельницы четырнадцать дней я должен буду принимать таблетки два раза в день, затем неделю перерыв.
Пришла Марина Николаевна, перекрестилась и со словами: - «Господи, благослови», поставила первую капельницу. Процедура длилась более трёх часов. Каких-либо неприятных ощущений я не почувствовал, кроме небольшой тяжести, угнетенности в организме. На следующий день сдали анализы крови, мочи. Это были контрольные анализы влияния терапии на организм. После сдачи анализов доктор сказал, что мы можем ехать домой, где будем принимать таблетки и затем неделю отдыхать.
По завершению отдыха должны приехать в Москву и продолжить «химию». Первую «химию» мы приняли двадцать седьмого декабря.
Новый год встретили дома. Вместо шампанского – таблетки. Слишком велико было желание излечиться от этой болезни.
Отпущенное время пролетело быстро. В середине января позвонил лечащий врач и сказал, чтобы мы приехали в клинику шестнадцатого января для продолжения лечения.
Приехали. Врач при нас позвонил профессору Ткачеву Сергею Ивановичу, заведующему отделом радиационной онкологией Центра, и сказал, что его пациент готов к лучевой терапии.
В назначенное время м пришли к Сергею Ивановичу. Посмотрев мои документы, он сказал, что после химии  и лучевой терапии будет операция, которая вернет меня к прежней жизни. Причём сказано это было спокойно и убедительно. Вышли от него несколько растерянными. Мы первый раз услышали в категорической форме, что моя болезнь излечима. Об этом мы постоянно помнили, что давало силы в борьбе с недугом.
После приёма у профессора Жасур Махирович говорит нам, что, посоветовавшись с заведующим хирургическим отделением, решили провести комплексную терапию – и химию и лучевую терапию, чтобы как можно быстрее остановить опухоль и убить в организме нехорошие клетки. Назначили лечащего врача по лучевой терапии Булычкина Петра Владиславовича. Отзывы о нем в интернете были очень положительными. Пошли к нему. Встретил доброжелательно, понимая мое состояние. Успокоил, вселил уверенность в  исходе лечения.
Он посмотрел все анализы, результаты исследований и пояснил, в чём заключается и как проводится лучевая терапия.
На следующий день Петр Владиславовоич отвел меня в блок лучевой терапии, познакомил с женщиной-врачом, которая проводила облучение опухолей. Она попросила подождать в вестибюле, где стояли кресла, в которых больные ждут вызова на процедуру.
Вызвали и меня. Подошёл ко входу. Встретила врач лучевой терапии и повела по маленькому коридору в помещение, в котором стоял аппарат, чем-то напоминающий МРТ, но гораздо больше, массивнее. Раздеваюсь, остаюсь в плавках и футболке. Ложусь на узкий столик. Он поднимается. Подходит врач, и на основе документов, определяющих расположение опухоли, корректирует моё положение на столике, делает пометки фломастером на животе для  концентрации лучей на опухоль. Закончив определения места для лучей, просит в течение всей процедуры не шевелиться и уходит в кабинет, откуда она руководит аппаратом. Лежу головой в центр аппарата. Звучит предупреждение о начале работы. Со стороны изголовья выдвигается аппаратура, которая начинает вращаться вокруг моего тела. Ощущений - никаких. Оборудование самое современное, которое фокусирует лучи точно в опухоль, убивая её, почти не поражая здоровые ткани.
Вращение вокруг меня аппаратуры то замедляется, то останавливается. Лучи, как я понял, убивают опухоль со всех сторон. Продолжалась процедура минут семь-восемь. Включился свет. Вошла врач. Вс, что вращалось вокруг меня, ушло назад в чрево этой громадной, уникальной машины. Лежанка, на которой я находился, опустилась. Слез с неё и за ширмой оделся. Пока одевался, врач уже укладывала следующего пациента. Настоящий конвейер.
Вышел. Жена с вопросом: «Как? Какие ощущения?» - «Никаких» - отвечаю. Посидели. Оглянулись. Несколько человек сидели и ждали, когда их вызовут. Никто не разговаривал. Было невесело.
Многие больные сталкиваются с комбинациями хирургии, химии и лучевой терапии, которые организму бывает трудно выдержать. Вещества, уничтожающие раковые клетки, могут иногда повредить или даже разрушить здоровые клетки, что нередко вызывает такие побочные явления, как потеря волос, тошнота, утомление. Но эти проблемы носят временный характер. Сегодня уже созданы лекарства, которые способны избирательно уничтожать злокачественные клетки.
Лучевая терапия вместе с химией продолжалась полтора месяца с перерывом на выходные дни. Домой мы попали в марте.
За это время многое изменилось в моем представлении о болезни. Появились знакомые, информация от людей, которые прошли этот путь,  или только начинали. Эти разговоры возникали во время ожидания вызова на лучевую терапию, у кабинетов профильных врачей. Лечащий врач держал на контроле моё состояние. Всегда встречал с улыбкой и никогда не говорил о плохом. От него исходила твердая уверенность, что всё будет хорошо.
Сидим в ожидании вызова. Все перезнакомились. Разговоры идут по одной теме - онкология. Кто-то рассказывает о нетрадиционных методах лечения, кто-тоо том,  как переносит болезнь, особенно подробно - о заболеваниях кишечника, для которых характерны то запор, то диарея. На этот счёт много лекарств, но не все они устраняют эти особенности. Порой усугубляют. Не всегда помогает народная медицина, иногда может и навредить.
В этот день особенно разговорчив был один, не унывающий, пожилой мужчина. Сидел он с женой, которая заботилась о нём. Рассказывал о том, как и какими лекарствами  борется с запорами и диареей. На вопрос – есть ли какие результаты, он с юмором ответил: «То в штаны, то мимо». На некоторое время все замолчали, примеряя на себя сказанное. Толкнула в бок меня и жена. Неделю назад мы тоже успешно боролись с запором. Зная, что при запоре чернослив помогает, решили попробовать. Купили полкилограмма. Засыпали все в банку, залили кипятком и оставили на ночь настаиваться. На следующий день, вернувшись из клиники, решил испытать на себе настойку из слив. Испытание прошло успешно.
Когда читали о влиянии чернослива на запор, то не обратили внимания на предупреждение о возможных последствиях. Там говорилось, что надо настаивать две, три сливы, не более. А мы сделали супернасыщенный раствор. Сделал глоток, понравилось. И я решил выпить всё. Выпил - вкусно. Сел посмотреть телевизор. Прошло некоторое время и меня неудержимо потянуло в туалет. Еле успел добежать до него. Почувствовав что-то неладное, пришла Лиля. Рассмеялась: «Что же молчишь? Давай-ка я всё уберу!» Чернослив я больше ни в каком виде не употребляю. Но урок запомнился.
Когда начинал лечение в Москве, позвонил из Ельца давний товарищ:  «С большим огорчением узнал о твоей болезни. На своем опыте и опыте некоторых друзей хочу дать совет». Его совет сводился к одному: надо попить настой березового гриба – чага, как профилактическое средство. Сам он его употребляет много лет.
Нашли литературу по этой теме, почитали в интернете.  Главное – убедились в том, что настой из чаги безвреден, но, как пишут везде, полезен для лечения прямой кишки, особенно при онкологии в сочетании с традиционными методами лечения.
Решили позвонить Павлу Петровичу. «В своей практике мы не даем никаких рекомендаций по народной  нетрадиционной медицине, - ответил он, - но никакого вреда от настойки чаги не будет».
