Вера. Глава седьмая и восьмая

Глава седьмая.
 

 В милиции заявление о пропаже человека, не приняли. К поиску Володи подключились все знакомые соседи, но это не давало ни какого результата. С милицией стали искать через три дня. Лишь через неделю, они нашли тело Володи изуродованный в овраге. Скорее всего его сбила машина. Может сам случайно, оступился и упал. Дело закрыли. По версии следствия, был просто несчастный случай. В свидетельстве о смерти было указано, смерть наступила от потери крови.
 
 От потрясения у Валентины начались преждевременные роды, мальчик родился слабеньким, умер не прожив и трех часов. Но на этом беду не кончились. Не выдержав потери сына, и долгожданного внука Анна умерла, не прожив и недели после похорон. А у Вали отказали ноги. Ей так и не пришлось проститься с мужем, и не была она на похоронах долгожданного сына. После выписки из больницы ей не хотелось жить, она часами смотрела в потолок, не шевелясь и не моргая и только слезы беззвучно падали с ее глаз, говоря что в человеке еще теплится жизнь.

-Мамочка, ты кушай мамочка! Я картошку сварила, на, кушай, попробуй. Тетя Света молока принесла. Я посуду помыла, а Оля сама уже играет и не плачет, видишь совсем не плачет. Только кушай, мамочка, кушай, - неумело пыталась накормить маму Настёна. Валентина долго лежала без движения. Мысли о смерти не утихали. Желания жить вовсе не было.
 - Ты нужна нам мамочка. Посмотри на меня мамочка, посмотри родненькая, посмотри, милая.

 Шестилетняя Настя тормошила Валентину постоянно, пытаясь как могла привлечь ее внимание к себе. То Олю на кровать принесет, то просто держала за руку или долго ее целовала.
 Всем миром помогали, и соседи и подруги меняли друг друга. Медсестра из больницы приходила делать очередной укол, все время тяжело вздыхала, а перед уходом спросила:
-Дед то заходит?
-От только, что за хлебом пошёл, -врала Настя, пряча глаза.
- А, ну хорошо,- успокоилась немного медсестра.
- Вот только-только пошел. Он старенький вы не ждите он медленно ходит да и за молоком нужно зайти. Он не скоро вернется. А, пока я за старшую. Я справлюсь.
-Вам сиделка нужна, передай деду, пусть сиделку наймет, а то.ладно, только не забудь, проговорила медсестра, сиделку вам нужно сиделку, а то.

 Девушка не решилась сказать, что говорят врачи. В больнице готовили документы на госпитализацию их мамы. А, детей хотят определить в детский дом, ведь все знали что Валентина не может позаботиться о своих детях в таком состоянии, а Филиппович не заходит к снохе с похорон жены. Крепко запил, его не осуждали, не завидовали и не жалели. Просто молчали, и помогал каждый как, мог. То словом, то делом его внукам и снохе.

 Хоть в такой ситуации положенного было отдать детей в детский дом, но все пытались избежать этого, понимая, что при родной матери детям намного будет лучше, чем в самом лучшем детском доме. Поэтому близкая подруга Валентины забрала детей к себе, на время пока она была в больнице. Отдавать в детский дом детей не решились.

 Шла вторая неделя, как выписали Валентину из больницы, ей стала намного лучше. Но, чувствительность в ногах так и не вернулась.
В доме царил запах лекарств и больницы, и небольшой хаус из игрушек,но в целом был порядок. Чистая посуда на кухни, чистый пол и политые цветы. Настя заботилась о своем доме по мере своих сил. Это было самое большое, на что хватало сил у девочки. Оленька спала в своей кроватки, а шестилетняя Настя, подросшая не по годам сидела рядом с мамой, опустив голову на край кровати и мирно посапывала. В глазах Валентины за много времени появилось желание жить. Она боролась со своей болезнью, как могла, но сил было еще очень мало.Чуть слышно произнесла:
-Пить, пить, - голос был слаб и безжизненный, больше похоже на шевеление губ рыбы, чём на голос человека.Но, она старалась говорить четко и по мере сил громко.

 Но для Насти это прозвучало как крик. Маме явно стало лучше, девочка чуть вздрогнула и раскрывая как можно больше глаза, чтоб увидеть получше. Может просто ей показалась, но нет. Маме явно было намного лучше, она даже стала приподниматься с кровати. Детской радости не было придела.Её мама понемногу стала становиться сама собой.Глаза мамы явно улыбались.

-Мамочка, я слышу мамочка, сейчас моя миленькая сейчас!

 С каждым днем Валентине становилось все лучше и лучше. Жизнь понемногу стала налаживаться. Валя уже через неделю самостоятельно ела и могла подолгу разговаривать с детьми. Только дети, давала ей силы жить.

 Сильная вера в лучшее помогла ей в трудные минуты. Она заставляла себя улыбаться несмотря на боль в теле, несмотря на боль в душе. Надо было поднимать дочерей и учиться жить без любимого мужа. Верить в лучшее для нее было самое главное.

 А еще через три месяца на пороге дома появился Иван Филиппович с самодельным инвалидным креслом. Из старого велосипеда. Он долго не мог переступить порог дома снохи. Где-то в глубине душу он во всем винил Валентину.
-Если бы не она, - порой думал он,- все могло бы быть иначе. Володя бы меньше работал и не оставался на подработку и Анна бы ещё жила. Эта мысль не уходила из его головы очень долго. "Если бы не она", но тут же в голову приходила поговорка его деда.
- Если бы да кабы, да в рту росли, грибы, то был бы не рот, а огород,- любил с усмешкой приговаривать де, когда сам Иван, еще под стол пешком ходил. Не вольно, улыбка появлялась на устах. И уже седой Иван Филиппович начинал думать иначе.
"Но, с другой стороны, -размышлял Иван, - сын прожил с ней так как хотел сам, пусть не долгую, но хорошую жизнь. Не видел смерти детей, не хоронил жену и безжизненное тело сына не поднимал, глаза не закрывал."
Не верилось, отцу что сын сам погиб, что несчастный случай, только поделать было уже ни чего нельзя.

