Полонянка. Глава18. Масленица

Время действия - 1861 год; Киргиз-кайсаки - прежнее название казахов.

Не зря Дуня привезла из Оренбурга сковороду. На Масленицу затеяла она блинов, как, бывало, в станице с матушкой заводили. В зев печи поставила пару кирпичей, и начала ловко выпекать тонкие кружевные солнышки.

Рядом крутилась Амина, с восторгом наблюдая, как жидкое тесто, похожее на айран, превращается в румяные кругляши. С «наливашками» в руках выскочила она на улицу, хвастаясь перед ребятнёй.

Амина за прошедшее время изменилась: щечки её округлились, разрумянились, платье на ней теперь чистое, добротное. Вечерами перешивали женщины старые наряды Кадиши, много лет лежавшие в её сундуке. Исчезло из глаз выражение забитости и постоянное ожидание удара. Стала девчушка смелее. Одно осознание того, что её любят, что её защитят от любой беды, придавало ей уверенности.

Вот и теперь выскочила она на улицу, гордясь зажаристыми блинами перед детьми, а те окружили её, шумно просили кусочек, чтобы попробовать. А распробовав, просили ещё, заглядывали в двери дома, вдыхали аромат, не смея надоедать взрослым.

Дуня, смеясь, стала совать в детские ручонки по блинчику:

- Ешьте, угощайтесь!

И так весело ей было, словно в старые времена станичных ребятишек потчевала. Следом за детьми потянулись взрослые аульчане, любопытствовали, что за «наливашки» такие таскает детвора.

Постелили женщины дастархан, стали накрывать чай, а гости мнутся – разве можно угощаться, если самых уважаемых не пригласили? А оно и верно! Послали Амину за Есимбаем и Айшой, мальчишек за аксакалами.

Дуня озадаченно посмотрела на стопку блинов: хватит ли? Пожалуй, маловато. Пока собирались гости, завела ещё теста, и опять стала метать блинчики один за другим. А гости только дивятся – и верно ведь, наливашки!

Расставила Кадиша перед гостями деревянные мисочки, наполненные мёдом. Хорошо, много мёда привезла Дуня из станицы! Едят аульчане блинцы, мёдом мажут, причмокивают, мастерицу нахваливают. Не думали, не гадали, на угощение попали! Айша и та манерничать не стала, от других не отставала. А Есим любовался раскрасневшейся от печного жара девушкой, глаз отвести не мог.

Но вот аульчане стали по домам собираться – пора, мол, и честь знать. Хозяек благодарили, желали всякого добра, расходились, довольные и угощением, и оказанным уважением. Айша тоже поднялась, важно выплыла на улицу, сопровождаемая улыбавшейся ей Кадишой, а Есим остался разговаривать с аксакалами. Обсуждали предстоящую весну, переезд на летнее кочевье, состояние табунов.

Потихоньку и мужчины потянулись на выход. Кадиша вышла следом – проводить, показать своё уважение. Остановился Есим, посмотрел на мачеху. Вроде как сказать ему что-то хотелось, да не смел. А Кадиша ободряюще ему улыбается – говори, мол, не робей.

- Ах, апам, разве нужно говорить вам, как дорога мне эта девушка? Сердце моё тает, дух мой захватывает, когда вижу её. Дыхание моё перехватывает, когда говорит она. - со страстью в голосе сказал наконец Есим.

- Ну, так что же тебя держит? Женись на ней, - улыбнулась Кадиша.

- Хочет ли она этого? Я не спрашиваю, пойдёт ли она за меня замуж. Из чувства долга или благодарности она может согласиться стать моей женой. Но боюсь я, что ничего другого в её решении не будет. Она – как птица. Красивая, вольная белая птица. Захочет – вспорхнёт и улетит. Захочет – сядет тебе на руку. А привяжи её, лиши свободы – погибнет, зачахнет. Этого я и боюсь. Поэтому и мучает меня вопрос – хочет ли она сама этого.

- Сынок, а ты спроси у неё сам, - многозначительно поиграв глазами ответила ему Кадиша.

- Я боюсь получить отказ. Сейчас я живу надеждой. Не лишай меня надежды, - пролепетал Есим.

- Эй, Есимбай! Ты ли это? Кто передо мной стоит - батыр, воин? Или мямля? Ну, ты иди, пожалуй, а мне недосуг твои жалобы слушать. Я приглашена сегодня вечером к соседям, Амину тоже с собой беру. Так что мне ещё её надо умыть, причесать, да и самой собраться.

Засмеялся Есим. Эх, до чего же умна его мачеха! Дай Аллах ей долгие годы!

Вечером Есим достал из сундука шкатулку с украшениями, которую давно уже он заказывал в Оренбурге. Это было в тот самый день, когда на ярмарке Дуня столкнулась со своей невесткой, когда обиженная и отвергнутая братом, возвращалась она в аул. В тот день Есим попросил Валита, хозяина постоялого двора, заказать у ювелиров-зергеров красивые украшения для девушки. Валит уже давно прислал Есиму заветную шкатулку, но бай всё никак не осмеливался подарить её Дуне.

И вот настала минута, когда Есим решился преподнести подарок. Сунув шкатулку за полу богато украшенного чапана, Есим двинулся к домику Кадиши.

А Дуня шила лёгкое платьице для Амины из весёлого ситчика, купленного в городе, и тихонько напевала старую казачью песню, знакомую ей с детства. Недоумевала девушка, почему Кадиша, отправляясь в гости, строго-настрого приказала ей присматривать за домом и никуда не отлучаться. Что такого особенного может произойти сегодня, чтобы была нужда присматривать за домом!

Затявкала маленькая собачонка во дворе. Предупреждает, что кто-то идёт к дому. Кто бы это мог быть? Но вот дверь открылась, и на пороге возник Есим.

Вскрикнула Дуня, выронила иголку. Так вот и разгадка странной просьбы Кадиши. Дуня покраснела и , чтобы скрыть смущение, стала искать иглу.

- Не ищи её, Дуня! – голос Есима был полон нежности, - Посмотри на меня, душа моя!

Дуня подняла глаза на Есима. Он был взволнован и робок, словно юноша. Но как он был дорог ей в эту минуту! Есим присел рядом, незаметно поставив шкатулку за своей спиной, поцеловал Дуняшины пальчики.

- Звёздочка моя. Давно моё сердце, моя душа, моя жизнь принадлежат тебе. Ты хозяйка моих очей.

Дуня не отвечала, она как будто вся растворялась в нём, в его взгляде. В глазах Есима была словно чёрная пропасть, в которую она летела. Но этот полёт её вовсе не страшил, только кружил голову.

- Хочешь ли ты стать моей женой?

Дуня приникла к его груди. Есим вдохнул запах её волос, аромат нежной кожи.

- Хочешь ли ты быть рядом со мной каждый день, каждую минуту? Видеть меня не только в силе, но ещё и слабым и больным?

Дуня оторвалась от него, засмеялась:

- Разве ты не был слаб и болен месяц назад?

- Верно, свет мой. Ты спасла мне жизнь.

Есим снова притянул к себе Дуню, целуя её волосы.

- Захочешь ли ты войти в мой дом не как гостья, а как жена?

- Да, Есим. Хочу.

Незаметно смахнув непрошенную слезу, Есим протянул Дуне шкатулку:

- Это мой подарок тебе.

Продолжение следует...