Приняли с женой решение в пользу чаги. Принцип «не навреди» был соблюдён. Пошли в аптеку, купили чагу – молотую, расфасованную, с рекомендациями по применению. Пил я её три раза в день до самой операции. Лечащему врачу не сказал об этом, но спросил о возможности её использования. Ответил примерно также, как и наш знакомый. Мы успокоились.
Потом через интернет нашли в Москве грибную аптеку. Поехали туда. Кроме чаги, там были и другие грибы, измельчённые для приготовления настоек, изготовленные на их основе противогеморройные для профилактики кишечных заболеваний свечи.
Продавщица отказала нам что-либо отпускать без встречи с врачом, которая должна с минуты на минуту подойти. Подождали. Пришла врач. Внимательно расспросила о болезни, лечении и только после этого рекомендовала для настоек порошок гриба «веселка» и свечи из него. Что-либо от них я не почувствовал, в отличие от чаги, но свечи использовал.
Среди ожидающих лучевую терапию была женщина, которую сопровождал муж. В разговоре с нами, они рассказали, что постоянно пользуются грибной аптекой. И в сочетании с регулярными молитвами успешно дополняют медицинские рекомендации и лекарства. Как говорится – каждому своё. Её муж был священником.
Многое мы услышали на этих посиделках. Было что-то полезное, но была и несусветная чушь. Главное – в основе лечения должны лежать врачебные методы медицины, а всё остальное необходимо согласовывать с лечащим врачом и обязательно - личный режим питания, физические нагрузки, сон, безукоризненное исполнение всех рекомендаций врача.
На этих посиделках мы познакомились с женщиной лет пятидесяти, - энергичной, уверенной в себе. На разговоры о лечении онкологии в клиниках Израиля, Германии, Америки ответила, что никуда ездить не стоит. Лечиться надо дома, в России. Везде одно и то же: технологии, лекарства. Отличаются только своим качеством. Но уже приходят и к нам новые технологии, лекарства. Ехать за рубеж очень и очень дорого, а результаты – одни и те же. Рассказывала, что у нее онкология бедренной кости. Лечится около десяти лет. Была везде: в Израиле, Германии, Америке. Отвезла кучу денег. И пришла к выводу, никуда ездить не надо. Завидовать тем, кто туда ездит, не стоит – лечитесь дома.
Вспомнил соседа, который периодически, в течение четырех лет, выезжал в Германию. Не помогло. Ушёл из жизни.
Но были разговоры и на другие темы. Почему люди едут лечиться в Москву, – ответ был прост. На местах не хватает хороших специалистов, оборудования, очень плохие условия для больных, процветает мздоимство.
Рассказывает женщина, как она лечилась в Германии. Привезла оттуда лекарство для химиотерапии. В местном онкодиспансере её заставили их сдать, а когда пришло время принимать капельницу, ей ввели другой состав, более низкого качества. Говорит, – еле жива осталась. Её рвало, выворачивало наизнанку, казалось, приходит конец. Она знала эффект от немецких лекарств, от них  так плохо ей никогда не было. Привезенные же ею лекарства были кому-то проданы недобросовестными медиками.
Другой пациент рассказывал, что у них в районе закрыли единственную больницу. Больным приходится ездить в другой район за много километров. Во многих больницах сократили койко-места, которых и так не хватало. Недостаточно их и сегодня. Людей нередко размещают в больничных коридорах. Эти мероприятия бездумно проводились с целью, так называемой, оптимизации медицинских учреждений.
Деньги выделяются на здравоохранение  большие. А население не всегда видит от них улучшение медицинской помощи.
Недавно встретил одноклассника. Не виделись больше сорока лет. Всю жизнь он прослужил в армии, в бронетанковых войсках. По окончании службы вернулся в родное село. С горечью произнес: «Лучше бы я не возвращался. Да, село изменилось. Красивые большие дома появились. Хороший продовольственный магазин, дороги асфальтированные. Только медицины для людей как не было, так и нет сегодня». Говорит медленно, растягивая слова: «Стало мне вечером плохо. Давление поднялось, сердце о себе заявило. Ну, совсем плохо. Жена - к соседу. Заводит он машину. Едем в Липецк. До города всего–то километров шесть. Перед этим позвонили в районную больницу. Скорую хотели вызвать. Ответили, что машин не хватает, если и приедет к вам, то не раньше, чем через два-три часа. А мне все хуже. Приехали в Липецк. В одну больницу, в другую, в третью – не принимают. Езжайте, дескать, в районную, она должна обслуживать вас. Поехали в районную. До нее от села километров тридцать. Приехали. Уложили на топчан в коридоре. Под голову жена положила куртку. Ждем врача. Час ждем, второй. Мне все хуже. Жена подняла шум. Пришла медсестра, посмотрела на меня,  и побежала за врачом. К тому моменту, как подошел врач,  у меня уже случился инсульт, я сознание потерял. Поэтому так и разговариваю. Если бы в селе был хотя бы фельдшерский пункт, этого бы не произошло. Уколы, капельница, лекарства – все  вовремя можно было бы сделать. Смотришь телевизор и удивляешься, как далеко шагнула у нас медицина от народа. В нашем селе, при, так называемом самодержавии, был фельдшерский пункт для оказания первой медицинской помощи, а теперь видим ее только с экрана. Я говорю это о людях, проживающих в сельской местности».
Ещё один больной рассказывал, как три месяца ходил в городскую поликлинику, чтобы попасть на приём к хирургу, да так и не попал. То хирург был в отпуске, то, когда он появился, рассказчика записали к нему на приём через месяц. Дождался. Пришёл в поликлинику, а ему говорят, что хирург уволился. Звоните, говорят, может, кто придёт на его место.
Хорошие врачи уходят в частные клиники, где условия лучше да и платят больше. Бывают случаи, когда человек приходит записаться к терапевту с температурой, а ему говорят, что могут записать на прием через неделю. Даже не знаешь, что и сказать по такому случаю. Не везде такое происходит, но и не редко.
Очередь загудела. Оказалось, чуть ли не все бывали в таких ситуациях.
…Прошёл месяц. На вопрос жены: «Как  самочувствие?» Я уже не отвечаю утвердительно. Запоры усилились, стали намного чаще. Появилась сильная боль в прямой кишке. Идём к лечащему врачу по лучевой терапии. Рассказываю о ситуации. – «Я знал, что вы придёте». И начинает объяснять, что в результате терапии ткани вокруг опухоли начинают под воздействием лучей воспаляться, появляется отечность, которая перекрывает прямую кишку и мешает возможности нормально работать кишечнику. Дальше будет хуже. Только после завершения лучевой терапии самочувствие начнет постепенно улучшаться. Примерно через две недели вы это почувствуете, а благотворное лечебное влияние будет продолжаться примерно шесть месяцев».
С каждым днём мне становилось всё хуже. Иногда при посещении туалета по щекам из глаз бежали слёзы против моей воли.
Ранее я задал вопрос одному пациенту, который шёл на выздоровление: «Что самое неприятное в лечении?». Думал, что он ответит -операция, но он сказал – лучевая терапия.
Принимая её в самом начале, я недоумевал: почему он так сказал? Теперь убедился. Утешало одно, - что после этой терапии в организме должны произойти серьезные изменения в лучшую сторону. Ради этого надо терпеть. И,  действительно, спустя месяц после лучевой терапии исследования показали уменьшение опухоли почти на тридцать процентов. Улучшилось самочувствие. Наметился серьёзный прогресс. А пока, - терпение и ещё раз терпение.
