Живые страницы памяти...

                ЖИВЫЕ  СТРАНИЦЫ  ПАМЯТИ…
****Родом из Замоскворечья…
     Мы все родом из Замоскворечья… Большая семья моего прадеда Андронова Василия Андроновича, купца первой гильдии, до революции  в 1915 году переехала с 1-й Тверской-Ямской улицы на Пятницкую, дом семь.  Мой дед Михаил Васильевич Андронов 1906 года рождения со своей женой Галиной Алексеевной 1907 г.р. и сыном Анатолием 1933 г.р. жили на Пятницкой улице, д.7, кв.1.
     Москва до войны была наполнена своим ритмом, каждый ее уголок – своим дыханием… В Замоскворечье тогда работали 13 заводов и фабрик, 9 различных учреждений, вузы и техникумы, школы, милиция, пожарные части, Штаб Московского военного округа. Дед в то время трудился слесарем на Патефонном заводе, что был на Климентовском переулке. «Папа был толковым мастером своего дела, смышленым, добрым и безотказным, – вспоминает мой отец Анатолий Михайлович Андронов, полковник авиации. – Хорошо разбирался в технике и электрике. Соседи и знакомые часто просили его что-то починить. А дома он сам собрал приемник, который исправно работал. В письмах с фронта отец писал маме, чтобы она его сдала, получила за него какие-то деньги…
     Еще папа очень любил голубей. У нас на Пятницкой в глубине двора были двухэтажные сараи; он смастерил  там голубятню. Много было у него этой птицы, любили они друг друга. Часто уходил он к голубям, ворковал с ними. Его даже прозвали Миша-голубятник. Однажды и меня с собой взял в свой укромный тайный уголок, и я с птичками поворковал. Это навсегда осталось в памяти»...
****Война…
     Война – время тяжелейших испытаний для всех. Фашисты не захватили Москву, но город перешел в осадное положение. Было трудно и очень опасно. Жизнь в Москве стала меняться… 25 июня 1941 года в столице было введено военное положение и установлен комендантский час. Все учреждения работали строго до 22 часов 45 минут, а с 24.00 до 4 часов утра по Москве было запрещено передвигаться пешком и на транспорте, только строго по спецпропускам. С первых дней началась эвакуация москвичей и некоторых предприятий, маскировка города. На крышах натягивались маскировочные сетки, на окна наклеивались ленты… А во время воздушных налетов все бежали в бомбоубежище.
    21 июля 1941 года была первая массированная пятичасовая бомбардировка Москвы, которую осуществляла четверть состава «Люфтваффе». На город сбросили более 10 тысяч зажигательных бомб. Деревянные дома, которых было немало в столице, в Замоскворечье в том числе, горели. Москвичи своими силами потушили тогда две трети строений. Бомбардировки продолжались регулярно. В августе 1941 года на столицу было совершено около 20 воздушных налетов, которые уничтожили несколько больниц, поликлиник, детских садов, жилых домов и небольших предприятий.
    «Замоскворечье во время войны обстреливали постоянно, летели фугасные бомбы, – рассказывает мой отец. – Бомбили фашисты серьёзно. Так, в Черниговском переулке упала бомба, взрыв был такой силы, что у нас в квартире в полуподвальном первом этаже дома вырвало с мясом дверь. Разбомбили дома справа и слева от Москворецкого моста, а на Болотной улице было несколько пятиэтажек – рвануло так, что от них ничего не осталось… Позже здесь разбили сквер. На Большом Овчинниковском переулке был сильно разрушен большой восьмиэтажный кирпичный дом. А на Малом Устьинском тогда располагалось отделение милиции №47, здание тоже  разбомбили…».
     Когда началась война, многие предприятия перепрофилировались, так и на Патефонном заводе, где Михаил Васильевич  работал, стали отливать патроны для пулеметов. Все рабочие получили бронь от военной службы. Какая бронь, когда Родина в опасности! Русский человек не привык стоять в стороне, когда тяжелая беда пришла в дом и в страну. Вместе со множеством добровольцев мой дед Михаил записался в Народное ополчение, формировавшееся в Замоскворечье в Кировском РВК, с первым отрядом добровольцев ушел на войну.
