III

 Когда настал вечер, и остающиеся в гимназии на ночь мальчишки устроились по кроватям, случилась еще одна интересная история. За ними никто особо не присматривал в это время, так что с собственными свечами гимназисты могли засидеться чуть ли не до двенадцати.
 Вот и теперь, несмотря на то, что за окнами уже давно сгустилась тьма, десятилетние мальчишки не собирались спать. И если Коля еще раз украдкой посмотрел на изображение своей матери, и с невеселым видом лег на кровать, чувствуя только усталость и тоску, то вечно прыткий Хорек словно задался целью приободрить новенького.
 Понимая, что если вновь полезет к Коле с разговорами, то может под горячую руку и отхватить, Боря решил пойти иным путем.
 Для этой цели он обратился к Ивану, который продолжал молча читать свой том о рыцарях, не обращая больше ни на что внимания. Встав напротив его кровати, Хорек откашлялся и попросил:
 - Может, устроим сегодня снова читальный вечер? Как ты на это смотришь?
 Жибер оторвался от книги и посмотрел на Хорька с некоторой досадой.
 - Обязательно именно сегодня? Я сейчас дошел до очень интересного момента, а если начну читать вам, то придется возвращаться к началу, и это займет гораздо больше времени. Почему ты всегда просишь меня читать книгу, которую я сам еще толком не изучил? Pourquoi?
 Понимая, что уговорить француза дело непростое, Тригорин сменил тактику
 - О, Jean, je vous prie! Ты один можешь это делать настолько захватывающе, как никто из нас!
 Жибер, улыбнувшись, наконец смягчился:
 - Bien, je suis d'accord , - а затем сказал уже по-русски, обращаясь ко всем, - Собирайтесь ближе, сейчас я начну читать историю о первом крестовом походе в Святую землю!
 Тут же гимназисты оживились и, со словами "Ура, Иван будет снова читать!" всей гурьбой ринулись поближе к нему, кутаясь в одеяла. Коля тоже передвинулся чуть ближе, однако по-прежнему не мог отогнать накрепко осевшие в его голове мысли о матери и своем вынужденном заточении в этих стенах.
 Тем временем Иван, окруженный толпой слушателей, что ему явно льстило, почти отбросив прежнюю холодность, заулыбался и, сев с книгой поудобнее, начал читать. С первых строк стало ясно, что он действительно буквально живет и дышит темой рыцарства, потому что, описывая на первый взгляд довольно скучные хроники истории крестоносцев (ведь это была именно научная книга, а не захватывающий роман), он делал это настолько увлекательно и эмоционально, что прочие мальчишки слушали, затаив дыхание. Рассказывая о доблестном короле Ричарде по прозвищу Львиное Сердце, который с настоящей доблестью и бесстрашием поднимал свое войско на битву, Иван не скрывал своего восхищения этим английским королем, однако Коля не мог разделить тех же чувств.
 Да, слушая однокашника, Мансуров смог наконец отвлечься от своей печали, однако искренне не понимал, почему всем мальчишкам так нравится читка вслух пособия для ученых-историков. Словно желая доказать, что он сам смог бы их завлечь не хуже и даже без самой книги под рукой, Коля как бы невзначай бросил фразу:
 - А почему ты не говоришь о том, что именно во времена короля Ричарда в лесах Англии появился отважный Робин Гуд и его веселые разбойники?
 Жибер запнулся на полуфразе и взглянул на новенького поначалу с растерянностью, а затем вновь заносчиво:
 - Да потому, что об этом нет никаких именно правдивых сведений, это больше легенда, и никто сейчас точно не знает, когда именно жил Робин Гуд и был ли он вовсе. А сейчас позволь мне продолжить читать.
 Но другие мальчики не на шутку заинтересовались словами Коли.
 - Робин Гуд? А это кто такой? А откуда ты про него знаешь? Слушай, расскажи нам, а!
 - Это благородный разбойник и самый меткий стрелок из лука во всей Англии! - торжественно ответил Коля, - он жил в Шервудском лесу недалеко от города Ноттингем, грабил богатых и помогал бедным. Я читал о нем, пока жил с мамой... разные книги... Одна из них называлась "Айвенго" и там еще главным героем был молодой рыцарь-изгнанник. А ты, Жибер, знаешь его?
 Все тут же повернулись в сторону Ивана, которые скривился так, будто только что выпил пузырек микстуры.