Уже привык к окружающей обстановке, к людям, в глазах которых светилась надежда и безграничная вера хирургам, лечащим врачам, которые самоотверженно вели  борьбу за их жизни.
Маршрут по-прежнему был один: квартира – клиника и,  наоборот,  клиника - квартира. Куда-либо отъезжать было проблематично. Диарея могла возникнуть неожиданно.
Только после лучевой стали выезжать в центр Москвы, сходили в театр «Ленком» на пьесу Ибсена – норвежского драматурга, посетили книжную ярмарку, повстречались с друзьями. Жизнь налаживалась. Стал подумывать о продолжении работы над книгой о родном селе, материал к которой был собран. Осталось только начать.

ОПЕРАЦИЯ
Лучевая закончилась. Постепенно все боли исчезли. Исследования и анализы радовали и меня, и врачей. Удалили под общим наркозом полип в толстой кишке. Химиотерапия продолжалась в том же режиме. После шестой химии решили провести ещё две и на этом закончить. Опухоль уменьшилась почти на половину. После седьмой химии решили отменить восьмую и начать подготовку к операции. Провели полностью все исследования, сделали необходимые анализы. Колоноскопию и гастроскопию выполнили под наркозом одновременно. Промыли кишечник. Назначили день операции. Госпитализировали в одноместную палату, где находилась дополнительно кушетка, на которой расположилась жена на время операции и в послеоперационный период.
Утром в восемь тридцать пришла медсестра, вкатила в палату каталку, на которую я и лёг. Прикрыли одеялом, и сестра вместе с женой покатили меня по коридору к лифту. В нём спустились на третий этаж к операционному блоку.
Дальше медсестра одна покатила меня в операционную. Посторонним заходить туда было нельзя. В операционной ждали анестезиолог и медсестра. Врач сделал укол в позвоночник, сестра поставила капельницу. Через несколько мгновений я уже ничего не чувствовал, не слышал и не видел. Операция длилась более пяти часов.
Пришёл в себя. Кто-то настойчиво говорил: «Анатолий Васильевич, проснитесь!».  Проснулся. Очень хотелось спать, о чём я и сказал полушепотом. Каких-либо болей не чувствовал. Была слабость и безразличие ко всему. Меня переложили на каталку и перевезли в реанимацию. Поставили капельницы. Их делали круглосуточно дней пять. Одна была с обезболивающим. На следующий день переправили в палату. Пощупал осторожно свой живот. С левой стороны повязка, посередине живота повязка от грудной клетки до самого паха. «Двигаюсь» по животу дальше. В правой стороне ощущаю под повязкой какую-то выпуклость. И это не последний шов.
Жена потом рассказала, что хирурги хотели сделать операцию методом лапароскопии, но когда вошли в живот, выяснили, что это невозможно из-за спаек кишечника. После этого, закрыв отверстие под лапароскопию, сделали разрез полости живота и приступили к операции по удалению части прямой кишки с опухолью и прилегающими к ней тканями с лимфоузлами во избежание рецидива. Перед этим удалили все спайки. Затем сделали для тонкой кишки разрез на правой стороне живота. Закрепили ее и сделали на ней небольшое отверстие, через которое выходило  наружу всё, что попадало в желудок и часть тонкой кишки. Таким образом переваривалось примерно семьдесят процентов пищи. А то, что оставалось для толстой кишки, выходило через тонкую в пакет, который крепился к животу, закрывая стому. Для непосвященного читателя ещё раз поясняю, что стома в хирургии – искусственное отверстие на теле человека при необходимости исключить из работы отделы кишечника, лежащие ниже стомы. Эти подробности я узнал позже.
А пока я вынужден был лежать на спине и приходить в себя. Периодически заходила медсестра Марина Николаевна. Делала уколы, меняла капельницы. Посещали палату и другие врачи, интересовались самочувствием.
Третья ночь после операции, или вторая в палате. Хочется повернуться на бок, но нельзя. Мешают капельницы, трубочки, проводочки. А хочется, очень хочется. В одной позе третьи сутки. В эту ночь решил самостоятельно пройти в туалет.
Одной рукой взялся за штангу с капельницами, другой за спинку кровати. Сделал шаг, другой. Дошёл. Следом жена: «Ты что делаешь? Тебе же нельзя вставать». Помогла дойти до кровати и лечь на неё.
В полудрёме решил лечь на бок. Но переворачиваясь, не смог приподняться и пакет от стомы отклеился. Я и не понял, что произошло. Всё подо мной стало мокро, вокруг стомы защипало, возникла боль. Говорю Лиле, что-то случилось. Включила свет, смотрит: «Да у тебя же всё отклеилось». Время два часа ночи. Побежала к дежурной медсестре, сказала ей о случившемся. Через минуту обе были в палате. Светлана Вячеславовна Гагарина, дежурившая в эту ночь, увидев наши растерянные лица, тут же успокоила: «Не волнуйтесь. Сейчас всё исправим». И, действительно, всё сделала быстро и аккуратно. Лиля ей помогала. Заменили постель. Начисто протёрли меня. Сделала болеутоляющий укол. Оставалось прикрепить новый пакет к стоме. Светлана Вячеславовна откуда-то принесла все необходимое для этого. Все манипуляции  она делала спокойно, никакой спешки, ни одного лишнего движения. Заметив, что я и смущаюсь от случившегося и переживаю за всё, сказала: «Успокойтесь и ни о чём не думайте. Это моя работа». От неё веяло теплом и заботой.
Заведующий хирургическим отделением Мамедли Заман Заурович как бы подытожил: «Болезнь мы вашу удалили. Ни о чём плохом больше не думайте».
Заман Заурович после операции каждый день приходил утром и вечером. Произвёл на меня впечатление высокообразованного, интеллигентного человека. В разговорах выяснилось, что он большой библиофил, много читает. Всегда предупредительно вежлив, деликатен. Вечерами, когда заходил в палату, а это было уже около восьми вечера, чувствовалось, как он устал. Его рабочий день, зачастую, длился по двенадцать часов.
Лиля была рядом, ловила каждое мое движение, всегда была готова прийти на помощь. Самыми сложными оказались перевязки на стоме. Надо было отклеить кольцо, к которому крепился калоприёмник, всё вокруг стомы продезинфицировать, нанести различные мази, в том числе, и обезболивающие. Затем все просушить и приклеить кольцо так, чтобы из него выходила часть тонкой кишки. К кольцу прикреплялся пакет – калоприёмник. Эта процедура была не из приятных. Кожа вокруг стомы воспалилась. К ней нельзя было прикоснуться. Возникала режущая боль. Вынужден был терпеть. Болевые ощущения от этой процедуры продолжались около месяца, пока дома мы не нашли оптимальные способы крепления пакета.
Пишу об этом так подробно лишь с одной целью – не запугать, а предупредить, что путь к выздоровлению очень трудный. Я уже не раз думал о том, что если бы вернуться на много лет назад, то жил бы совсем по-другому. Необязательно быть праведником, – главное не злоупотреблять теми возможностями, которые предоставила нам природа-мать. И тогда не было бы таких испытаний, проверки жизненных сил на прочность. К сожалению, не все их выдерживают. Многие ломаются и не сопротивляются болезни.
