Летчики идут на таран кораблей

     Японских летчиков, направлявших свои самолеты на корабли противника, называли «камикадзе». Можно по-разному относиться к самоубийственным атакам «камикадзе», но нельзя не признать, что таким образом, фанатически самоотверженные и безумно храбрые, японские летчики нанесли огромный урон врагу.

     В советской авиации подобных частей летчиков-самоубийц не было. Тем не менее, за время Великой Отечественной войны отмечены случаи, когда наши пилоты направляли свои подбитые самолеты на вражеские корабли. В составленной мною картотеке насчитывается почти двадцать таких эпизодов. Однако не всё так однозначно, как нам может показаться на первый взгляд, и большинство подобных случаев – просто красивые легенды, сочиненными пропагандистами и не в меру ретивыми литераторами. Чтобы убедиться в этом, предлагаю, интересующимся этой темой, детально рассмотреть все известные случаи «огненных таранов» на море. 

     Начну с первого известного в советской историографии случая, который произошел 14 января 1943 года. В тот день, авиаразведкой в районе Вардё (Северная Норвегия) был обнаружен конвой противника в составе пяти транспортов и четырех сторожевых кораблей. Для удара по нему были выделены два торпедоносца «Хэмпден» 24-го минно-торпедного авиаполка ВВС Северного флота (ведущий —  командир эскадрильи капитан В. Н. Киселев, ведомый — командир звена капитан А. А. Баштырков).
     При атаке вражеских кораблей на внешнем рейде порта Вардё, капитан Баштырков, как считается, торпедировал транспорт противника и потопил его. Однако, при этом, самолет Баштыркова загорелся в результате сильного зенитного обстрела.   
     Дальнейшее в литературных источниках описывается по-разному, причем авторы не скупятся на сочинение явно вымышленных подробностей гибели экипажа.
     Вот как, например, рассказал об этом один из журналистов: «Отважный лётчик из последних сил довернул пылающий самолёт. Все, кто был на флагманском командном пункте, услышали последние слова командира: Атакую второй транспорт. Прощайте, друзья!»
     Другой автор приписывает погибшему летчику совершенно иную фразу: «Раздался голос Баштыркова: Самолет горит! Пикирую на транспорт».
     Ну, и так далее. Короче говоря, с недоброй руки подобных сочинителей легенд, утвердилось мнение, что Баштырков направил свой подбитый самолет на вражеский корабль. Непонятно, однако, на чем была основана такая версия. Ведь ещё в наградном документе на погибшего летчика причина его гибели была обозначена довольно чётко:
     «Капитан Баштырков преодолел огневую завесу, проявив при этом отвагу и геройство, сблизился с целью на дистанцию 350-400 метров, сбросил торпеду по наибольшему транспорту. В результате атаки потоплен транспорт противника водоизмещением 8.000 тонн. При развороте на курс отхода, находясь при этом над кораблями и береговыми батареями, самолет был сбит, экипаж геройски погиб».
     Может быть, кто-то посчитает всё вышеописанное неубедительным. Что ж, в таком случае, пусть эти «Фомы неверующие» ознакомятся также с выдержками из немецкого документа об этом бое:
     «Конвой состоял из пароходов «Тukuman», «Ulenhorst», «Rolandsek» и танкера «Аlgol», кораблей охранения: сторожевого корабля «V 5904», в качестве лидера конвоя, сторожевиков «V 5907», «V 6110», «V 6112». В качестве дополнительного противолодочного охранения в распоряжении имелась группа ПЛО в составе охотников «Uj 1104», «Uj 1105» и «Uj 1108».
     В 11 часов 17 минут в квадрате АС 8464 с «V 5904» были обнаружены два самолета, приближавшихся к конвою на малой высоте с восточного направления. Огонь был открыт одновременно сторожевиком «V 5904» и охотником «Uj 1104». Отчетливо наблюдались попадания в первый торпедоносец, в его правый борт с одновременным появлением дыма и возгоранием. Их добился «V 5904», стреляя трассирующими боеприпасами.
     В 11 часов 18 минут первый торпедоносец сбросил торпеду с расстояния 700 метров, намереваясь торпедировать пароход «Rolandsek». После выяснения ситуации «V 5904» повернул крутым переложением руля на правый борт, чтобы уклониться от торпеды, которая прошла параллельно с кораблем на траверзном расстоянием в 150 метров. Затем торпеда прошла на удалении 20 метров за кормой парохода «Rolandsek», который также начал маневр поворота на левый борт.
     В 11 часов 19 минут горящий самолет упал среди судов конвоя, и сразу затонул в виду сильного волнения моря. Охотник «Uj 1105» прошел над местом падения, но, никого не спас».
     Короче говоря, всё ясно – не было никакого тарана вражеского корабля. 

     Теперь, давайте рассмотрим следующие случаи «огненных таранов морских целей».

