Полонянка. Глава20. Переезд на летнее кочевье

Время действия - 1861 год; Киргиз-кайсаки - прежнее название казахов.

Настал день выезда на летние пастбища – джайляу. Для скотоводов-кочевников это всегда праздник, с которым связано множество примет и поверий. Казахи, приняв ислам, и соблюдая его законы, однако вовсе не отказались от старинных, ещё языческих обычаев.

Из глубокой древности осталось у степняков уважение к огню, вера в его очистительную силу. Казах не станет в него плевать или перешагивать через него. Не будет наступать даже на потухший очаг. Бессовестного человека назовут «лишённым огня», имея в виду чистоту, истину, а добрым пожеланием будет, если скажут: да не погаснет перед тобой свеча!

Чтобы очистить скот от злых сил, чтобы он хорошо размножался и был здоров, животных прогнали между разведённых костров. Вещи аульчан были сложены на повозки, украшенные яркими коврами. Поверх всего были уложены священные для каждой семьи шаныраки – навершия юрт, через которые выходит дым от очага – обручи с крестообразно уложенными перекладинами.

Впереди кочёвки вели красиво украшенного верблюда, покрытого дорогим ковром, в шапочке с перьями. Это должно было уберечь аул от сглаза и неприятностей.

С интересом наблюдала Дуня за новыми для неё обычаями. Возрождалась природа, оттаивали души степняков. Радость аульчан передавалась и Дуне.

Остро пахла растоптанная копытами ярко-зелёная трава, заливались высоко в небе  жаворонки, пели песни девушки.

Есим подъехал к Дуне, сидящей вместе с Кадишей и Аминой в повозке. Рука его ещё не полностью зажила, и поводья он придерживал неловко. Но Есим был умелый наездник, его посадили в седло в раннем детстве, раньше, чем он начал ходить, поэтому опасаться за его безопасность не было нужды.

- Хорошо ли тебе, душа моя? – с улыбкой спросил он Дунюшку, - нет ли в чём нужды? Не устала ли?

- Ну что вы, агай, нисколько, - скромно опустив глаза и пряча улыбку, ответила Дуня.

- А почему «вы»? И почему «агай»? Мне так нравится, когда ты называешь меня просто Есим, - огорчённо сказал бай, - А как я буду счастлив, когда ты станешь называть меня другими именами!

- Другими? Агай, у вас есть и другие имена? – изумлённо подняла брови Дуня.

- Ну… ты могла бы называть меня как-нибудь ласково – «дорогой», «милый», или ещё другими словами, - растерянно пролепетал бай.

- Согласна, уважаемый Есеке*, - расхохоталась Дуня.

Посмотрел Есим на Дуню и тоже не удержался от смеха:

- Маленький бесёнок! Доберусь я до тебя!

- Ой, что будет! – в притворном испуге прикрыла лицо ладошкой Дуня, а потом залихватски подмигнула Есиму и хлестнула лошадку.

____________________

Уважаемый Есеке* - здесь игра слов: одно и то же слово «;ымбаттым» означает и «дорогой» и «уважаемый», зависит от ситуации; Есеке – уважительная форма имени, применяется при обращении к старшему.

____________________

Не укрылась эта сценка от глаз Айши. Беременность давалась ей на этот раз нелегко, плохое самочувствие отражалось на её настроении, и в праздничный день её ничто не радовало. Влюблённый взгляд мужа, обращенный к сопернице, бесил её. Никогда и никто не смотрел на неё так.

В детстве не было рядом с ней никого, кто оберегал бы её и любил просто за то, что она есть. Никто не любовался её шалостями, не вслушивался с улыбкой в её лепет. Мать была занята сыновьями, мачехи просто брезговали некрасивой, вечно сопливой девочкой. Отец смотрел на детей отстранённо, точно так же смотрел он на свои стада и табуны.

Некому было подсказать девочке, что некрасивость физическая становится не так заметна, если человек добр душой. Отсвет внутренней красоты ложится на лицо, преображая его. Дурной характер же, злоба и зависть усугубляют безобразность и отталкивают окружающих.

В подростковом возрасте, когда на сверстниц стали заглядываться ребята, Айша так и не дождалась восхищённых взглядов. Тот джигит из соседнего аула, который часто приезжал к отцу по каким-то своим делам, и который так нравился девушке, даже не замечал её. Однажды она, как бы нечаянно, столкнулась с ним, выходящим из отцовской юрты. Оценивающе, с лёгкой насмешкой, смотрели на девушку узкие глаза в припухших веках. Но вот раздался из юрты требовательный голос отца: «Балта!», и джигит вновь нырнул внутрь, совершенно забыв об Айше.

Конечно, за бедного и худородного Балту выдавать её отец не собирался, об этом и думать нечего было. Но взгляд Есима, когда на свадьбе было открыто её покрывало, счастья не сулил. Совсем не так смотрел он сейчас на Дуню, эту проклятую русскую девку с льдистыми холодными глазами.

Айша огляделась, поманила пальцем одного из верных ей работников, часто выполнявших её мелкие поручения. Тихонько, сквозь зубы, сказала ему что-то, заглушённое гвалтом и гомоном двигающегося кочевья. Работник внимательно посмотрел на неё, понимающе кивнул и занялся своими делами.

Ближе к вечеру прибыли на место. Детвора носилась по становищу, мешаясь взрослым и с восторгом обнаруживая следы прошлогоднего пребывания. Амина, звеня нашитыми на бархатный жилет монетками, важно прогуливалась рядом, наблюдая за разгрузкой вещей. Кадиша хлопотала, давая указания работникам, Дуня, взяв ведро, отправилась к реке.

Внезапно раздался непонятный шум, крики:

- Держите, держите!

По становищу неслась обезумевшая лошадь, сшибая попадающиеся на её пути тюки. От копыт её едва успевали уворачиваться испуганные аульчане. На поводе висел, пытаясь остановить её, один из работников Айши. Но вот лошадь домчалась до повозки Кадиши, сшибла с неё лежащий шанырак, смяла его копытами и, пробежав ещё немного, вдруг резко остановилась.

Сбежались женщины от соседних юрт и, охая и причитая, стали осматривать шанырак:

- О Аллах! Не к добру это, не к добру!

Подошёл Карим и, взглянув на поломку, прикрикнул на женщин:

- Ничего страшного не случилось, не каркайте!

Через час шанырак был собран заново, прутья его обвиты черноталом, и он с почётом водружён на макушку юрты. А скоро жилище было готово полностью, запылал в очаге огонь, в казан Кадиша положила вариться мясо свежезабитого ритуального барашка.

Причитаниям соседок она вовсе не придала значения. Работника, висящего на поводе лошади, она узнала сразу, и потому ни капли не сомневалась, что подстроено происшествие было по приказу злобной Айши.

Продолжение следует...