Новояз

В фургоне несколько человек, одетые в бронежилеты и тактические костюмы, проверяли оружие и снаряжение. Один из них, кто сидел ближе всего к водителю, осмотрел медленно всех подельников и произнес:
- Помните - никаких имён, только позывные. Повторим ещё раз. Капитан.
- Серый, - ответил крупный мужчина с грубым голосом.
- Старик, - ответил мужчина поменьше.
- Левиафан, - почти неслышно произнёс замогильный голос.
- Петька! - задорно ответил, судя по всему самый молодой участник.
- Ну и позывной, - выдохнул лидер команды, - хотя и чёрт с тобой. За работу.

***

В парке города Z. прогуливался главный редактор газеты "Zнская правда" Иван Иванович Прохоров, слушая пение птиц и кушая очень вкусную мороженку с клубничной начинкой, которое ему продала большая тётя-продавщица мороженого, взяв за эту пищу богов символические тридцать самых обычных рублей и пожелав Иван Иванычу Прохорову хорошего дня.

Детишки в парке резвились на всяких разных детских площадках, где были домики, ракеты, лестницы, песочницы и ещё куча всяких развлечений. Молодые мамы неторопливо прогуливались с колясками, обсуждая свежие сплетни и рецепты пирогов. Школьники сбились в группы и смеялись над новыми приколюхами, хохотушками и смешинками, а взрослые алконавты традиционно валялись под лавкой и спорили о сути мироздания друг с другом. Правда, речь их была не совсем понятна ввиду сильного алкольного опьянения, да и говорить они могли о чем угодно, а не о сути мироздания, как я думаю, может, даже и не звездное небо над головой и нравственный закон внутри нас, а просто мычали что-то нечленораздельное, пытаясь не сблевать, но я буду думать о них в лучшем ключе.

Иван Иванович смотрел на всё это и умилялся. Всё его радовало в этот день, ведь впереди были целых две недели отпуска, в которые хоть каждый день можно было ходить в этот чудесный парк.

Но планам Ивана Ивановича не суждено было сбыться.

По главной аллее парка к нему стремился черный фургон с очень злыми людьми внутри. Как только фургон остановился, задние двери открылись и больно ушибли Ивана Ивановича прямо по голове, а непонятные люди, даже не давшие ему пискнуть, затащили Ивана Ивановича в салон, связав ему руки и надев мешок на голову, Прохоров даже не успел начать возмущаться. Мороженка Ивана Ивановича упала оземь и стала медленно таять под палящим солнцем.

Ехали все они в полной тишине. По ощущениям самого Ивана Ивановича, машина ехала минут двадцать, а судя по кочкам – куда-то за пределы города. Наконец, тормоза фургона заскрипели и они остановились. Ивана Ивановича силком вытащили и завели в какое-то помещение, усадили силком на стул, сняли с лица мешок и он увидел несколько человек в масках.
- Кто вы, а?! – закричал Прохоров, - что вам от меня нужно?!
- Чтобы ты не использовал клишированные фразы из сцен с похищениями! – крикнул Капитан, - Прохоров, я тут главный, поэтому даже не смей пикать без моей команды, ты меня понял?
- Да что же происходит, чёрт бы вас побрал!
- Молчать! – Капитан влепил смачную пощёчину Прохорову, - сейчас пальцы отрезать начнём, если ты не заткнёшься, гнида! Петька, неси топор.
Прохоров тут же замолчал.
- Так, отлично, - Капитан подошёл к старой тумбе слева от Прохорова, взял газету "Zнская правда" и подошёл к Иван Иванычу.
- Ну что же, начнём. Так, первая страница газеты – «В доме на улице Железнодорожников произошёл хлопок газа. Никто не пострадал». Прохоров, что такое «хлопок газа»? ты мне можешь сказать?
- Ну…эээ…там газовое оборудование было…оно пришло в неисправность… - мямлил Прохоров.
- Да ты что? То есть, там снесло подъезд, а это, значит, «хлопок»? Прохоров, тебе самому не стыдно? Ты ж в соседнем доме живёшь, у тебя у самого окна вышибло во всём твоём доме, а это, значит, хлопок? Петька, неси пакет и произведи хлопок.
Петька принёс целлофановый пакет, набрал в него воздуха и лопнул над ухом главного редактора.
- Вот, Прохоров! Вот это – хлопок! А в подъезде взрыв произошёл, понимаешь? Тебе объяснить, что такое взрыв? Петька, неси гранату.
- Нет, нет, не надо! – испуганно закричал Прохоров, - я понял! Я понял, это был взрыв газа!
- Отлично, - Капитан открыл газету на первом развороте, - так, тут у нас что. Ага, вот. «На улице Магнитной произошло незначительное понижение эпидемиологического благополучия за счёт малозаметного обострения безопасной формы туберкулёза одного из жильцов». Это ещё что такое, а? Что это за «незначительное понижение эпидемиологического благополучия, Прохоров? Я этого мужика лично знаю, он ходит лёгкими плюется, это, видать, безопасная форма туберкулёза?
- Ну…в том доме никто не болел…а теперь один человек заболел…
- Нет, Прохоров, ты не понял. Петька, чихни на Прохорова.
- Да, Капитан! Апчхи! – сопли Петьки разлетелись по лицу Иван Иваныча.
- Вот это, - Капитан грозно посмотрел на Прохорова, - незначительное понижение эпидемиологического благополучия. А ты знаешь, что с тем мужиком? Он заболел заразной болячкой! Надо всем сказать и предупредить, что туда лишний раз ходить не надо, вот как это называется. А ты чего за хренотень написал? Левиафан, неси ржавый гвоздь, Прохоров тут решил столбняк словить
- Ничего я не решил! Пожалуйста! – главред не выдержал и разрыдался.
- Ну, ладно, не решил так не решил. Тем не менее, - Капитан открыл вторую страницу газеты. Ага, вот. «В продуктовом магазине «Яблочко» произошло временное снижение благосостояния отдельно взятого гражданина в совокупности с незначительным понижением качества криминогенной обстановки на фоне общего улучшения раскрываемости уголовных дел». Это что за монстр, Прохоров?
- Да там кошелёк у бабульки украли…
- А нормально написать никак нельзя, нет? Это ж охренеть просто. «У старушки украли кошель», чего вы там придумываете?
- Да это в администрации сказали…
- Понятно. Нам сказали, мы сделали, мы вообще ведь исполнители, не более. Поехали дальше, - Капитан открыл новую страницу, - во, мне вот это понравилось. «Гражданин Книголюбов заявил о краже у него пьяным чиновником Рыженко кошелька и был оштрафован за клевету на пять тысяч рублей, так как по мнению правоохранительных органов, в данной ситуации произошло не воровство, а вынужденное повышение уровня благосостояния государственного служащего за счёт незначительного отрицательного роста благополучия гражданина для повышения стабильности развития выполнения обязанностей государственной структуры, что в итоге и обернулось против самого Книголюбова». Это вообще как?