     31 марта 1943 года в районе мыса Лукулл на Черном море наша воздушная разведка обнаружила конвой в составе небольшого танкера «Dresden» (вместимостью всего 140 брт) и трех сторожевых катеров. На перехват конвоя вылетели четыре торпедоносца 5-го гвардейского минно-торпедного авиационного полка ВВС Черноморского флота.
     Советские летчики настигли врага в районе Евпатории (Крым). Заметив самолеты, катера противника открыли зенитный огонь и подбили самолет командира звена капитана В. Н.  Беликова. Остальные экипажи наблюдали, как горящий Ил-4 спикировал на вражеский транспорт водоизмещением 2.000 брт и врезался в него, после чего наблюдались «взрыв и клубы дыма».
     Интересно, что атака торпедоносцев и падение сбитого самолета в воду было даже зафиксировано каким-то немецким кинохроникером. Эти кадры вошли в один из выпусков еженедельного обозрения «Die Deutsche Wochenschau» и, при желании, их сейчас можно найти и посмотреть в Интернете.      
     Однако, танкер «Dresden» оказался цел и невредим. После неудачной атаки Беликова он ещё не раз подвергался атакам советской авиации и подводных лодок, пока в конце мая 1944 года не был переведен через Босфор в Эгейское море, где в сентябре его, наконец-то, захватили англичане.

     Следующего в герои «огненного тарана» акулы пера записали уже знакомого нам командира эскадрильи 24-го минно-торпедного авиаполка ВВС Северного флота капитана В. Н. Киселева, который, как нас заверяют, 25 апреля 1943 года направил свой горящий самолет на вражеский транспортный корабль водоизмещением 12.000 тонн.
     Однако и на этот случай имеются документы, опровергающие досужий вымысел наших писателей. Согласно исследованиям, бой протекал следующим образом:
     В тот день, в 10 часов 55 минут, пять торпедоносцев «Хэмпден» под командованием капитана Киселева, в сопровождении шести дальних истребителей Пе-3, вылетели с задачей нанести торпедный удар по конвою, обнаруженному в районе Гамвика (Северная Норвегия).
     Через час, в 11 часов 50 минут, группа по радио была перенацелена на другой конвой в район Конгс-фьорда. Этот конвой состоял из трех транспортов и двенадцати кораблей охранения, над ним находились также самолеты – два Ме-110 и одна летающая лодка Бломм-Фосс-138.
     Торпедоносцы вышли в атаку со стороны моря, вначале на меньшую группу кораблей противника, но потом ведущий изменил решение и повел самолеты между берегом и конвоем с расчетом атаковать транспорты более многочисленной группы со стороны суши.
     Зенитчики врага не смогли помешать нашим летчикам подойти на минимальную дистанцию. Пароход «Leesее» (2.624 брт) оказался прямо перед торпедоносцем Киселева, который сбросил свою торпеду с дистанции всего 300 метров. Корабль получил попадание торпеды и затонул.
     К сожалению, Киселеву было не суждено отпраздновать победу – при выходе из атаки его «Хэмпден» был буквально изрешечен огнем внешней линии охранения и упал в море. Весь экипаж торпедоносца погиб.
     Как видим, нет никакого упоминания о том, что подбитый самолет врезался в немецкий транспорт.
     Любопытно, что информацию о бое дополняют и немцы, описавшие этот эпизод так:
     В 12 часов, по левому борту конвоя в квадрате AC 8421 на удалении приблизительно 8.000 метров были замечены восемь самолетов, которые были опознаны как Пе-2. Была объявлена воздушная тревога и тральщик «М 381» открыл огонь из тяжелого зенитного орудия с дистанции 7.000 метров. Вскоре к нему присоединились остальные корабли с тяжелыми зенитками.
     Несколькими секундами позднее с левого борта показались низколетящие самолеты. Сначала были обнаружены четыре машины. Как выяснилось позже, их было пять. Самолеты обошли конвой сзади на расстоянии примерно 3.000 метров и атаковали конвой с правого борта, со стороны берега, несмотря на обстрел из всего бортового оружия судов и кораблей охранения.
     Наблюдались четыре сброса торпед с расстояния 300 метров и высоты 50 метров, которыми в 12 часов 2 минуты с правого борта в корму был поражен пароход «Leesее». Самолеты выходили из атаки отворотом и пролетом над конвоем.
     В 12 часов 3 минуты тральщик «М 381» сбил один «Хэмпден». Этот самолет получил попадания 20-мм и 37-мм зенитных снарядов в левую плоскость, которая загорелась и уже в воздухе отломилась. Самолет, развернувшись влево, упал в море и скоро затонул.
     В 12 часов 8 минут пароход «Leesее», в трюмах которого было 3.622 тонн угля, затонул в точке 70°44 сш. 30°08 вд. в месте с глубиной 50 метров».
     Обратим внимание на то, что в результате зенитного обстрела у самолета Киселева отломилась левая плоскость, после чего управлять самолетом и, тем более, точно направить его на цель уже не представлялось никакой возможности. В общем, – пламенный привет сочинителям героических баек!   