     Отряды Народного ополчения сперва отправляли на учебу в лагеря, а потом на фронт. Первое письмо дед написал домой из Тулы 1 июля 1941 года: «Шлю я вам большой сердечный поклон. Галя, мы вчера уехали в 12 часов 30 минут в город Тулу, где нас будут формировать и одевать. Меня зачислили в 1-й батальон 1-ю роту пулеметчиком… Галя, больше всего прошу тебя, не расстраивайся, ничем не убивайся, смотри на всё спокойно и береги своё здоровье…». Находясь в лагерях в Тесницком п/о Тульской области в июле 1941 года, сообщал своей жене Галине и сыну Толе: «6 июля 1941 года…мы сейчас находимся в лагерях, и спим в палатках…, истратил все свои ботинки, а пока нам еще ничего не давали. Как привезут, тогда нас оденут и обуют, а пока все в своём… Дорогая Галя, передай наказ Толе, чтобы он слушался тебя и учился на отлично, и был примерным учеником. Если он будет хорошо учиться, то я буду хорошо бить врага…».
     Еще дед очень сожалел, что в семье не осталось его фотокарточки, только на паспорт: «…Плохо, что мы не снялись втроем. У вас не останется мое фото на память…». Сколько любви, тепла и заботы  в этих небольших посланиях с войны, как трепетно ложатся на лист строчки: «Целую и обнимаю две головки, сына и жену, так  крепко, что никогда не обнимал и не целовал…»; «Галя, письмо я твое получил 24-го июля в 10 часов вечера… Когда я получил твое письмо, то я очень обрадовался, даже не спал всю ночь, скорей дожить до наступления рассвета, чтобы скорее прочитать твое дорогое письмо»; «Дорогая Галя, больше всего прошу тебя: береги сына и себя, и свое здоровье… Когда писал письмо, сердце сильно билось, на глазах показались слезы и я подумал, наверное, больше не увижу вас… Но ничего не поделаешь…»; «…хочешь послать посылку, не нужно тратиться. Деньги береги себе для вашей жизни, а мне пока ничего не надо, дорогая Галя»; «Живите мирно и дружно, и берегите себя…»; «Галя, будь осторожной и бдительной…». В каждой весточке, пришедшей в московский дом с фронта, бесконечная забота о родных, близких и знакомых. Находясь далеко, он пытался решить семейные вопросы и проблемы, стремился, чтобы жена и сын не нуждались, получили положенные ему премиальные деньги на заводе… Не согласны они были, наши солдаты, отрываться от мирных проблем, хотели жить семейными делами и хлопотами. Однако с каждым днем все глубже и яснее бойцы понимали, что эта жесточайшая битва с врагом надолго… впереди ждут тяжелейшие бои и грандиозные человеческие потери…
Действующая Армия…
    Один месяц солдаты, где был дед, проходили обучение в лагерях в Тульской области в  Тесницком разъезде. А рано утром 5 августа 1941 года были в Москве на Каланчёвке. Отсюда наши отцы, деды, братья и сестры уезжали в Действующую Армию на фронт. Дед выкроил минутку и позвонил домой. Было так волнительно-радостно, словно живительный глоток, дающий силы для борьбы с жестоким врагом. Чуть позже в этот же день он написал: «Нахожусь в Москве на Каланчёвке. Как говорится, близок локоток, да не укусить… Галя, как приятно было слышать твой голос и сына. У меня даже на глазах накатилась слеза, и не мог хладнокровно говорить… Мой новый адрес: Действующая Армия, полевая почта №944, полк №1031 2-я рота, 1-й взвод…».
    280-я стрелковая дивизия была сформирована в Туле в середине июля из необученных резервистов и призывников в Действующую армию. У большинства бойцов не было военной выучки, в Туле они прошли курс обучения с деревянными ружьями. До прибытия на фронт не сделали ни одного боевого выстрела. Полковые дивизии  не были полностью укомплектованы, вооружение было недостаточным. Так, во второй роте 1-го батальона 1031-го полка, где служил Андронов Михаил Васильевич, числилось 130 человек, вооружённых винтовками и боекомплектом из 40-60 патронов, 2 ручных гранат, 6 лёгких пулемётов, всего 1 миномет. А в артиллерийском дивизионе 1031-го полка была одна батарея с 4 орудиями 7,62 мм пушек. Причем, прицельные приспособления отсутствовали, поэтому ведение огня по скрытым целям было невозможным…
    Согласно сводкам военных действий 280-я дивизия прибыла на фронт из Тулы 5 августа западнее Вязьмы, оттуда была доставлена в Брянск, и из Брянска под Почеп, где 29–30 августа вступила в неравный бой и понесла очень тяжёлые потери. Дивизия получила приказ одним полком овладеть деревней Витовка (3 км на юго-восток от Почепа) и в целом осуществлять оборону Брянска…
    9 августа 1941 года Михаил Андронов писал с фронта: «…мы сейчас  находимся около города Вязьма и пройдем… на Смоленск пешком. Галя, около Вязьмы мы приняли маленькое крещенье воздушное, прошло благополучно, что будет дальше…». Следующее письмо будет написано только через месяц в начале сентября в окопах. За это время были тяжелые бои, сотни раненых, убитых, пропавших без вести. Так его товарищ Павлов, что работал с ним на заводе и жил до войны на Малой Пионерской, не вернулся из боя… Уходя в очередное сражение с фашистами, бойцы понимали, что шансов остаться в живых в этом кровавом месиве слишком мало… К концу сентября положение на советско-германском фронте для Красной Армии продолжало оставаться крайне тяжелым.
