Человек и Решимость. Часть четвертая

  Утром была суматоха.
  Всех пленных разбудили ранним утром, вывели на улицу, а затем выстроили вокруг столба, стоявшего между двумя зданиями. Вот только для чего все это было нужно – они пока что не особо понимали.
  Когда люди пригляделись к столбу, в их головах возникло еще больше вопросов.
  К столбу был привязан человек, избитый почти до неузнаваемости.
  Но, несмотря на это, Мика его сразу узнал. Этим человеком оказался Ежений.
   Его одежда была перепачкана кровью, лицо его тоже было окровавлено и покрыто побоями. Сам он опустил голову и спрятал взгляд ото всех.
  Все внутри Мики сразу же сжалось при виде этой ужасной картины.
  «Вот, до чего тебя твоя решимость довела...» – подумалось ему.
  Рядом с Ежением стоял атаман и двое его предшественников. Один из них держал саблю в ножнах.
  Атаман весь вытянулся, окинул деревенских презрительным взглядом и, убедившись, что собрались все, громко заговорил:
  – Этот молодой человек вчера попытался сбежать и вместе с собой забрать нескольких детей, – он указал рукой на Ежения. – Теперь же смотрите внимательно, что с ним станет за его непростительный поступок.
  – Неважно, что со мной станет! Черт с этим! – закричал вдруг Ежений своим осипшим голосом, подняв голову и кинув на атамана взгляд, полный ненависти. – Пусть моя смерть тебе только во вред будет! Вот тебе мое проклятье! Люди!.. – обратился он к пленному народу, с жалостью посмотрев на них. – Я не смог вам помочь... Нас поймали, мы ничего не успели сделать... Я бы помог сбежать детям, а потом позвал бы на помощь! Обязательно бы привел сюда подмогу! Простите меня! Это моя вина... Теперь мне и расплачиваться, – Ежений после этих слов вновь обессиленно опустил голову, словно стыдясь смотреть в глаза пленным людям, которых он так отчаянно пытался спасти.
  «За что ж ты извиняешься?.. Разве мог ты один с ними всеми справиться? И обязан разве был?..» – думал в этот момент Мика, неотрывно глядя на своего товарища.
  Все внутри Мики дрожало от страха, от страха за этого малознакомого ему человека, которого он считал в какой-то степени безумцем.
  Тело Мики желало ринуться Ежению на помощь, но разум останавливал его, говоря, что все это бессмысленно, что он ничего не сможет сделать. Ему оставалось лишь наблюдать за всем этим.
  Слова Ежения привели атамана в бешенство. Его зубы злобно заскрежетали, а лицо исказилось в ярости.
  Он велел подать саблю, и, как только она оказалась в его руках, он тотчас вынул ее из ножен, а после, замахнувшись, одним ударом безжалостно отрубил Ежению голову.
  Кто-то из толпы закричал от ужаса, кто-то зарыдал, а кто-то и вовсе лишился дара речи. Эта кровавая картина произвела именно то впечатление, которого и добивался атаман. Теперь пленные еще более боялись его и уж точно потеряли всякое желание рассуждать о побеге.
  – Это произойдет с каждым, кто осмелится мне не повиноваться! – в заключение добавил он, и на лице его появилась самодовольная усмешка. – И дети, которые пытались бежать с ним, позже тоже будут наказаны. Теперь всем за работу! Никому не отлынивать!
  Он отдал саблю одному из своих предшественников, велел им убрать тело, а после ушел восвояси как ни в чем не бывало.
  Разбойники поспешили избавиться от тела, выполняя приказ атамана.
  Караульщики, которые в это время тоже находились неподалеку, погнали шокированных кровавым представлением пленных на работу, грозя им хлыстом, чтобы они быстрее шевелили ногами.
  Мика же оставался стоять на своем месте какое-то время, глядя на то, как уносят мертвое тело Ежения и его отрубленную голову.
  Что-то в нем в этот момент как будто оборвалось, сломалось. Его пронзило тяжелое чувство скорби и ненависти.
  Увиденное было совершено бесчеловечно. И, кроме того, случилось оно именно с Ежением, человеком, который единственный из всех них проявил свою силу воли. Да, пожалуй, он был сильным, самым сильным из них всех, потому что решился.
  Мика был раздавлен. Причиной тому была не только смерть Ежения, но и его собственная слабость и беспомощность в этой ситуации. Он мог помочь Ежению, он тоже мог решиться. Но в итоге ничего не сделал... До последнего сомневался. И теперь кто он после этого? Он просто настоящий трус!
  – Эй, ты! – обратился к нему один из караульщиков, возвращая своим грубым мужским голосом паренька в реальность. – Чего встал? Работать живо! Ты что, оглох?! Живо за работу, пока я тебя не избил!
  Мике ничего не оставалось, кроме как последовать его приказу.
  На ватных ногах он поковылял прочь, в то время как перед его глазами все еще была отрубленная кровавая голова Ежения, на которой застыла скорбь и печаль.
  Весь оставшийся день он работал, но мысленно находился очень далеко от реального мира. Он думал о Ежении, о его поступке, о побеге...
  Когда наступила ночь, работа кончилась и все пленные были отправлены обратно в камеры.
  Когда Мика вернулся в камеру, он ощутил, что в этом месте будто стало холоднее, чем прежде. Да и все здесь было не такое, как прежде, разве что только вечно насмехающийся сосед храпел в своем углу как ни в чем не бывало.
  Если раньше Мику особо ничего не волновало, потому как со временем он ко всему привык, то теперь ему было просто невыносимо здесь находиться. Четыре стены словно давили на него. Даже вздохнуть было как-то тяжело.
  Мика прилег на сено, закинув руки за голову, и уставился в потолок. Мысли его по-прежнему были далеки от реальности.
  Весь день он думал о произошедшем, и, в конце концов, понял, как поступить. Он решил, что жертва Ежения ни за что не должна остаться напрасной. Он обязательно исполнит задуманное Ежением. Он наконец решился.