     В самый последний день лета – 31 августа – того же года, четверка самолетов Ил-2 7-го гвардейского штурмового авиаполка ВВС Краснознаменного Балтийского флота атаковала в районе Койвисто вражеский конвой, в составе транспорта, который шел в охранении семи сторожевых кораблей и катеров.
     «Один из летчиков – младший лейтенант П. Н. Паршенков, прорвавшись вместе с командиром группы сквозь огненный заслон, лег на боевой курс. Когда цель оказалась в перекрестье прицела, пилот нажал кнопку сброса бомб. Самолет облегченно взмыл вверх, и Паршенков стал выходить из атаки.
     Но тут машину так тряхнуло, что ее с трудом удалось удержать в горизонтальном полете. Из-под мотора тут же вырвалось пламя. Решение созрело мгновенно. Друзья видели, как Ил-2 Паршенкова круто пошел прямо на корабль. Последовал мощный взрыв. Море поглотило корабль врага и самолет героя».
     Это было сокращенное описание боя в одной из статей какого-то литератора. А в документах Балтийского флота о понесенных потерях, сказано лишь, что младший лейтенант П. Н. Паршенков был сбит зенитной артиллерией противника в районе Койвисто. А документы противника вообще хранят полное молчание по поводу каких-либо потерь транспортных и боевых кораблей в этот день. 

     28 сентября 1943 года перед летчиками 36-го минно-торпедного авиационного полка ВВС Черноморского флота поставили боевую задачу, граничащую с полнейшим безумием – атаковать торпедами вражеские корабли в хорошо защищенном румынском порту Констанца.
     Преодолев дальний и опасный путь над Черным морем, шестерка краснозвездных самолетов-торпедоносцев А-20 «Бостон» появилась над Констанцей в 13 часов 50 минут. Летчики выбирали цели самостоятельно, после чего сбрасывали торпеды.
     Взрывами торпед, по некоторым данным, был потоплен катер, повреждены миноносец, буксир и шхуна. По другой информации, был потоплен транспорт и несколько мелких плавсредств.   
     Интересные подробности этой атаки излагает один из журналистов, кстати, довольно безграмотный в военном деле:
     «Штурман 2-й авиационной эскадрильи 36-го минно-торпедного авиационного полка 1-й минно-торпедной авиационной дивизии Черноморского флота капитан Шика Кордонский точно вывел 2-ю авиаэскадрилью к порту Констанца (Румыния). На рейде порта стояли  неприятельские корабли,  вражеская зенитная артиллерия вела сильный заградительный огонь. Капитан Кордонский, резко снизившись, торпедой потопил транспорт. Но в этот момент в бензобак его самолёта попал зенитный снаряд. Крылатая машина вспыхнула. В эту критическую минуту Кордонский направил объятый пламенем самолёт с оставшимися бомбами на палубу второго транспорта. Раздался оглушительный взрыв. Лётчики, шедшие в обратном направлении после выполнения боевого задания, видели, как вверх взметнулся столб пламени, а вражеский транспорт переломился пополам и затонул».
     Безумно дерзкая атака советских летчиков обернулась большой трагедией: зенитным огнем были сбиты три самолета, все экипажи, кроме одного летчика, погибли. Некоторые исследователи считают, что все сбитые пилоты совершили «огненные тараны».
     Так, они утверждают, что самолет заместителя командира 36-го полка полковника Ш. Б. Бидзинашвили, на борту которого находился вышеуказанный капитан Кордонский, упал на нефтебак или нефтебазу. «Бостон» капитана В. М. Левашова упал на эшелон (платформу) с танками, а торпедоносец младшего лейтенанта М. Г. Дюкова – на зенитную батарею (кстати, по румынским данным, самолет Дюкова совершил вынужденную посадку, после чего два летчика застрелились, а один был взят в плен). 
     Однако самое главное – никаких потерь в кораблях румыны не понесли, поэтому, «вражеский транспорт переломился пополам и затонул» только в голове пресловутого литератора. 

     Красноречивая запись есть в документах Балтийского флота о гибели заместителя командира эскадрильи 35-го штурмового авиационного полка ВВС Краснознаменного Балтийского флота старшего лейтенанта В. Л. Кротевича:
     «19.11.1943 г. при атаке кораблей противника в Финском заливе самолет был подожжен огнем зенитной артиллерии противника. На горящем самолете врезался в левый борт тральщика противника. Геройски погиб».
     Уточню, что произошло это севернее острова Гогланд.
     Жаль, но никаких потерь вражеские корабли в этом районе не имели, лишь финский тральщик «Pukkio» (162 тонны) получил легкие повреждения из-за попавшей в дымовую трубу небольшой бомбы, в результате чего два моряка были тяжело ранены.
     Не всё однозначно и в судьбе Кротевича.
     Следует прежде всего сказать, что Указом Президента Российской Федерации от 6 декабря 1993 года за мужество и героизм, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками в Великой Отечественной войне 1941—1945 годов старшему лейтенанту Кротевичу Вячеславу Людвиговичу было присвоено звание Героя Российской Федерации посмертно. Ну, с этим всё понятно.
     А вот как быть с награждением его орденом Отечественной войны 1-й степени, которое состоялось, по данным средств массовой информации, то ли 11 марта 1985 года, то ли 23 октября 1991 года?
     И, наконец, самое загадочное. Во всех литературных источниках и во многих документах утверждается, что пилот погиб в тот злополучный день. А вот в одном документе ОБД «Мемориал» он числится живым! Истины ради, процитирую этот документ, причем без корректировки: «Проходит в/с в 1 ГМТАККП. Основ. Отн. Н-ка ОКОС ВВС КБФ № 0540 – 29.03.46 г.». Написанная здесь же фраза «Пропал без вести» зачеркнута! Странная, очень странная запись в документе. В общем, не понятно.