На третий день после операции вышли с женой на прогулку по коридору. Минут пять походили и вернулись в палату. В тот день эту процедуру мы провели несколько раз. На перевязку дошли сами. В перевязочной нас встретила Галина Григорьевна Шевчук. В её обязанности входило делать перевязки, менять на стоме пакеты. Через её руки проходило очень много людей. И каждый день, делая перевязки, она видела боль, пропуская её как бы через себя. Она помогала больным избавиться от неё, облегчить их страдания. При этом она не зачерствела, её отношение к  пациентам было проникнуто теплом и заботой.
Во время перевязок и замены пакета на стоме она терпеливо учила Лилю, как это делать. Предупреждала о возможных последствиях при совершении ошибок. Всякий раз, приезжая в клинику, мы с ней встречались. Она всегда интересовалась состоянием здоровья, давала нам нужные советы.
На восьмой день меня выписали из клиники. Товарищ предоставил нам машину, и мы переехали на квартиру подруги жены, которая, уезжая в отпуск, оставила нам ключи.
Купили всё необходимое для перевязок и сразу же столкнулись с трудностями. Боль вокруг стомы затихла, но, как только начинали процедуру замены пакета на стоме, то возвращалась вновь. Чего только не наносили на воспаленную кожу, – бесполезно. Помогал нам знакомый хирург-онколог Павел Петрович.
Каждый день после работы он приезжал и  занимался моей стомой. Лиля внимательно наблюдала за ним, чтобы потом самой поступать так же.
Через четыре дня за нами пришла машина и мы отправились домой. Дорогу я перенёс удовлетворительно. С собой взяли воды, салфетки, все обошлось благополучно.
Перед отъездом лечащий врач сказал, что мы встретимся через три месяца и уберем стому. За это время заживут раны, швы. Предупредил, что дату приезда он назначит и сам позвонит.
Приехали домой. На следующий день звонит главный врач второй областной больницы Николай Васильевич Лебедев: «Как самочувствие? Рекомендую провести курс восстановительной терапии».
Вечером он вместе с супругой приехал нс навестить. Ольга Леонидовна сразу же попросила результаты анализа крови. Работает она в первой областной больнице заведующей отделением нефрологии. Обратила внимание на низкий уровень гемоглобина в крови и повышенные значения д-димеров (показатель наличия тромба).
По второму показателю рекомендовала провести обследование вен на специальном оборудовании и затем получить рекомендации специалиста.
Поехали к Любови Викторовне, где и назначили мне препараты и методику их применения для борьбы с тромбом. Тромб оказался не в главных артериях, а в периферических сосудах голени ноги.
Восстановительную терапию заведующая отделением кардиологии Ольга Николаевна Останина начала с восстановления уровня гемоглобина в крови. Назначили капельницы, подобрали препараты. Гемоглобин восстановили. Начал набирать вес, - в ходе лечения потерял почти десять килограммов.   
Три месяца… Казалось, срок большой. Но время пролетело быстро. Регулярные процедуры вокруг стомы, встречи с друзьями, которые периодически приезжали ко мне за город, где лет пятнадцать назад мы построили дом и теперь живём в нём постоянно. Место красивое. Река. За рекой луга, лес. Вырос сад. В доме хорошая библиотека, которую я собирал всю жизнь. Было, что почитать, что посмотреть. Иногда выезжал в город. Встречаясь с друзьями, знакомыми, отвечал на их вопросы, не скрывал своей болезни. Об этом все знали и были уверены в её благополучном исходе.
Многие больные стараются не говорить о своих болячках, но это очень важно. Нельзя замыкаться в себе, оставаясь наедине с болезнью. Надо помнить и говорить о том, что рак как болезнь не заразен. Он не передается путем прикосновения и физической близости.
Через три месяца звонок, - Приезжайте! Приехали. Разместились в гостинице. На следующий день были у врача. Неделю шли обследования, анализы. Нам показалось, что они были ещё требовательнее и обширнее, чем перед операцией.
Тем дороже вывод, – организм чист. Рецидивов нет. Но, учитывая мой возраст и сахарный диабет,  решили перенести операцию по удалению стомы еще на два месяца, чтобы швы, особенно на прямой кишке, окрепли и не вызывали опасений. С тем и расстались.
Уезжали тридцатого ноября, в день моего рождения. Телефон звонил почти беспрерывно. Позвонили мне с поздравлениями около восьмидесяти человек. Такое внимание было для меня дорогим лекарством.
Прошло два месяца. Вновь обследования, анализы. Выявили миниатюрный полностенный дефект в области анастомоза. Шов на прямой кишке имел свищ,  диаметром 2 мм. Он находился в стадии заживления. Но при таком положении дел операцию по закрытию стомы делать было нельзя. Надо ждать окончательного заживления. Терпение и ещё раз терпение. Определили срок – один месяц. Утешало одно – анализы хорошие, всё чисто. А со стомой и подождать можно.
После проведённой операции с Лилей связались друзья и сказали, что в этот день в семи храмах нашей области был заказан молебен за моё здоровье. Низкий поклон вам всем, мои друзья!.
Особая благодарность моя давнему другу юности Валентину Федоровичу Юркину, бессменному много лет директору легендарного издательства «Молодая гвардия» за его повседневное внимание и заботу.
Заканчивая своё повествование, возвращаюсь к названию книги «У порога…». Хотелось вместо многоточия написать слово - «Вечности». Но не стал. Рано. Читателю и так понятно, что я имел в виду.
Нередко мы слышим рассуждения на тему, а надо ли в преклонном возрасте сопротивляться,  бороться за свою жизнь. Однозначно – надо. Надо для того, чтобы уйти в вечность только от одной неизлечимой никогда и никем болезни, если ее так можно назвать. Она называется старость и не приносит таких страданий родным и близким, как рак.
Вспоминаю бабушку. Ей восемьдесят шесть лет. Сухонькая, в чём только душа теплится. Встала утром. Налила в миску молока. Покрошила в него булочку. Поела. Говорит: «Пойду на улицу, погреюсь на солнышке».
Смотрю за ней в окно. Вышла. Медленно обошла сад, посидела немного на скамеечке и вернулась в дом. «Вот и погрелась, а сейчас полежу на диванчике, может, засну». Легла и заснула навсегда.
Прошло много лет. Приехал к маме сказать, что уезжаю во Францию в командировку на две недели и ненадолго прощаюсь.
Шёл ей девяностый год. Вся высохла, уже без помощи встать на ноги ей было трудно, к тому же почти не видела. Спросила, когда приеду. Назвал дату. Она помолчала и сказал: «Ну, что же, подожду». Приехал я к ней двадцать седьмого июля.
«Дождалась», - сказала тихо. На следующий день её не стало.
О таком переходе в вечность можно только мечтать.
А пока еще раз вынужден напомнить читателю о причинах и их последствиях.
В Соединенных Штатах Америки – высокий уровень жизни, и в то же время они являются лидерами по избыточному весу своих граждан. Согласно статистике, примерно половина мужчин и одна треть женщин в Америке болеют раком. Одной из главных причин этого является ожирение. На его фоне в организме развиваются воспалительные процессы, которые облегчают рост и распространение раковых клеток. Этому также способствует неумеренное потребление алкоголя, курение, увлечение шашлыками, мясом на гриле, копченостями. Все должно быть в меру. Было бы очень правильным приучать детей от рождения к здоровому образу жизни, чтобы в будущем не иметь таких проблем.