Прохоров уже и не отвечал, а тихо скулил.
- Хорошо, ясно. Вот здесь тоже отлично. Погоди, где оно. Ага, вот. «На проспекте Строителей произошла временная деформация корпуса и механических частей двух автомобилей путём соприкосновения переднего бампера первого автомобиля с задним бампером второго автомобиля на скорости, рекомендуемой для перемещения по городу». Видать, произошла авария. Да, Прохоров? Авария произошла или что?
- Ну там, там же есть… - главред продолжал скулить.
- Старик, заводи фургон, мы сейчас произведём соприкосновение переднего бампера транспортного средства с физическим лицом на скорости, нерекомендуемой для перемещения по городу с последующим небольшим буксованием автомобиля по физическому лицу.
- Нет, прошу вас! – Прохоров заскулил пуще прежнего.
- Слушай, Прохоров, а как же у вас смерть называется? А, погоди, вот, нашёл. «Недалеко от заправочной станции на выезде из города был найден, безвременно недееспособный субъект, понизивший статистику повышения положительной динамики роста населения». Точно, звучит очень здорово, вот это меня порадовало больше всех. Слушай теперь меня внимательно. Отныне и до конца своей жизни, Иван Иванович, ты будешь писать новости так, как они есть. Взорвалось, значит, взорвалось. Авария значит авария. Ты меня понял?
- П-понял, - промямлил Иван Иванович.
- Отлично. И попробуй только поменять заголовки. Мы за тобой ещё приедем. Ну, мужики, пошли. Мы своё дело сделали.
Команда покидала здание, как Прохоров вскочил со стула, взял его в руки и собрался нападать.
- Да кто ж вы такие, сволочи?! По что людей мучаете, а?
Капитан махнул остальным идти в машину, а сам достал огромный револьвер из кобуры, зарядил в него пулю и направил на Иван Иваныча.
- Мы твой ночной кошмар. Зови нас «чёрные филологи» и друзьям своим передай. Запятую пропустили это всегда можно простить. Но менять слова – этому уже нет прощения. Прохоров, поставь стул на место, сядь на него и жди десять минут, иначе я произведу частичную модификацию свинцовым протезом коленной чашечки главного редактора "Zнская правда".
- Да, да, конечно, извините, - засуетился главред и послушно сел на стул, начав отсчитывать десять минут.

Фургон тут же уехал, а Прохоров спустя какое-то время вернулся в редакцию своей газеты. Начали они писать как есть – взрыв стал взрывом, авария стала аварией. «Чёрные филологи» прошлись по всем газетам. Теперь журналисты, в кой-то веки, стали выдавать информацию в верном ключе.

Кстати говоря, пока Прохорова мучили «чёрные филологи», в парке большая тётя-продавщица увидела упавшее мороженое и горько заплакала. Она не знала, что Иван Ивановича похитили, поэтому оставалось ей думать лишь о кислой мине Ивана Ивановича Прохорова из-за невкусной мороженки и его вероломном выкидывании мороженого на асфальт. Ей стало так грустно, что она опрокинула свой ларёк, вырвала двухсотлетний дуб поблизости и, переворачивая по пути машины и пятиэтажные дома, убежала домой, чтобы с горя покушать любимые сырники дабы стало ей не так грустно.