     Несколько случаев «огненных таранов кораблей» произошло в 1944 году.

     Так, 23 марта 1944 года, при атаке восьмерки Ил-2 сторожевого дозора севернее Кунды, зенитным огнем вражеских кораблей был подбит самолет помощника командира 7-го гвардейского штурмового авиаполка ВВС Краснознаменного Балтийского флота майора В. Н. Каштанкина. В донесении о безвозвратных потерях записано, что летчик «погиб геройской смертью – на горящем самолете врезался в корабль противника». А литературные источники уточняют, что Каштанкин направил поврежденный самолет на вражеский сторожевой корабль. 
     Однако в документах противника нет никаких упоминаний о потерях кораблей в Нарвском заливе в тот день. Что же в действительности произошло тогда у побережья Эстонии – пока не ясно. 

     Склонность к преувеличениям некоторых авторов литературного жанра хорошо иллюстрирует следующий факт. Так, по данным открытой печати, 12 апреля 1944 года во время воздушного налета на порт Судак зенитным огнем был подбит самолет командира 979-го истребительного авиационного полка фронтовой авиации майора А. А. Хвостова и летчик направил гибнущий самолет на вражеские суда в Судакской бухте.
     Прежде всего, уточню, что он погиб не 12, а 13 апреля.
     Однако самое главное – в одном из документов причина его гибели указана вполне определенно: «Вр. командир 979 ИАКП майор Хвостов Андрей Алимпиевич 13.4.1944 г. при выполнении боевого задания на самолете ЛаГГ-3 в районе Судак вовлекся (увлекся – прим. О. К.) штурмовкой автомашин и живой силы противника, в результате чего самолет врезался в гору. Похоронен на кладбище гор. Судак (Крым)».
     И где, спрашиваю я вас, порт Судак и корабли, атакованные в бухте? В общем, – очередной пламенный привет акулам пера!

     Несколько групп самолетов-торпедоносцев и штурмовиков ВВС Северного флота 23 апреля 1944 года наносили удары по крупному немецкому конвою «West-117», состоящему, по некоторым данным, из 14 транспортных кораблей, которых охраняли канонерская лодка, шесть тральщиков, пять сторожевиков, четыре охотника за подводными лодками и плавбаза катеров-тральщиков.
     Опуская подробности всех налетов, рассмотрю только тот, в котором, по некоторым данным, был отмечен «огненный таран».
     В целом удары штурмовиков прошли по плану, если не считать потери внезапности, приведшей к крупному воздушному бою уже на подлете к цели. И хотя одна восьмерка Ил-2 все же прорвалась к конвою, однако бомбы летчики сбросили неточно.
     При этом огнем сторожевика «V 6110» и охотника «Uj 1220» был подбит штурмовик заместителя командира эскадрильи 46-го штурмового авиационного полка капитана И. Б. Катунина.
     Остальные советские пилоты по возвращению из полета доложили, что наблюдали, как капитан Катунин совершил огненный таран 3.000-тонного или даже 5.000-тонного транспорта и потопил его.
     Однако, по немецким данным, единственный сбитый огнем зенитной артиллерии русский штурмовик упал в 150 метрах от плавбазы «Weser». 

     Интересный случай, на который следует обратить внимание, произошел 8 мая 1944 года, когда две группы Ил-2 из 35-го штурмового авиационного полка ВВС Краснознаменного Балтийского в 14 часов 48 минут и в 14 часов 53 минуты по московскому времени атаковали вражеские корабли северо-восточнее порта Азери. По докладам наших летчиков, бомбоштурмовыми ударами были потоплены один сторожевой корабль и один тральщик. При этом летчикам второй группы не повезло: их перехватили ФВ-190, которые сбили штурмовики младших лейтенантов А. А. Гаврилова и А. Т. Гринченко. 
     Так вот, считается, что именно последний летчик – Гринченко – направил свой подбитый штурмовик на баржу с вражескими солдатами и техникой, хотя, скорей всего, целью атаки был сторожевик. Следует заметить, что «огненным пилотом» вполне мог быть не Гринченко, а Гаврилов. Поэтому, вопрос об авторстве тарана остается открытым. К тому же, в донесении о безвозвратных потерях ничего не говорится о таком геройском поступке, там сказано лишь, что оба летчика были «сбиты истребительной авиацией противника в районе Азери». 
     Зато немецкие источники подтверждают гибель от действий авиации в районе Нарвы 341-тонного сторожевого корабля «V 1701» (бывший китобой «Unitas II»). Два человека, находившихся на борту корабля, в том числе командир 17-й флотилии сторожевиков фрегаттен-капитан Пауль Шультце, были ранены. Правда, есть некоторое несоответствие: немцы утверждают, что сторожевик затонул в 14 часов 34 минуты по берлинскому времени, а это несколько расходится со временем штурмовых ударов 35-го полка. Вот и думайте – был ли действительно таран или это всё-таки легенда?