 К сожалению, следствие зашли в тупик, так и не смогли выяснить, при каких обстоятельствах все это произошло. При осмотре тела не было найдено: ни паспорта, ни кошелька, ни наручных часов. Глупая и нелепая смерть, а разве смерть бывает иной? Смерть человека полного жизни.


Глава восьмая.

  Размышлял Иван Филиппович много и часто. Почему и как, что он не сделали в своей жизни хорошего. в чем сам виноват и в чем другие. Винил всех, но больше, наверное, все же себя. Поэтому, перестал пить и взялся за инструменты.
 Кто бы только знал, сколько мук ему стоило это изобретение. Но делая инвалидную коляску из старого велосипеда. он со многим смирился. Осознал, что он еще больше нуждается в помощи,чем сноха и внучки. Воротить былое вспять не позволено, а сохранить и приумножить было всегда можно. Стать опорой Валентине и девочкам,он должен. Раз так распорядилась судьба, что он на старости лет остался без своих детей и любимой жены. Он должен жить без них, значит так нужно. Значит, нужно найти силы и не просто жить, а так что бы не стыдно было. Перед сыном и женой, когда ему придет время предстать пред ними. Пока он живет, он должен помогать.

 Но, порой все же накатывало и в те моменты ему хотелось просто лечь и умереть, но этому не по-силам человеку. Поэтому приходилось жить дальше.
 Поначалу он даже не мог смотреть внучкам в глаза, мучила совесть что год, практически им не помогал.

  Прошел еще один тяжелый год для всей семьи, в маленькой однокомнатной квартире было тесно, самодельное инвалидное кресло ели проходило между дверными проходами. Валентина смогла перебороть выпавшие на ее долю испытаниям потери. Вновь вернулся её весёлый нрав, который помогал находить все новые и новые положительные моменты и не давал унывать. Как бы трудно не было, но все домашние дела Валентина старалась делать сама. Настёна конечно старалась помогать маме во всем, но школа была на первом месте.

 Каждый из нас хоть раз в своей жизни видел колясочников, прекрасно понимает, как не просто порой самые простые вещи. Поднять случайно упавшую ложку или взять книжку с полки. И все даётся с трудом, не говоря уже о воспитании и заботе о маленьких детях.
Сноха у Ивана Филипповича этого не замечала, она была из тех женщин, которых горе делает только сильнее. Его радовали, маленькие победы Валюши, но её ноги, были так же не подвижны. Массажи и лекарства не помогали. Но, Валя все время уверяла и себя и окружающих, что ещё чуть-чуть и она пойдет.
 Она верила, наверное, в это так сильно как люди верят в Бога, хотя врачи уверяли, что не стоить тешить себя надеждами и нужно мириться с происшедшим. Она была не из таких, ей даже в голову не приходила, что она не сможет ходить. "Это просто временно, просто временно — твердила она себе, - и я смогу и найду в себе силы, просто сейчас важно, дочек поднять.  А, там и сама поднимусь на ноги. Ещё и бегать смогу!".
 Валентина изнуряла себя упражнениями и работой. Только по ночам, когда девочки спали, она тихо плакала в подушку, чтоб никто не видел ее, слез, а главное чтоб не смели ее жалеть. Она долго не могла принять потерю мужа, но никогда этого не показывала. Ведь каждый по своему переживает горе. Она держала все внутри и лишь смеялась и шутила, поражала окружающих звонким смехом. А так же своим упорством и верой. Откуда эта женщина брала в себе силы жить и бороться за выживание, одному Богу было известно. Быть может и ее безграничная вера в лучшее. А может, любовь к дочерям.
Как только она просыпалась, первым делом она приподнималась на руках, что бы сесть и благодарила Бога за новый день и солнце за окном.
- Благодарю Бога, за то что живу! Благодарю Бога за своих дочерей. Благодарю, что могу говорить и видеть. Благодарю Бога, за хлеб на моем столе и за чистую воду в стакане. Благодарю Бога,за все что происходит в моей жизни.

 Время шло. Иван Филиппович окончательно смирился с потерей сына и жены, перестал винить сноху и даже искренне ее полюбил. Уважал, что не отдала девочек в детский дом. Хотя ей это неоднократно предлогами, что просто жила и делила с ним и его горе на пополам.

 Со временем он настоял на том, что бы продать квартиру и переехать в его большой пустующий дом.
- Дети не жили, хоть внуки поживут,- говорил старик. Быстро закончил заниматься реконструкцией дома. Пришлось кое, что переделать, так что бы Валентина смогла спокойно перемешаться по всему дому на своем инвалидном кресле. А так , что бы смогла выезжать самостоятельно на улицу и обратно без посторонней помощи.

Так потихоньку жизнь стала налаживаться. Дети росли. Оленька была очень талантливой девочкой, ходила в музыкальную школу и подавала большие надежды. Настенька была более смышленой и не по годам взрослой, и чем старше она становилась, тем больше она удалялась от своих сверстников. Их интересы, стремления, желания были совершенно разными. Чем становилась старше, тем больше замыкалась в себе, и мало кто мог понять, о чем она думает и чего хочет. Учились девочки средне, да и от них никто не требовал золотой медали. Главное, что было в этой семье это мир и душевный покой.

Кто много видел горя в жизни, то больше ценит минуты маленьких радостей и тихого домашнего счастья.