     Наверное, особенно остро воспринимается это дедушкино напутствие из окопов: «Живите мирно и дружно, и берегите себя…. Желаю всем вам хорошей и дружной жизни. Прощайте. Прощайте. Прощайте». Последнее письмо (почтовая карточка) было написано 22 сентября 1941 года. Чувствуется «за кадром» еще большее напряжение, боль, обостренное ощущение опасности, близости смерти… «Галя, я был несколько раз в боях… и пока остался жив и здоров...». А поставленные многоточие и точка такие жирные, что мороз идет по коже, становится страшно и бегут слезы…
     В сентябре 1941 года Михаил Васильевич участвовал в Орловско-Брянской оборонительной операции, которая продолжалась с 30 сентября по 23 октября и стала частью Московской стратегической оборонительной операции. Бои в Почепском районе, куда и привезли бойцов 280-й Стрелковой дивизии 1031-го Стрелкового полка 50-й Армии Брянского фронта, были ожесточенными и чрезвычайно кровопролитными. Месяц сражений между Орлом и Мценском позволил подготовить Тулу к обороне. 
     Боевые действия Брянского фронта в Орловско-Брянской оборонительной операции советских войск сыграли большую роль как в плане достижения оперативно-тактических, так и стратегических результатов. В ходе этой сложнейшей и тяжелейшей операции части Красной Армии были окружены превосходящими силами противника, однако остановили продвижение 4-й танковой дивизии 2-й танковой армии Гудериана к Москве, нанесли врагу тяжелые потери.  В результате Орловско-Брянской оборонительной операции наступление немецко-фашистских захватчиков на Москву было приостановлено на 17 суток, были сорваны темпы наступления врага на тульском направлении и скованы крупные силы противника, что позволило подготовить оборону рубежей в районе Тулы и Можайской линии обороны, сорвало планы фашистов по глубокому охвату Москвы с тыла. Одновременно позволило советским войскам перегруппироваться и подтянуть резервы, в том числе и с Дальнего Востока.
     …Трудно по крупицам собирать страшные картинки боевых сражений… в каждой кроется судьба конкретного человека с его волнениями и переживаниями, с его желанием остаться живым и здоровым, одолеть врага, с его любовью и болью, с его заботами о близких и родных. Ведь каждый еще в очень близких мыслях о доме; так ранимы и трогательны эти воспоминания о мирной жизни, которая осталась далеко позади, а надежды вернуться в нее после жесточайших сражений остается все меньше и меньше…
     Бесконечные потери: убит, пропал без вести, ранен. Смотришь на список бойцов дивизии, такие пометки стоят почти у каждого, вот только убитых и пропавших во много раз больше, чем живых и раненых… Из военных сводок ясно, что дедушкина дивизия попала в окружение, с ней была полностью потеряна связь, командиры действовали самостоятельно… Из этого «котла» из 12 тысяч воинов Красной Армии вышло менее 400 человек.
    …Дедушка не вернулся из боя, пропал без вести ориентировочно 15 октября 1941 года… В ноябре 1941 года моей бабушке Гале пришло известие об этом… Похоронка же домой дошла только 24 ноября 1943 года… Светлая и вечная  память… всем героям!