     Следующий случай четко зафиксирован в документах о безвозвратных потерях ВВС Балтийского флота. Там сказано, что 19 мая 1944 года командир звена 7-го гвардейского штурмового авиационного полка лейтенант А. И. Стратилатов «погиб геройской смертью – на подбитом зенитной артиллерией самолете врезался в корабль противника в районе Азери».
     В тот день в 5 часов 16 минут восемнадцать Ил-2 из 7-го полка нанесли удар по отряду боевых кораблей противника в Нарвском заливе. Чуть позже к ним присоединились десять штурмовиков из 35-го штурмового авиационного полка. Во время налета балтийские летчики потопили несколько кораблей, но при этом самолет Стратилатова был сбит зенитным огнем в 15 километрах севернее поселка Азери.
     Документы противника подтверждают, что ранним утром того дня, в 4 часа 15 минут по берлинскому времени, у эстонского побережья в районе с координатами 59°28 сш. 27°01 вд. в результате прямого попадания бомбы, действительно, был потоплен немецкий тральщик «М 3121» (100 тонн). А данные других немецких источников уточняют, что корабль «взорвался в ходе атаки авиации противника». При этом пропали без вести командир тральщика и еще 5 человек, 12 моряков были спасены - из них 2 тяжелораненых, 5 легкораненых. Кто знает, возможно, немцы ошиблись, и в их корабль попала не бомба, а штурмовик Стратилатова?

     Через месяц, 18 июня 1944 года, атакуя вражеские корабли в Выборгском заливе, погиб командир эскадрильи 8-го гвардейского штурмового авиаполка ВВС Балтийского флота капитан Н. И. Николаев. В одной из газет, по этому поводу было написано следующее: «В этом бою геройски погиб Герой Советского Союза гвардии капитан Николай Иванович Николаев. Его самолёт был подбит снарядом вражеской зенитки. Самолёт загорелся, сбить огонь не удалось, тогда Николаев направил горящий самолёт с остатками боеприпасов на транспорт противника и, взорвавшись, потопил его».
     Следует уточнить, что в этот день авиаторы Балтики произвели 264 боевых вылета для нанесения ударов по вражеским кораблям в Выборгском заливе, в результате чего ими было потоплено 6 транспортов, 4 быстроходные десантные баржи, 5 шхун, 3 буксира, 2 сторожевых катера, повреждены 3 транспорта, 6 быстроходных десантных барж. Среди потопленных финских кораблей и судов – танкеры «Esborn» (6.121 брт), «Schell IV» (450 брт), сторожевой катер «VMV 17» (45 тонн) и другие. 
     Откровенно говоря, сложно определить, в какой из этих кораблей врезался штурмовик Николаева и, врезался ли вообще. Ведь в ОБД «Мемориал» ничего не сказано об «огненном таране», там лишь есть запись о том, что Николаев был «сбит ЗА противника, район о. Саревия, 18.6.44, пропал без вести». Кстати, официально, Николаев поначалу числился захороненным в могиле № 37 возле города Приморск, а затем, уже окончательно, – в братской могиле № 33 на 4 километре шоссе Выборг-Ленинград. Да, не надо удивляться, у нас принята такая практика – перемещать пропавших без вести с одного кладбища на другое.