 - Да, я о нем тоже читал. Bien sur! Но это же была вымышленная история, почти ничего не имеющая с реальностью! Зачем я стал бы развлекать здесь всех такими глупостями!
 Коля ничуть не смутился таким ответом.
 - Положим, да, это выдумка, но мне она очень понравилась. Какая разница, правда написана в книге или нет, если она интересная. Ведь там говорится не только о походах и завоеваниях, но об умном на самом деле шуте-дурачке, о рыцарском турнире, о том, как Айвенго спас свою любимую от рук другого рыцаря-храмовника, коварного и злого!
 Слова Коли дали тот эффект, которого он ожидали. Теперь всем гимназистам уже позарез хотелось, чтобы он им рассказал подробнее эти истории, а на Ивана уже никто не обращал внимание. Улыбаясь, Мансуров продолжил:
 - Что, хотите узнать, что там еще было? Хорошо, перебирайтесь ближе ко мне, я все расскажу, обещаю! И про Робин Гуда, и про Айвенго, и про короля Ричарда! Только я сам уже могу подзабыть, было ли в книге так, как я рассказываю, но вы же меня простите за придумки, верно?
 - Конечно, главное, чтобы было интересно! - внезапно воскликнул также потерявший былую холодность Принц! - А то все эти учебники, которые Жибер так любит, уже приелись!
 Задетый до глубины души такими словами, Иван, однако, смог сдержать себя, и лишь так сильно сжал решетку кровати, что костяшки пальцев побелели. Видя, что больше его никто слушать не собирается, и все переметнулись к Мансурову, он лишь отрезал:
 - Хорошо же! Будьте глупцами и слушайте эти детские сказки!
 Но остальным гимназистам было решительно все равно, сказки или быль им собирается рассказывать Коля. И, видя, что его задумка оказалась успешной, Мансуров принялся как можно ярче и выразительнее описывать события Айвенго, порой выдумывая то, чего в книге и не было, включая огромного дракона и падения прекрасной девы Ровены из окна самой высокой башни. Мальчишки просто приходили в восторг от этих историй и часто выкрикивали свои догадки о том, что будет дальше.
 А уязвленный Иван не собирался присоединяться к их веселью: закусив губы почти до крови, он повернулся ко всем спиной, пытаясь продолжить читать свои хроники. Но возгласы однокашников ему очень мешали и еще больше злили. Поэтому спустя еще полчаса Жибер не выдержал и громко произнес:
 - В конце концов, нельзя потише!
 Услышав это, все такой же мнительный Голубь испуганно посмотрел на Колю, советуя на сегодня закончить. Но задорный Балашов, явно переставший остерегаться Жибера, бросил тому в ответ:
 - Вас забыли спросить! Не хочешь слушать - мы не заставляем! Идите лучше спать, господин историограф!
 Жибер метнул в сторону Балашова злобный взгляд, но тут уже даже Хорек согласился с последним:
 - Право, Иван, мы не так уж громко говорим, как это бывало вечером, учесть, что ты сам читаешь свою книгу уже неделю, а нам только сегодня выпало счастье послушать новые истории, каких от тебя, как выяснилось, не дождешься! Поэтому я как старший заключаю: мы дослушаем истории новенького, а затем ты сможешь дальше наслаждаться тишиной, ты все равно не ложишься раньше часа ночи, и твоя книга никуда от тебя не денется. Здесь, увы, правда на стороне большинства.
 Понимая, что окончательно проиграл, Иван со вздохом попытался положить хроники на стоявшую рядом с его кроватью тумбочку, но книга перевесила и с грохотом упала на пол. Кто-то из ребят многозначительно сказал:
 - Сейчас мы имели честь наблюдать и слышать падение самого тяжелого тома из городской библиотеки, которого не удержал бы и Атлант! Воистину!
 Прочие мальчишки дружно фыркнули от смеха, а Иван, не выдержав, рявкнул какое-то ругательство не то на латыни, не то на другом языке и резко бросил в слушателей Коли подушку, после чего повалился на бок и затих.
 Такое поведение очень взволновало Голубя, и он испуганно что-то произнес Хорьку на ухо. Но тот лишь ответил:
 - Не бойся, ничего такого не произойдет, я обещал же защищать нашего новенького сказителя, значит, сдержу слово. А этот... - он указал в сторону Ивана, - пусть спит, сам себе только хуже сделал.
 И, почти забыв о недавнем инциденте, мальчики вновь принялись слушать захватывающую полусказку Коли, пока не догорели их последние свечи.