И о друзьях. Именно в таких ситуациях и проявляется поговорка: «Не имей сто рублей, а имей сто друзей».
Много людей приняли участие в моей судьбе. Не устаю повторять: всем вам моя глубокая благодарность.
Говоря о внимании друзей, обращаюсь к читателю. В любом случае, даже в самую трудную годину, радуйтесь жизни, продолжайте заниматься любимыми делами! И ни в коем случае не подчиняйтесь болезни!
г. Липецк
2019

Часть 2
ПРЕОДОЛЕНИЕ
Наступил Новый 2020-й год. Первая неделя года. Праздник продолжается. Погода по Пушкину:  «В тот год осенняя погода стояла долго на дворе. Зимы ждала, ждала природа, снег выпал только в январе…».
Снег  выпал, но его очень мало. Погода больше похожа на осеннюю, ноябрьскую.  Но все преходяще. Не успели порадоваться зиме, а уже хочется, чтобы на дворе весна была. К этому располагает и увеличение продолжительности дня. Торопимся мы, торопимся. Забываем слова из песни: «… жизнь - ослепительный миг…».
Так и хочется крикнуть людям : «Не спешите, не гоните время отпущенной вам жизни. Радуйтесь каждому дню, каждому лучику солнца, каждой капельке дождя, каждой веточке распустившейся сирени, радостной трели соловья. И не ругайте петуха, разбудившего вас на рассвете. И ради всего этого надо жить и побеждать все трудности непростой дороги жизни».
Итак – 2020-й год. Воспоминания уносят меня в 2017-й. Декабрь. Первая поездка на Каширку в онкологический центр.
Не хочется верить в случившееся. Теплится в душе капелька надежды, что это все неправда. Но первая же встреча с врачом развеяла все иллюзии надежды. Диагноз подтверждается.  Для меня он прозвучал как приговор – рак прямой кишки. Чувство растерянности, безысходности, мрачного будущего.
Это чувство несколько смягчил лечащий врач. Внимательно просмотрев результаты обследований и анализов, он заявил, что моя болезнь хотя и немного подзапущена, но лечится,  и паниковать не следует. Предупредил, чтобы я не рассчитывал на быстрое выздоровление. Процесс этот будет долгим и не простым. Нужно настраиваться на строжайшую дисциплину и терпение. Должен сказать читателю, что соблюдать эти два условия борьбы с болезнью очень непростое дело. Особенно важно второе – терпение.
Операцию по удалению опухоли мне сделали спустя восемь месяцев. Все эти долгие  месяцы были заняты подготовкой к ней. Химиотерапия, лучевая терапия, многочисленные исследования, анализы, лечение сопутствующих заболеваний, - каждый день необходимо было выполнять назначения врачей, соблюдать рекомендованный режим жизни. Скажу честно, операцию я ждал, как избавление от болезни и процедур, не всегда приятных и вызывающих, порой, болезненные ощущения. За время подготовки к операции опухоль уменьшилась почти в два раза.
И вот, наконец, была сделана операция. Дальше реанимация, перевязки, стома. На восьмой день меня выписали. Состояние – необычное. Кишечник от своей повседневной работы отключен, организм работает совсем иначе.
Уже давно доказано, что кишечник – это уникальный орган. Именно в нем происходит всасывание питательных веществ, которые дают энергию для работы нашего организма. В нем происходят важнейшие процессы, влияющие на весь организм человека. Мы просто не замечаем, а зачастую и не знаем, что происходит внутри каждого из нас.
В то же время мы, порой, стесняемся говорить о кишечнике, недооценивая его роль для нашего организма.
После операции вся съеденная пища стала выходить через пакет, прикрепленный к кольцу на стоме. Он и стал выполнять роль прямой кишки.  Кишечник, образно говоря,  ушел в бессрочный отпуск. На долю отключенной части кишечника приходилось около тридцати процентов перерабатываемой пищи. Соответственно снизилось и количество питательных веществ, поступающих в организм. Об этом надо помнить и  помогать организму получать дополнительные витамины.
И здесь в работу включилось второе условие врача – терпение.  Все вокруг стомы, а это отверстие в животе, было воспалено. По сути своей, это незаживающая открытая рана. Из нее торчала тонкая кишка с разрезом, на которую крепилось кольцо, а к нему пакет-калоприемник.  Смена пакета происходила каждые два-три дня. Иногда через четыре дня, но не более. Клеевая основа кольца не рассчитана на долгое время,  и об этом нужно было всегда помнить. Иначе можно было попасть в неприятную ситуацию, так как кольцо могло отклеиться  в любом месте и в любое время. Увы, предугадать эту ситуацию невозможно.
Прежде чем прикрепить новый пакет, надо снять отработанный, а это достаточно больно. После того, как сняли кольцо, нужно все тщательно промыть, протереть, просушить, продезинфецировать, обработать обезболивающими мазями и специальными салфетками, которые создают искусственную пленку и обеззараживают все вокруг стомы перед креплением кольца.  Любое прикосновение к телу вокруг стомы вызывает жгучую боль. Процедура замены кольца занимает от сорока минут до двух часов и все это время приходится терпеть боль.
При наличии стомы очень важно соблюдать режим питания. Принимать пищу следует пять-шесть раз  в день небольшими порциями, не перегружая желудок. Нельзя забывать, что все съеденное выходит через стому и попадает в пакет, который ограничен в объеме. Большое количество съеденной пищи  способствует преждевременному отклеиванию кольца с пакетом от стомы.
Очень не любит стома острое, кислое, соленое, маринованное, жареное, алкоголь. Все перечисленное разрушает клеевую основу кольца.
Иногда говорят, что виноградное красное сухое вино полезно для кишечника. Я проверил это на себе и не один раз. Никому не верьте и никого не слушайте! Возможно, оно полезно для тех, у кого здоров кишечник, да и то, в небольших количествах. Что же касается периода реабилитации, когда вы находитесь со стомой, пить  его категорически нельзя. Проверено на собственном опыте.
Однажды мне позвонили друзья, с которыми я давно не виделся  и пригласили вместе пообедать. Самочувствие у меня было прекрасным, на стоме утром  сделали перевязку, пакет был заменен. Почему бы и не встретиться с хорошими людьми.
Приехал к ним. Меня ждали. Знакомый ресторатор накрыл стол,  -  вино, коньяк, закуски, - все было на уровне. Мне налили красного сухого вина. Выпили за здоровье. Начались разговоры, расспросы, все были рады видеть меня в хорошем состоянии, приподнятом настроении. Выпили еще, - хорошее вино, добрая закуска. Спустя два часа душевного общения я почувствовал какую-то влажность на правом бедре. Аккуратненько просунул руку в карман, - а там все мокро.   В это время сосед нечаянно опрокинул на меня фужер с вином. Это оказалось очень кстати.
Я извинился, сказав, что надо немного привести себя в порядок, и отправился в туалет. Освободил пакет от содержимого, промыл, протер, однако он уже начал отклеиваться и держался не крепко.
Вернулся к столу, попрощался и уехал домой. Дома пришлось переодеваться и менять пакет. Хорошее вино послужило причиной быстрого расставания с друзьями.