     Как утверждается во многих литературных источника, 14 октября 1944 года в районе Тана-фьорда (Северная Норвегия), лейтенант М. А. Вельдяскин из 36-го минно-торпедного авиационного полка ВВС Северного флота «огненным тараном» своего подбитого самолета уничтожил транспорт врага.
     Давайте рассмотрим этот случай, тем более, что советские документы довольно подробно описывают этот эпизод.
     Итак, в 8 часов 25 минут в районе Тана-фьорда один из разведывательных самолетов обнаружил конвой противника в составе двух транспортов (плавбаза катеров-тральщиков «Paris» и плавучая мастерская «Sudmeer»), двух миноносцев (одним из «миноносцев» была канонерская лодка «К 3»), пяти сторожевых кораблей, тральщика и четырех сторожевых катеров, шедших на запад.
     Для уничтожения этого конвоя в 11 часов 9 минут из Ваенги вылетели пять торпедоносцев А-20 «Бостон» 36-го полка (ведущий — капитан И. П. Волынкин). В море была низкая облачность, и проходили сильные снежные заряды.
     Торпедоносцы обнаружили конвой в 12 часов 20 минут в районе Порсангер-фьорда и атаковали его. Группа вышла на курсовой угол цели близкий к 90°, после чего повернула влево и строем фронта атаковала конвой. Немцы открыли огонь с большим опозданием, что позволило сбросить торпеды с дистанций 500-700 метров.
     Выход из атаки осуществлялся пролетом между судами с одновременной потерей высоты до 10-12 метров, только самолет лейтенанта Вельдяскина вышел из атаки с левым разворотом, в результате чего задержался над кораблями и был сбит зенитным огнем.
     На отходе остальные летчики наблюдали три сильных взрыва, столб огня и дыма высотой 100-150 метров, что дало им основание доложить о потоплении 10.000 тонного транспорта, сторожевого корабля и тральщика.
     Действительно, североморские летчики одержали крупную победу – плавучая мастерская «Sudmeer» (8.133 брт) затонула, правда, не в результате «огненного тарана» Вельдяскина, а от попадания одной из торпед.

     Буквально через два дня – 16 октября 1944 года, на счет летчиков ВВС Северного флота был записан ещё один «огненный таран морской цели». По информации многих литераторов и даже историков, в этот день командир 9-го гвардейского минно-торпедного полка подполковник Б. П. Сыромятников направил пылающий самолет на транспорт противника и потопил его.
     Пользуясь возможностью, разберу и этот классический случай.
     Начну с того, что воздушная разведка в 11 часов 55 минут обнаружила на выходе из Бек-фьорда конвой противника «Оst-138» в составе трех транспортов, трех сторожевых кораблей, тральщика и семи сторожевых катеров.
     Первый авиационный удар по конвою был нанесен в 15 часов 3 минуты, но подробности этого можно опустить.
     А вот про удар, состоявшийся в 16 часов 40 минут, следует рассказать подробней.
     Именно тогда, пять «Бостонов» 9-го полка (ведущий — командир полка подполковник Б. П. Сыромятников) и пять «Бостонов» 36-го минно-торпедного полка (ведущий — капитан И. Т. Волынкин) под прикрытием пятнадцати «Аэрокобр» 255-го истребительного авиационного полка в районе мыса Кибергнес еще раз атаковали торпедами конвой противника.
     Считается, что наши летчики потопили два транспорта в 3.000 и 6.000 тонн, сторожевой корабль, тральщик и сторожевой катер. При этом огнем корабельной зенитной артиллерии были сбиты четыре «Бостона», самолеты и экипажи, в том числе подполковника Сыромятникова, погибли.
     В советской военно-исторической литературе гибель экипажа Сыромятникова описывается так: «В левый мотор самолета Сыромятникова в 3 километрах от цели попал снаряд. Торпедоносец загорелся, но подполковник Сыромятников по-прежнему держал курс на конвой.
     — За мной! — приказал он своим ведомым.
     Через несколько секунд, немецкие снаряды зажгли и правый мотор его самолета. Пламя охватило оба крыла. Ведомым казалось, что на врага летел горевший гигантский факел. С дистанции 500 метров горевший самолет сбросил торпеду. Она попала в 6.000-тонный вражеский транспорт. В этот же транспорт врезался и самолет».
     А по германской версии, единственной жертвой этого удара стал 140-тонный катер-тральщик «R 301» (вероятно, от торпеды капитана Волынкина). Остальные суда дошли до порта назначения.
     Однако самое главное – это показания вернувшихся на аэродром ведомых Сыромятникова. По их наблюдениям, командирская машина продолжала держать боевой курс и после того, как в результате многочисленных попаданий на ней загорелся левый мотор. Командир сбросил торпеду с минимальной дистанции, после чего его самолет рухнул в море в районе конвоя.
     Данные противника уточняют, что торпедоносец упал в 200 метрах от небольшого транспорта «Grete».
     То есть, фактически, никакого тарана вражеского корабля не было, а некоторые аффтары просто выдают желаемое за действительное. Такова особенность нашего менталитета – всем нам приятно сознавать, что наши защитники Родины погибали не простой, а обязательно какой-то особенной героической смертью. 

     Последние случаи «огненных таранов» произошли в 1945 году, причем все – на Балтийском море, так как война на черноморском театре военных действий завершилась ещё осенью 1944 года, а на Севере боевые действия практически уже не велись.