****Замоскворечье глазами восьмилетнего мальчишки…
Многие москвичи были эвакуированы. В том числе и мой отец, его отправили с тетками в Углич к родственникам. Однако в конце ноября 1941 года мальчика привезли в Москву, он был со своей мамой в Замоскворечье. Прекрасно помнит воздушные налеты, взорванные дома, пожары, разбросанные повсюду осколки мин, патронов, гильзы…
    Сколько страха и неописуемой радости испытывал нормальный хулиганистый восьмилетний пацан от созерцания всего и сбора этих следов войны. Выбегая на улицу после налетов и обстрелов, где весь асфальт был усыпан осколками от снарядов и мин, гильзами, он разбрасывал их ногами в разные стороны, гоняя с азартом, а потом набивая полные карманы этим «железным добром». Все это он, как и другие мальчишки, тащил домой. Это тоже особенности жизни того времени… «Я складывал всё это в тумбочку. Клад мой обладал специфическим запахом пороха и гари. Мама, обнаружив его, ругалась, просила выкинуть, я подчинялся, но всякий раз после обстрелов и бомбардировок я тащил новую партию своего «богатства» вновь в комнату. Другая жизнь была у ребят постарше. Они во время обстрелов залезали на крыши домов и наравне со взрослыми тушили зажигалки. Как-то все повзрослели в один миг, стали сплоченнее, дружнее, помогали друг другу и заботились, чувствовали свою особую ответственность, по сути, в меру сил тоже защищали столицу, родной уголок», – рассказывает папа.
    Яркими остались воспоминания о салютах в Москве. Первый  прозвучал 5 августа 1943 года  в честь освобождения Орла и Белгорода войсками Западного, Центрального, Воронежского, Брянского и Степного фронтов. Над столицей прогремели 12 залпов из 124 орудий, расставленных на стадионах и пустырях в разных точках города. Салютная точка №1 была в Кремле. Всего за годы Великой Отечественной войны в Москве было дано 355 салютов.
    Долгожданная Победа!!!  Анатолий Михайлович помнит, как сосед, Герой Великой Отечественной войны, рано утром 9 мая 1945 года, узнав о Победе, достал большую бутылку водки, разбил ее о стену дома и громко кричал от счастья. К нему присоединились соседи. Москва ликовала. Все выбегали на улицу, обнимались, поздравляли друг друга. Люди стали снимать маскировку, удалять ленты с оконных стекол, замоскворецкие жители шли на Красную площадь. В День Победы над фашистской Германией был дан праздничный салют тридцатью залпами из тысячи орудий. Фейерверк, сопровождавший их, и световой шатер над центром Москвы, образованный лучами 160 прожекторов, создавали завораживающее, потрясающее зрелище…
****Сестра милосердия с Пятницкой,7
     Свой боевой путь прошла и родная сестра деда Андронова Мария Васильевна. Она родилась 22 мая 1920 года в Замоскворечье на Пятницкой улице, 7. Бабушка Маня прошла всю войну. Она необыкновенно красивая и обаятельная девушка. Окончила курсы медсестер, всю войну работала на санитарном поезде, была начальником состава, капитаном медицинской службы. Чего только не было за эти фронтовые годы. Она была и санитаркой, и медсестрой, и доброй и заботливой няней, а певуньей и плясуньей какой… Любили ее солдаты. Были и бомбежки, воздушные и артиллерийские налеты, тысячи раненых и погибших. Только душа не очерствела. Таким светлым человеком она вернулась летом 1945 года в свое родное Замоскворечье.
В мирное время работала проводником на поездах, потом бухгалтером в Управлении железных дорог. Она никогда не хвасталась своими заслугами, тем, что прошла всю войну. Когда вспоминала о годах боевых, то рассказывала только, как общалась с ранеными, как перевязывала их, как веселила, как им это было нужно.
     Мой отец хорошо помнит, как в середине пятидесятых годов, в годы учебы в Харьковском летном училище, получил 10 дней отпуска, приехал домой и пришел к тете Мане. Стал спрашивать ее о войне, она не была многословной, но с гордостью и уважением достала из шкафа свою военную форму с капитанскими звездочками. Ее глаза блестели, а в памяти пронеслось все то, что ей пришлось пережить в эти суровые годы. Конечно, немного рассказала, но это были истории о наших стойких и мужественных солдатах, не падающих духом, до последнего вздоха готовых защищать свою Родину, родных и близких, друзей и знакомых... В 1985 году Мария Васильевна Андронова была удостоена Ордена Великой Отечественной войны второй степени. В сентябре 1996 года она умерла от инсульта в Москве, похоронена на Ваганьковском кладбище в фамильной могиле вместе с матерью…
     Страницы истории нашей семьи – это всего лишь маленькая крупица в истории России, но из таких маленьких и не очень страничек собирается история всей нашей необъятной страны. Эта хроника наполнена судьбами советских людей, сильных и твердых духом, несгибаемых воинов, патриотов, защищающих свободу и мирное небо над Землей! В этом и есть великая сила России! 
27 апреля 2020 года
      С благодарной памятью. Внучка Наташа Андронова-Мазаник