Но все эти знания приходят к нам из практики, так что учиться приходится на собственном опыте. Поэтому знайте, если с вами происходит  что-то неприятное, вините в этом только себя. Проанализируйте, что вы ели, в каком объеме,  когда и сколько раз, и делайте выводы, – почему раньше времени отклеивается кольцо. И не утешайте себя мыслями, что если съели совсем немного чего-нибудь остренького, жареного или выпили капельку натурального молочка, то никаких последствий не будет. Ошибаетесь! Лучше не экспериментировать, чтобы потом себя не корить за последствия.
Первое время после операции мы меняли кольцо с пакетом ежедневно.  Затем стали менять, когда он начинал отклеиваться. Хорошо, если  это происходило днем. Но, по закону подлости, это чаще случалось ночью. Со временем,  пришли к выводу, что лучше всего перевязки на стоме делать утром до завтрака.  Ужин стали практиковать до восемнадцати часов и делать его очень легким, чтобы не уходить в ночь с полным желудком.
Как только мы начали придерживаться такого режима, ночные бдения прекратились. Стремясь минимизировать неожиданные отклеивания пакета со стомы, пришли к выводу, что если обычно кольцо отклеивается на третий или четвертый день, то менять его нужно на день пораньше, соответственно на второй или третий.
Кольца с пакетом выпускаются разные, - и по размерам, и по времени крепления. Поэтому подбирать их  нужно индивидуально под свои требования и особенности организма. Они бывают однокомпонентные и двухкомпонентные. Перепробовав все варианты, я остановился на двухкомпонентных, которые состоят из отдельного  кольца и крепящегося к нему пакета.
Однокомпонентные - это пакеты, к которым уже приклеено кольцо. Вроде бы такой пакет удобнее использовать, но есть одно но. Обычно они выдерживают сутки, редко двое, так что мне пришлось от них отказаться.
Еще раз подчеркиваю, что все зависит от режима поведения и питания каждого человека.
Со стомой я «дружил» четырнадцать месяцев. Честно признаться, такая «дружба» начала меня сильно тяготить. Она резко ограничивала возможности общения с друзьями, поездки в город, посещения различных мероприятий.
Первоначально врач мне сказал, что стому уберут через три месяца после операции. Затем к этим трем месяцам добавили еще три. И еще три. Затем еще. Такая задержка была связана с тем, что на послеоперационном  шве на прямой кишке образовался маленький свищ  размером 2 мм, который очень медленно заживал.  Вот и пришлось так долго ждать. В это время мы постоянно делали микроклизмы с пронтосаном – лекарством для заживления ран. Позже стали делать клизмы для улучшения перистальтики кишечника, - их мы делали ежедневно в течение трех месяцев перед снятием стомы. Одновременно я следовал рекомендациям врача и делал упражнения по укреплению мышц тазового дна.Они делаются для того, чтобы восстановить перистальтику кишечника и укрепить мышцы сфинктеров для дефекации.
Сфинктер – это система запорных механизмов. Их два – наружный и внутренний. С наружным мы все знакомы, - он открывается и закрывается, чтобы утилизировать переработанную пищу из нашего организма. Гораздо сложнее работает внутренний, который располагается немного выше наружнего. Его мы контролировать не можем. Он работает неосознанно для нас и как бы комплектует каловые массы, передавая их на внешний сфинктер для дальнейшей утилизации.
Примерно через шесть месяцев боли при перевязках стали стихать. Сказывался накопленный опыт. Но неприятности все равно случались. Иногда  приходилось делать по три-четыре перевязки в сутки. Использовали различные кольца с пакетами, более тщательно обрабатывали поверхность кожи вокруг стомы. Иногда перевязки длились до трех часов. Все это происходило, как правило, вследствие нарушения диеты, режима питания и поведения.
Надо всегда помнить, что при наличии стомы какие-либо физические нагрузки недопустимы. И еще одно обязательное правило! Во время присутствия на теле стомы необходимо носить бандаж – специальный пояс, который помогает избежать образование грыжи. Поносив такой пояс около полутора месяца после операции, я успокоился и перестал его одевать. Результатом стала грыжа. Еще раз напоминаю читателю,  что  рекомендации врачей надо выполнять неукоснительно.
Терпение, терпение.  Все проходит. Время не устает от своего стремительного нескончаемого бега. Вместе с ним уходит в прошлое  все плохое, приближая выздоровление и свершение надежд. Не торопите время!
Казалось, только вчера мы встретили Новый год, а сегодня уже Рождество. Во всех храмах прошли Рождественские службы в честь Рождения Христа. Умиротворение, спокойствие приходят к человеку, когда он посещает храм.
Так устроен человек, что к богу, зачастую, обращается, когда к нему приходит беда. Начинает осмысливать происходящее. И единственным решением часто становится посещение церкви. Поставив свечи перед иконами с изображением святых, мысленно высказывает просьбу, как бы прикасаясь к таинствам православия.
В храме мы  приобретаем спокойствие, уверенность и надежду. Само внутреннее убранство храма помогает в этом. Иногда смотришь на икону и думаешь: «Сколько же людей со своими проблемами молилось на них, получая в ответ душевное спокойствие. И уходят куда-то  все страхи и сомнения. В тишине под сводами храма становишься другим человеком. Тебя озаряет мысль, что ты уже не один, а с Богом. Он защищает тебя. И уже ничего не страшно.
Каждый вечер, ложась спать, слышу молитву супруги: «Господи, спаси и помилуй, и сохрани….». После этого засыпаешь как в далеком детстве.
Сегодня Рождество. Минуло ровно три месяца, как убрали стому. Ждал этого момента, как завершения лечения, избавления от многих ограничений, облегчения своего бытия. И, что бы ни говорили о проблемах реабилитации после стомы, был уверен, что все неприятности  позади. Детская наивность! -  Неприятности шли как по восходящей!
Мне казалось, что самые болезненные ощущения давала стома. Ошибался. Неприятности начались с операции. Убрав стому, хирурги обнаружили грыжу. Предупреждали же врачи, что бандаж нужно носить постоянно и снимать его только на ночь. Грыжа оказалась большая, отверстие в брюшной полости  сантиметров десять. Пришлось поработать с ней серьезно. Операция длилась более  двух часов. Отходил от наркоза тяжело. В палату я попал ближе к вечеру. Сразу же поставили капельницу. Через пару часов почувствовал себя совсем плохо, появилась боль, тошнота. Дошло до того, что попытался вызвать рвоту искусственно, однако ничего не получилось, - нечем было. Ударило в пот. Головокружение. Затем холодный пот. Стало чуточку легче. Вызвали медицинскую сестру, которая побежала за дежурным врачом. Капельницу перекрыли, сделали болеутоляющий укол. Снова поставили капельницу. Через два часа все повторилось. И так несколько раз подряд. Задремал около трех часов ночи. Утром пришел лечащий врач и успокоил. Порекомендовал принимать внутрь вазелиновое масло – три раза в день, и начинать принимать пищу. Я не ел около трех дней. Еще и кишечник включили в работу. Врач предупредил, что надо питаться дробно и понемногу.  Первые три дня я ел буквально по одной столовой ложке бульона три раза в день. Затем стал принимать каши в таком же объеме, позже чай, соки в небольших количествах. Но все это в кишечнике не задерживалось. Вазелиновое масло выполняло свою работу, вычищая кишечник от всего, что накопилось в нем за четырнадцать месяцев. Ночью почти не спал. Мною командовало масло. Успокаивало меня только одно – убрали стому.