     Об одном из таранов морской цели сообщило 15 февраля 1945 года и Совинформбюро: «Авиация Краснознамённого Балтийского флота атаковала в районе мыса Риксгефт (Балтийское море) несколько транспортов противника. Самолёт, пилотируемый лётчиком Носовым, был подбит и загорелся. Лётчик направил горящий самолёт на немецкий транспорт и врезался в него. Произошёл взрыв. Транспорт водоизмещением в 6 тысяч тонн пошёл ко дну».      
     Поясню, что речь идет о самолете А-20 «Бостон», который пилотировал летчик 51-го минно-торпедного авиационного полка ВВС Краснознаменного Балтийского флота лейтенант В. П. Носов. А произошло описываемое событие 13 февраля 1945 года, когда четыре самолета атаковали немецкий конвой, состоявший по данным авиаразведки из трёх транспортов и двух кораблей охранения.
     Вот как, с некоторым сокращением, описан этот бой в мемуарах одного советского летчика:
     «По команде «Атака!» Носов вышел вперед и на максимальной скорости огнем крупнокалиберных пулеметов и бомбами стал расчищать путь своему торпедоносцу. Перед ним встала сплошная завеса огня.
     Фашисты стреляли с кораблей охранения и с транспортов. В воздухе образовалась масса серо-черных облаков от разрывов. Многие снаряды рвались совсем рядом и осколками поражали самолеты. Огненные трассы пронизывали воздушное пространство.
     «Пора бросать бомбы? Нет, торопиться не следует, – подумал летчик. – Из-за спешки может получиться недолет, и все пойдет насмарку. Еще несколько секунд и судьба транспорта будет решена».
     Когда до транспорта оставалось метров 700 – 800, в самолет Носова попал снаряд, и он загорелся. Летчик направил этот горящий факел с бомбами на вражеский транспорт. Последовал взрыв. Огромный столб пламени и дыма поднялся в воздух, и судно быстро стало оседать на корму».
     По данным немецкой стороны был атакован конвой из транспортов «Gumbinnen», «Sanga» и «Мichael Ferdinand», направлявшийся из Готенхафена в Либаву. Однако вопреки эмоциональному описанию боя в советских мемуарах, по данным судового журнала немецкого охотника за подводными лодками «Uj 1207», находившегося в охранении конвоя, атака русских торпедоносцев оказалась безрезультатной, и конвой никаких потерь не понёс.
     В качестве доказательства, приведу пару цитат из судового журнала «Uj 1207»:               
     «08.00. Готовы к выходу в море, идем в охранении конвоя до Либавы.               
     14.30. Воздушная тревога, 4 торпедоносца атакуют нас. Один летчик сбросил торпеду, попадания не было. Одна машина была сбита».
     Таким образом, несмотря на утверждения, что Носов «погиб геройской смертью при таране самолетом транспорта противника», факты опровергают это. Кстати, по данным ОБД «Мемориал», Носов значится захороненным в братской могиле мемориального комплекса «Обелиск-1200» в Калининграде.

     А вот очередной образец советского мифотворчества, рассказывающий, как 19 февраля 1945 года командир эскадрильи 569-го штурмового авиационного полка фронтовой авиации капитан А. М. Осипов, направил подбитый самолет на немецкий корабль в Данцигской бухте:
     «Шестерка штурмовиков Ил-2 во главе с капитаном Александром Михайловичем Осиповым держала курс на Балтийское море для потопления вражеских кораблей, эвакуирующих свои окруженные войска и технику из района Данциг — Гдыня — Хель.
     Обреченный враг встретил группу Осипова стеной зенитного огня. Пасмурное небо в эти секунды казалось огненным от разрывавшихся трассирующих снарядов. Но ничто не может удержать отважных советских летчиков.
     Вот группа над водами Балтийского моря. На вражеские корабли точно падают бомбы, сброшенные летчиками Осипова. На кораблях один за другим появляются очаги пожара. Сбросив бомбы, летчики продолжают совершать на корабли заход за заходом, штурмуя их пулеметно-пушечным огнем.
     Вражеским зенитным огнем с кораблей подожжен мотор самолета Осипова. Вот-вот самолет взорвется в воздухе. На командном пункте полка по радио слышны последние слова отважного командира 1-й эскадрильи Александра Осипова.
     — Прощайте, друзья! Погибаю за партию, за Родину, за советский народ. Передайте поклон Чувашии. Да здравствует победа!— несется по рации голос Осипова из объятого пламенем самолета, устремившегося на немецкий корабль, до предела нагруженного вражеской техникой и вражескими людьми.
     Вместе со своим объятым пламенем самолетом Осипов вонзился в самый центр корабля и в тот же миг взорвался.
     Страшной силы взрыв потряс воздух. В эти секунды по Балтийскому морю вместо корабля плыло медленно уходящее ко дну огромное зарево пламени.
     — Последняя почесть, последний салют нашему любимому командиру,— скомандовал заместитель Осипова старший лейтенант Алексей Чернышев.
     И пока корабль не скрылся под водой, летчики и воздушные стрелки, пикируя, обстреливали его из пушек и пулеметов».
     Впечатляюще, не правда ли? Однако всё это – чистейшая выдумка, ничего общего не имеющая с реальностью.
     На самом же деле, в посмертном представлении Осипова к званию Героя Советского Союза указано, что, идя в составе группы на штурмовку войск и техники противника в районе Грабау (ныне Грабувек) – северо-западная часть порта Готенхафен (ныне Гдыня, Польша), он погиб в воздушном бою. А о таране вражеского корабля не сказано ни слова. Почему? Да, просто потому, что фактически его не было, и кто-то просто сочинил пафосную легенду, как говорится, для красного словца.   

