Интеллигентишка, весь аппетит портишь

- ...таким образом, можно подвести итог, что онтологические вопросы, поднятые в своих книгах Хайдеггером, а так же феноменология Гуссерля, которую сам Хайдеггер часто вспоминал в своих сочинениях, являются основополагающими идеями для...
- Тихо ты, интеллигентишка, весь аппетит портишь.
- Это же философия, Петрович! Таким интересуется любой интеллектуал!
- Да что ты пристал со своими интеллектуалами? Студентик, вот скажи, ты хоть раз пил?
- Нет. Ну, было один раз, шампанское попробовал.
- А я это к тому, Ваня, что и Гуссерль твой, и Хайдеггер, вместо того, чтобы лабудой своей заниматься, лучше бы вот сели с нами за стол. Тут тебе и самогонка, и грудинка с чесночком ароматная, и колбаска, и огурчики солёные. Посидели бы, просто по душам поговорили.
- Ага, Петрович, лучше бы. Сами бы ещё об этом сказали, да ещё лично тебе.
- Мы, Ваня, народ заводской, вообще на всё способны. Секунду. Кхм-кхм. Господа философы! Заходите!

На кухню к Ване и Петровичу зашли Мартин Хайдеггер и Эдмунд Гуссерль, оба в добром здравии, румяные, весёлые. Ваня, естественно, опешил.
- Садитесь, специалисты по вопросам бытия. Вот, да, держите штрафную, да-да, штрафную рюмку, оба пейте! Хорошо пошла, мыслители?
- Отлично! - засмеялись философы.
- Давайте, давайте закусывайте, Мартин, вот, держите, это у меня с дачи огурчик, тёща засолила. А вот, Эдмунд, сальце копчёное, это меня сосед угостил, вы только попробуйте. Картошечку себе положите.
- Ой, красота-то какая! - ответил Хайдеггер, - да, действительно, очень вкусно.
Ваня наконец-то пришёл в себя, но всё же до сих пор сильно смущался.
- Господа...эмм..уважаемые Мартин и Эдмунд... я сейчас пишу собственную книгу по философии и мне очень важно знать ваше мнение, что касается вещи-в-себе...
- Тебе что сказал уважаемый мастер Петрович? Не порть аппетит ни нам, ни себе, - Мартин выпил ещё одну рюмку самогонки и закусил картошинкой, - ой, хорошо пошла! Эх, жил бы я так, господин Петрович, нафиг бы мне это бытие и время не сдалось. Эдмунд, ты мне ещё огурчик оставь.
- Конечно, конечно,- Гуссерль наливал яблочный сок в стакан, - ой, надо передохнуть от самогона. Да пошла эта феноменология! Лучше бы дом купил и огурчики выращивал. Кстати, молодой человек, а вы чего не с нами?
- Как это? Я непьющий, - ответил заикаясь ответил Ваня, - и вообще, в этом ничего хорошего нет. Я вот недавно прочитал...
- Ваня, вы не могли бы перестать говорить о вашей ерунде? Господин Петрович, расскажите, а грудинку, которой вы нас угощаете, сам сосед сделал? Ум отъешь! - Хайдеггер зацепил на вилку кусочек грудинки и попробовал.
- Да и вообще, что за отрицание коллектива, а, Ваня? - заметил Эдмунд, - давайте, немедленно налейте себе самогонки и выпейте вместе с нами.
- Да-да, Ваня, давайте, пейте с нами, - ускорил Ивана Мартин Хайдеггер, - а не то мы пойдем к вам на супер интеллигентский филфак и скажем, что вы лох.
- Такой лох, что и слов нет, - сказал Гуссерль, - даже на юридическом скажем!
- Да чёрт с вами! - Ваня налил самогонку в стакан и немедленно выпил.

Ваню посетило озарение. Теперь все заботы были где-то далеко-далеко, а грудинка с чесночком стала пахнуть в тысячу раз ароматнее.
- Хорошо пошла!

Вся компания за столом дружно рассмеялась и порадовалась за Ваню, который наконец-то забил на всю эту мутотень и начал радоваться жизни с нормальными пацанами.