Пока находился в больнице, мне делали обезболивающие уколы. Через пять дней убрали вазелиновое масло и я начал потихонечку увеличивать объем принимаемой пищи. От туалета далеко отходить было нельзя, так как в любую минуту кишечник мог сработать на выход. Для решения этой проблемы обзавелись памперсами.
Кое-как стал привыкать к новым ощущениям. Поначалу каких-либо неприятных болевых ощущений не было. Но кишечник, отвыкший от повседневной работы, никак не хотел ее регулировать. Освобождение от переваренной пищи происходило независимо от моих желаний в любое время суток.  Сон был нарушен. Порой, спать приходилось урывками. Но время постоянно вносило свои коррективы. Питание стало регулярным, объемы его увеличились, оно стало более разнообразным.
Я стремился соблюдать рекомендации врачей, - не есть острое, соленое, копченое и т. д., но кишечник по-прежнему не хотел работать как раньше. Появилась другая проблема. Увеличение объема пищи повлекло за собой усиление выброса в желудке  соляной кислоты для ее переработки, и желчи. Кишечник с этим не справлялся, и при его освобождении от переработанной пищи часть кислоты и желчи  выходили наружу через сфинктер, вызывая сильную боль. Иногда было невозможно заснуть, поскольку кишечник работал произвольно, освобождаясь маленькими дозами через каждые десять-пятнадцать минут с невероятной болью. На выходе все было воспалено и кровоточило.
Всякий раз при этом нужно было все промыть, просушить, обработать гелями, мазями для заживления и обезболивания. Эта монотонная изнуряющая работа и нескончаемая боль и днем, и ночью изматывали.
После полного освобождения кишечника наступало затишье на сутки, иногда двое. Затем все повторялось. Не один раз вспоминал врача в онкологическом центре, который предупреждал о возможных проблемах после закрытия стомы. Бывали случаи, когда бывшие пациенты приезжали в центр с просьбой вернуть стому, не выдерживая болей и неудобств при реабилитации кишечника.
Когда  боли отпускали, хотелось чего-нибудь съесть. Однообразие надоедало, ведь каждый день ел только каши, бульоны, соки. Однажды не выдержал и съел тарелку борща с несколькими  кусочками сала. Удовольствие получил несказанное, но и расплата со стороны кишечника была жесткой.  Вернее даже сказать, жестокой, - сутки нестерпимой боли на выходе из кишечника. Больше опытов проводить я не пытался.
В таком режиме прошли три месяца. Их даже нельзя было сравнить с периодом пребывания стомы на моем теле. Из лекарств в какой-то степени помогали эспумизан и иммодиум. Принимал еще  конопляное масло, - по чайной ложечке два раза в день. Оно  хорошо снимало боль, но имело и обратную сторону – слабило.
Тем не менее после новогодних дней стало гораздо легче. Видимо время пошло на пользу и сделало свое дело.
Преимущество стомы было лишь в одном, - она позволяла как-то планировать свои передвижения, - не мешала выезжать в город, общаться с друзьями, вести практически нормальный образ жизни. После удаления стомы я был этого лишен.
Сегодня мы отмечаем Рождество.  По этому случаю к нам приехали друзья – Сергей с супругой. У него такое же заболевание и такой же процесс лечения.
После стомы у моего друга также был процесс реабилитации кишечника,  и проблемы у нас были похожие. После удаления стомы и прохождения химиотерапии у него были обнаружены метастазы в печени. Опять операция, удалили часть печени, однако полностью все убрать не получилось. Остался один небольшой очаг, который был купирован несколькими курсами  химиотерапии. Врачи наблюдали за этой ситуацией год  и приняли решение его  удалить.  Сейчас  он готовится к операции.
Почему я пишу о нем. Это то, о чем говорил мне лечащий врач:  «Дисциплина и терпение». Сергею это присуще, - самообладание, мужество, уверенность в себе. Эти качества  характерны для него.  Мы говорили с ним о предстоящей операции как о чем-то обыденном, не боясь предстоящей боли  и понимая, что другого выбора нет. Отступать в борьбе с этой коварной болезнью нельзя, ведь на тебя с надеждой и любовью смотрят родные и близкие. Цена в этой борьбе – жизнь, и бороться за нее надо до конца, пока есть хоть капля надежды на победу.
Сегодня мы беседуем с Сергеем об этом как о какой-то работе, - спокойно, без напряжения и эмоций. По-другому никак нельзя. Мы привыкли к своему состоянию  борьбы, и мы победим. Мы любим жизнь, и эта любовь дает нам силы.

P.S.  Мои откровения, изложенные в книге, написаны для людей, столкнувшихся с этой болезнью. Я хочу помочь их родственникам преодолеть трудности ухода за больными. И если эта книга кому-то поможет, я буду счастлив.
Родившись, человек младенцем принимает крещение, чтобы в глубокой старости его отпевали в храме, как исполнившего свой долг перед богом. 
А наш долг – выйти победителем в схватке с болезнью. 


Мы победили смерть, пройдя небытие,
Познав всю боль и слезы близких.
Живем всегда мы в памяти друзей, -
Короткой, к сожалению, как и жизнь.
Мы презирали боль, терпели все.
Как будто на войне бросались в бой
За право жить не в небесах, а на земле.
Мы призываем вас, живущих здесь, -
Любите жизнь, как любим мы ее.
Боритесь за нее и побеждайте…
А вечность нас принять к себе всегда успеет.

   Часть 3
РАЗМЫШЛЕНИЯ
Отшумел новогодний праздник. Повеселились. И первые дни нового года напомнили о бренности нашей жизни. Всю страну облетела печальная весть из Питера – умер Андрей Павленко – хирург-онколог, заболевший раком желудка и много сделавший для привлечения внимания к проблеме лечения онкологических больных в нашей стране в свои оставшиеся полтора года жизни.
Понимая, что ему придется уйти, физически не победив болезнь, он  сделал все, чтобы максимально помочь людям в борьбе с раком.
В проекте «Жизнь человека» ответил на многие вопросы людей больных онкологией. Ответы на них родились у него во время болезни. Он воочию познал на себе все, что несет с собой рак. Будучи профессионалом в этой области, он с удивлением пишет, что не ожидал, что будет так больно.
Пациент сталкивается с трудностями и не находит ответов на многочисленные вопросы. Возникает чувство безысходности, паника и  ощущение  – рак неизлечим. У человека опускаются руки, и он перестает сопротивляться болезни. Вопреки этому Павленко делает выводы – надо бороться до конца и верить в победу. Как врач Андрей понимал, что та разновидность рака, которым он заболел,  практически неизлечима.
Мы много говорим о профилактической работе. Но кроме дежурных фраз практически ничего нет. Режим питания, режим поведения – все это общие слова, к которым мы уже привыкли и за которыми нет конкретного человека с его проблемами.
А как практически помочь человеку, прошедшему круги ада и выписанному из больницы домой для реабилитации после химии, лучевой терапии, операции? Как в домашних условиях работать со стомой, с кишечником после того как убрали стому. Где ответы на все эти вопросы?
 Андрей Павленко пытался их найти и донести до пациентов  в оставшееся ему время жизни. Я пишу о помощи Павленко тем, кого мы призываем бороться до конца и верить в хорошее.
В стране выделяются огромные средства на борьбу с онкологией. Закупается новейшее оборудование, строятся больничные корпуса, начинают думать  о качественной подготовке врачей-онкологов. Эта тема звучит с экранов телевидения. Но правда, которая нужна людям, отсутствует.