     Обстоятельства гибели заместителя командира эскадрильи 7-го гвардейского штурмового авиаполка ВВС Балтийского флота старшего лейтенанта А. А. Романова указаны в документах о потерях ВВС КБФ такой фразой: «погиб при таране эсминца противника, на своем самолете, подбитом зенитной артиллерией противника».
     Случилось это 8 апреля 1945 года в 5 километрах юго-восточнее мыса Хель (ныне Хела, Польша), а описание этого «огненного тарана» можно легко найти в нашей прессе:
     «Восьмерка штурмовиков Ил-2 вылетела на уничтожение вражеского конвоя, обнаруженного воздушной разведкой. Поднявшись с аэродрома Эльбинг, эскадрилья пересекла Данцигскую бухту, развернулась у мыса Хель, и тут летчики увидели цель. Крупный танкер и самоходная десантная баржа, груженные боевой техникой, шли под охраной миноносца и двух сторожевых катеров.   
     Противник встретил наши самолеты мощным заградительным огнем. В крыло машины Романова попал снаряд, и она загорелась. Анатолий Алексеевич всегда в любом деле стремился идти до конца и показывать личный пример. На глазах всей эскадрильи он развернул горящий самолет и стремительно пошел вниз прямо на вражеский миноносец. Прогремел взрыв, и миноносец пошел ко дну. Погиб и наш экипаж».
     Да, немцы признают большие потери в различных кораблях от действий русской авиации. Получив 7 попаданий бомб, в 12 часов 15 минут, затонул юго-восточнее Хеля эскадренный танкер «Franken» (10.850 брт). В районе Хеля были повреждены транспорт «Mathias Stinnes» (5.367 брт), корабли обеспечения полетов Люфтваффе «Boelcke» (1.351 тонна), «Hans Albrecht Wedel» (1.375 тонн). 
     Что касается эсминцев, то «Z 31», действительно, получил 2 попадания бомб, в результате чего вынужден был уйти на ремонт.
     Какой же корабль мог таранить Романов? Исследователи склоняются к мысли, что объектом удара был «Hans Albrecht Wedel». Правда, по немецким данным, получив 1 попадание бомбы, корабль затонул в 12 часов 20 минут по берлинскому времени.
     А время гибели Романова – 12 часов 30 минут по московскому времени, т. е. получается разница в один час. Впрочем, могут быть и другие варианты «огненного тарана» Романова, поэтому, данный вопрос нуждается в дальнейшей разработке.   

     Последним пилотом, который, как считается, своим самолетом Ил-2 таранил корабль врага, был летчик 7-го гвардейского штурмового авиаполка ВВС Балтийского флота младший лейтенант И. А. Комазов (Комозов). Это произошло в 2 километрах юго-восточнее того же мыса Хель, 11 апреля 1945 года.
     К сожалению, подробности этого случая не известны, а в документах сказано только, что самолет Комазова был «сбит зенитной артиллерией противника».
     Зато известно, что ВВС Балтийского флота совершили в тот день 328 боевых вылетов, при этом, как заявили летчики, было потоплено 13 транспортных судов, 1 миноносец, 6 сторожевых кораблей, повреждено 6 транспортов. 
     Действительно, в районе Хеля были потоплены транспорты «Moltkefels» (7.862 брт), «Posen» (1.062 брт), охотник ПЛО «Uj 1102» (445 тонн), тральщик «R 69», повреждено госпитальное судно «Berlin» (15.286 брт) и, вероятно, другие суда. 
     Есть основания считать, что немецкий учебный торпедный корабль «TS 10» (бывший тральщик «M 376») тоннажем 775 тонн затонул после того, как в его корму врезался и взорвался подбитый штурмовик младшего лейтенанта Комазова.

     Итого, здесь приведены данные о 18 «огненных таранах» советскими летчиками кораблей и судов противника, которые упоминаются в различных документальных и литературных источниках. Однако за исключением двух-трех случаев, когда с большой долей вероятности можно согласиться с потоплением морских целей в результате таранов самолетов, остальные случаи явно не соответствуют действительности.

     Впрочем, особо удивляться этому не стоит – ведь те же японские «камикадзе», целенаправленно идя на таран, часто промахивались даже по таким крупным морским целям, как авианосцы. Что уж говорить о попытках таранить какую-нибудь малоразмерную цель типа сторожевика или тральщика, к тому же в условиях интенсивного обстрела противника! Обращаю также особое внимание на то существенное обстоятельство, что, как правило, советские летчики шли на таран уже на подбитых и горящих самолетах, когда управление самолетами было практически уже невозможно.
    
     Что ж, в любом случае наши летчики сделали всё, что смогли. И даже если они не совершили приписываемых им «огненных таранов», всё равно они пали смертью храбрых, за что им – честь и слава. А красивой война бывает лишь в кино и легендах, которые сочиняют литераторы и пропагандисты…