3. 6 Озирис. Смерть и Воскресенье

                Как происходило посвящение для прошедших испытания? С чего начиналось?

                Из книги «Великие Посвящённые»  Э. Шюре:

(стр.114) «Прежде чем подняться до Изиды Урании, он должен был узнать земную Изиду, подвинуться в физических науках. Его время разделялось между медитациями в своей келье, изучением иероглифов в залах и дворах храма… и уроками учителей. Он проходил науку минералов и растений, историю человека и народов, медицину, архитектуру и священную музыку.

В продолжение этого долгого ученичества он должен был не только приобрести познания, но и преобразиться, достигнув нравственной силы путём отречения.
Древние мудрецы были убеждены, что человек может овладеть истинной лишь тогда, когда она станет частью его внутренней сути, естественным проявлением его души. Но в этой глубокой работе внутреннего творчества ученик предоставлялся самому себе. Его учителя не помогали ему ни в чём, и часто удивляли его своей наружной холодностью и равнодушием. В действительности же он подвергался самому внимательному наблюдению.

Его обязывали к самым неумолимым правилам, от него требовали абсолютного послушания, но перед ним не раскрывали ничего, переступающего известные границы. На все его тревоги и на все его вопросы отвечали одно: «Работай и жди». И тогда он поддавался вспышкам возмущения, горькому сожалению, тяжёлым подозрением. Не сделался ли он рабом смелых обманщиков, овладевших его волей для своих собственных целей.

Но эти тяжёлые кошмары сменялись часами тишины и божественного предчувствия. И тогда он начинал понимать символический смысл испытаний, через которые он проходил, когда вступал в храм, ибо тёмнее бездонного мрака колодца, который грозил поглотить его, являлась бездна неизведанной истины; пройденный огонь был менее страшен, чем всё ещё сжигавшие его страсти. Ледяная и тёмная вода, в которую он должен был погрузиться, была не так холодна, как сомнения, затоплявшие его душу в часы духовного мрака.

Ему разрешалось … прогуливаться в … зале и размышлять над символическими изображениями. Он проводил там длинные часы уединения. Посредством этих образов, целомудренных и важных, невидимая и неосязаемая истина проникала медленно в сердце ученика. В немом общении с этими молчаливыми божествами без имени, каждое из которых – казалось – стояло во главе одной из сфер жизни, он начинал испытывать нечто совершенно новое: сперва углубление в суть своего существа, а затем отделение от земного мира, как бы вознесение над всем земным.

От времени до времени он обращался к Посвящённым с вопросом: «Будет ли мне когда-нибудь дозволено вдохнуть розу Изиды и увидеть свет Озириса?» На это ему отвечали:

«Это зависит не от нас, истину дать нельзя. Её можно найти или внутри самого себя, или совсем не найти. Мы не можем сделать из тебя адепта, ты сам должен сделаться им. Лотос долго растёт под водою, прежде чём раскроется его цветок. Не ускоряй раскрытие божественного цветка. Если раскрытие это должно свершиться, оно настанет в своё время. Работай и молись».

Так протекали месяцы и годы. И он начинал чувствовать, как в нём медленно происходило преображение. Страсти, которые раньше осаждали его, удалялись от него словно угасающие тени, а мысли, окружавшие его в одиночестве, начинали приветствовать его как безсмертные друзья. Минутами он испытывал, как поглощалось его земное «я» и как возникало другое, более чистое и возвышенное. И в такие минуты он падал ниц перед ступенями закрытого святилища, и в нём не оставалось ни возмущения, ни желания, ни сожаления. Была лишь беззаветная отдача своей души божественному Началу, совершенное пожертвование своей личности неизменной истине».

           И наконец,  приходит день, когда он способен познать истину, так как уже предчувствует её, спускаясь в свою собственную глубину.

«Но, никто не переступал порога Озириса, не пройдя через смерть и воскресение. … В сумерки жрецы Озириса с факелами в руках сопровождали нового адепта в низкий склеп, поддерживаемый четырьмя столбами, укреплёнными на сфинксах. В углу стоял открытый мраморный саркофаг.

«Ложись в эту гробницу и ожидай появления света. В эту ночь ты должен побороть Страх и достигнуть порога Самообладания».

Адепт ложился в открытый саркофаг, иерофант протягивает ему руку, чтобы благословить его, и толпа посвящённых удаляется в молчании из склепа. Маленькая лампа, поставленная на пол, освещает колеблющимся светом четырёх сфинксов, поддерживающих приземистые колоны склепа. Раздаётся тихий хор голосов, печальный и заглушённый. Откуда доноситься он? То – погребальное пение!... Оно затихает, лампа бросает последний отблеск света и погасает совсем. Адепт остаётся один во мраке, холод могилы проникает в него, леденит его члены. Он проходит постепенно через все страдания смерти и впадает в летаргию. Его жизнь развёртывается перед ним в последовательных картинках, а земное его сознание становиться всё более и более смутным. Но по мере того, как его тело цепенеет, эфирная его часть освобождается. Он впадает в экстаз.
Что это за блестящая отдалённая точка, которая появляется на чёрном фоне мрака? Она приближается, она увеличивается, она становится звездою о пяти концах, лучи которой переливаются всеми оттенками радуги и бросают в темноту снопы магнетического света. Теперь это уже солнце, втягивающее его в белизну своего раскаленного центра. Что это? Магия Учителя, вызывающая это небесное видение? Невидимое ли становится видимым? Или то предчувствие небесной истины, пылающая звёзда надежды и безсмертия».   

                По сути,  он проходит цикл своей земной жизни и жизни Проявленной вселенной. Он возвращается в начало её, а потом по лучу творения возвращается в свой земной мир.

«Она (звезда?) исчезает, и на её месте раскрывается во мраке цветок не материальный, но одарённый жизнью и душой, ибо он раскрывается перед ним подобно белой розе; он развёртывает свои листки, и посвящённому видно, как трепещут живые его лепестки и как краснеет его пламенеющая чашечка.
Это ли цветок Изиды, мистическая Роза мудрости, заключающая в сердце своём безмерную Любовь? Но вот она бледнее и тает, как благоухающее облако.
Тогда погружённый в экстаз чувствует себя обвеянным теплом и ласкающим дуновением.  Сгущаясь в разнообразные формы, облако постепенно превращается в человеческий образ. Это образ женщины, Изиды тайного святилища, но более молодой, сияющей и улыбающейся. … В руке она держит свиток папируса.  Она приближается тихо, склоняется над лежащим в саркофаге посвящённым, и говорит ему:

«Я – твоя невидимая сестра, я – твоя божественная душа, а это книга твой жизни. Она заключает страницы, хранящие повесть твоих прошлых существований, и белые страницы твоих будущих жизней. Придёт день, когда я разверну их все перед тобою. Теперь ты узнал меня. Позови меня, я приду!»

            Значит, богиня Изида – это божественная (высшая) часть души человека.

«Но вот свет погасает, видение покрывается мраком. Страшное потрясение… и адепт чувствует себя как бы сброшенным в своё собственное тело. Он пробуждается из летаргического сна; все члены его сдавлены словно железными кольцами; страшная тяжесть давит его мозг; он пробуждается… и видит перед собой иерофанта с сопровождающей его свитой. Его окружают, ему дают выпить укрепляющее питью, он поднимается.

«Ты воскрес к новой жизни», - говорит иерофант, - идём вместе с нами на собрание посвящённых и расскажи нам своё странствие в светлом царстве Озириса. Ибо отныне ты – наш брат».

            Получается, что царство Озириса – это Проявленная вселенная. А Озирис – это Проявленный Логос?