Химия, лучевая, операции, стома, реабилитация после стомы. Я перечисляю то, с чем мне пришлось столкнуться.
 Идет третий год,  как я стал онкобольным. Прошел все круги… Все это время возникают одни и те же вопросы. Когда слышишь с экрана о борьбе государства с онкологией, о выделяемых средствах, речь идет в основном о деньгах. Столько направить туда-то, вложить в строительство, подготовку кадров и т. д.
Но простому человеку эти цифры ни о чем не говорят. Столкнувшись с болезнью, он не знает что это такое, как вести себя, что делать. Диагноз рак – воспринимает как приговор, он уже не верит никому и ничему. Выписавшись из больницы после операций, он остается наедине с болезнью. 
А ведь реабилитация после перенесенных процедур и операций является для него важнейшей составляющей выздоровления.
Сейчас у меня период реабилитации после стомы. Выписали из больницы с напутствием по режиму и диете питания. Все остальное неизвестно. Хотя бы памятку дали какую-нибудь. Приходится познавать все путем собственных проб и ошибок. Кто прошел этот путь, знает дикую боль, бессонные ночи для себя и близких. Но об этом никто не говорит и не пишет.
Недавно встретился с одним из руководителей крупного онкологического центра. Спрашиваю: «Имеется хорошая база для лечения онкобольных. Но все лечение в них заканчивается практически после выписки больного. Сделали операцию, выписали со стомой домой и оставили с ней наедине без каких-либо рекомендаций. Через каждые два, три дня надо делать перевязки. При этом жгучая, нестерпимая боль. Какие пакеты лучше использовать, мази, гели, салфетки и т.д. И почитать об этом негде и не всегда можно приобрести необходимое». В ответ он только развел руками.
Почему так происходит? – спрашиваю у собеседника. – Вы провели всю подготовительную работу к операции. Сделали её, выписали домой пациента на реабилитацию с условием раз в три месяца приезжать на обследование. Должны же быть специалисты, которые учили бы работать со стомой, с кишечником после стомы, что делать, что для этого надо иметь. Ведь не все пациенты живут в городе, где можно вызвать неотложку. А если больной живет на селе и некому за ним ухаживать? Получается,  он обречен. И это не только о стоме и кишечнике.
Помолчав, собеседник ответил – «Работы очень много. Количество больных с каждым годом увеличивается. Врачам просто времени не хватает на методическую работу с пациентами. Да и врачей не хватает».
Звоню товарищу в Москву спросить, как здоровье его супруги. Трубку взяла она сама. Обрадовалась моему звонку, разговорились.
Ее история такова.  Приехали они к дочери и застряли надолго. У жены друга стома. Ухаживает за ней младшая дочь, которой пришлось уволиться с работы. Старшая работает и обеспечивает всех.
Спрашиваю, как ночь прошла. В ответ: «Три раза за ночь меняли пакет на стоме. От боли плакала и кричала». И это продолжается уже полгода. Про себя думаю – она еще не знает, что ждет ее после стомы. Выдержит ли?
Мне со стомой пришлось ходить четырнадцать месяцев. Хорошо, что супруга не побоялась и самоотверженно за мной ухаживала, став за это время первоклассной медсестрой.
А если бы была неотложка специально для обслуживания онкобольных на дому, специалисты которой должны были бы не только обслуживать пациентов, но и обучать родственников уходу за ними. Можно себе представить, как изменилось бы настроение больных.  Пока же эти люди чувствуют себя изгоями в нашем обществе.
Не все в нашей стране пользуются интернетом, особенно в деревнях и селах. Да и старшее поколение с ним не в ладах. А почитать по теме онкологии негде, - нет соответствующей литературы, написанной доступным и понятным языком. Чтобы прочитав её, человек не считал рак приговором и знал, как с ним бороться.
Нет литературы по уходу за онкобольными в домашних условиях, не выпускаются приспособления для реабилитации кишечника после стомы и других заболеваний.
Хорошо, если у вас в доме есть биде. А если нет? Посидит человек на унитазе, а что дальше? Надо ведь все подмыть, просушить, обработать мазями для заживления, обеззараживания и обезболивания. Кому-то покажется это мелочью. Но для больного человека это очень важно. Даже рекомендаций по этой теме нет никаких. Человек оказывается как будто в пещерном веке.
А ведь технически можно решить эту проблему за счет средств, выделяемых на борьбу с онкологией. Необходимы пункты проката оборудования для больных, нуждающихся в нем. В этой работе не должно быть мелочей. Больной онкологией должен быть вооружен необходимыми знаниями для повседневной жизни. Это инструкции, памятки, рекомендации, пропаганда опыта людей в борьбе с недугом. Пора организовать специальные рубрики по телевидению, радио с обсуждением актуальных проблем по этой теме. Надо как можно больше говорить об этом, предупреждать людей о последствиях неправильного отношения к питанию, пагубным привычкам.
Пока же в нашем обществе люди с онкологическими заболеваниями стесняются говорить о своей болезни, замыкаются в себе, чем усугубляют свое физическое и моральное состояние.
Целесообразно было бы организовать специальные курсы по подготовке психологов, специалистов по уходу за онкобольными, с соответствующей оплатой их труда.
Хотелось, чтобы уход из жизни Андрея Павленко дал толчок нашему здравоохранению преодолеть рутину в этой работе, расширить зону ответственности в вопросах борьбы с онкологией. Проблема эта государственная и её грамотное решение помогло бы укрепить авторитет власти и сплотить вокруг неё наше общество.
И последнее. Было бы неплохо создать фонд реабилитации онкологических больных. Их количество ежегодно увеличивается, а многие проблемы так и остаются нерешенными. При соответствующей работе можно будет привлечь в этот фонд очень большие деньги. Если собрать с каждой семьи, в которой есть больные раком, хотя бы совсем по-немногу, эта сумма может составить миллиарды рублей. Я говорю об этом фонде не потому, что у государства не хватает средств на решение этих необходимых для каждого больного проблемы. Основная цель создания фонда – сделать каждого человека активным участником борьбы с болезнью.
Деньги фонда можно было бы направить на разработку и изготовление оборудования для обслуживания больных в домашних условиях, издание брошюр, памяток, рекомендаций, популярной информации, так необходимых для  распространения знаний и опыта ухода за больными. Эти деньги могли бы пойти на организацию пунктов помощи больным на дому. Чтобы в них были врачи, медсестры, автомобили скорой помощи, предназначенные только для обслуживания онкобольных. На эти деньги проводить научные конференции, встречи по обмену опытом реабилитации больных.
Разумеется, вся эта работа должна проводиться под патронажем органов здравоохранения, онкологических центров и органов власти.
Когда смотрю на картину художника Мунка «Крик», у меня возникает ассоциация с онкобольными в состоянии реабилитации со стомой и после нее. Как будто художник писал картину с больного раком.
Широко открытый от боли рот передает весь трагизм ситуации, когда ничего невозможно изменить и приходится терпеть. К сожалению, это не всегда и не всем удается сделать. Боль выплескивается из человека беззвучным криком.
Врач не видит и не понимает боли пациента. Больной, как на картине Мунка, одинок и напуган. И надо помочь ему всем необходимым для преодоления боли и сокращения сроков реабилитации после перенесенной операции.
Липецкая область
Липецкий район
Село Воскресеновка
Февраль, 2020 г.