Красивым женщинам все идет

   Знаменитая на всю округу наша Тетя Оля была личностью яркой и неординарной. Казалось, её знала вся большая Москва. Квартира Тети Оли была местным салоном красоты. А ещё у нее были золотые руки - она производила столько жизненно необходимых и нужных всем вещей для быта и дома, что обойтись без неё было просто невозможно! Она умела мастерить все: от шелковых каркасных абажуров с рюшами, оборками и бахромой по низу, стеганых ватных одеял разной величины и стоимости до модного дамского нижнего белья (лифчиков и корсетов на китовом усе), кремов для лица ручной работы - тоже на чем-то там китовом. Об этом и ещё кое-каких пикантных подробностях тётя Оля сообщала с большим удовольствием, прикрывая рукой пухлые и всегда красные губы,  для пущей выразительности лихо задирала правую бровь до середины лба, делая её домиком, при этом она ухитрялась ещё и одновременно подмигнуть левым глазом. Как она это делала, понять никто не мог. Клиентки смущённо ахали, покрывались румянцем и терпеливо ждали крема на чем-то "этом самом", не очень приличном и китовом.
    Тетю Олю я видела довольно часто - сестры моей мамы брали меня с собой, тогда ещё маленькую девочку, чтобы навести красоту или заказать что-то нужное. У всех наших соседей висели похожие абажуры "от Тети Оли", а молодые женщины ходили с одинаково насурмленными бровями и ресницами на выбеленных от веснушек красивых лицах каким-то придуманным ею лично средством. К ней ходило такое множество людей, что она всегда незримо была на виду и, конечно же, на кончике языка ее соседей и посетителей. Отношение к ней было неоднозначным, многие ее не любили, даже ругали, но продолжали пользоваться ее услугами, что совершенно не напрягало Тетю Олю - деньги были главной составляющей ее непростой, но очень обеспеченной жизни. Она легко приспосабливалась к обстоятельствам. Много разного говорили о ней, например, что во время войны она "крутила хвостом" на оккупированной территории, а сейчас ее  прикрывает какая-то "большая шишка", иначе бы давно ОБХСС заинтересовалось ее доходами. Работала она  гримером на Мосфильме, а все остальное время зарабатывала деньги, оттачивая свои многочисленные таланты в разных областях. Круг заказчиков и клиентов Тети Оли был широким - от соседей и знакомых, до известных артистов и даже писателей. Внешность Тети Оли была выдающейся и запоминающейся - дородная высоченная дама с угрожающе вздымающимся бюстом, волнистой шевелюрой, уложенной сверху коком и забранной в пучок со множеством шпилек,  крупным мясистым носом на ухоженном лице и ярко красными напомаженными губами. Папироса "Беломор" была постоянной деталью образа этой весьма специфичной неординарной дамы. Одевалась она по своему, как нравилось ей, за модой особо не следила, или наоборот - считала себя законодательницей определенной моды, многие вещи, как например, горжетка в виде лисы с хвостом и лапами, остались у нее еще с довоенных времен. Про лису она скромно говорила, что это память о третьем муже, а про кольца и браслет - от других мужей. Громким низковатым голосом, не вынимая изо рта папироски, Тетя Оля выводила музыкальные рулады, словно любуясь собой и своими способностями. Она перевирала слова и ноты из оперных арий, но не терпела возражений и поправок. Клиентов она принимала всегда в длинных шелковых халатах с оборками, любила украсить себя бусами, браслетами и кольцами. Образованностью она не блистала, бывала часто грубоватой, циничной, но в зависимости от ситуации быстро меняла тон на более мягкий и при каждом удобном случае, важно окидывала себя в зеркало оценивающим взглядом, поправляла вытравленные пергидролем пышные волосы, и всегда довольная собой, четко декларировала:

      - Красивым женщинам все идет!

 Звучало это иронично-вызывающе, с некоторой долей юмора - Тетя Оля была женщиной умной и трезвомыслящей. Всем казалось - вот живёт себе человек и счастлив, как никто другой!
Обладая неуемной энергией и хорошими связями, она сумела быть нужной всем и сколотила, по ее словам, немалый капитал. Говорить об этом она не стеснялась. И вообще, поболтать любила, поучить жизни всех желающих и не очень.
    Мой дедушка, Николай Васильевич, человек серьезный и немолодой, Тетю Олю не долюбливал и этого не скрывал. Называл ее профурсеткой и сплетницей. Потому свои походы к ней мамины сестры и мама от отца скрывали. Ну не нравится она ему, так что же  теперь - не ему же к ней ходить брови и ресницы красить, слава Богу! А мнение свое он, человек, уважаемый - три войны прошёл, кавалер трёх гергиевских крестов, в плену в Бургундии побывал в Первую Мировую, в ополчение ушёл в Великую Отечественную, в свои 70 лет ещё честно работал в КБ Туполева на испытаниях самолётов - иметь вполне себе может.
 
     Как-то мы с бабушкой столкнулись с Тетей Олей во дворе нашего дома:

    - Никитична, здравствуй! Ты что ж такая вся замученная, усталая? Совсем не заботишься о себе! Приходи-ка, я тебя приведу в порядок. А то мужик-то твой, Василич, хоть куда еще, вон усы, какие, небось красит! А ты - замухрышкой  совсем стала. А ведь какой красавицей была когда-то!-

Сказала тётя Оля, скользнула по мне равнодушным взглядом, больно ущипнула меня за щеку своими пухлыми наманикюренными пальцами и презрительно добавила:

   - Ну что, все с внуками возишься, а пора бы тебе и о себе подумать.

У Тети Оли не было ни детей, ни внуков. Четыре мужа остались где-то далеко. Говорили, что она, женщина с "богатым прошлым" и снова хочет замуж. Мне трудно было ее понять - я  замуж совсем не хотела. Ну их, этих мужей, все они противные, как Акоп Акопыч, обижают своих добрых жен и дают подзатыльники детям. Папу из-его частых командировок я видела тогда редко и всегда только улыбающимся, с подарками, и он был моим ПАПОЙ, а дедушка мой был ДЕДУШКОЙ, а не чьим-то мужем. И усы он не красил, неправда это! Для меня лучше них на свете не было никого!
 Бабушка моя, скромная, настоящая русская женщина, посвятила свою жизнь мужу и  детям, а теперь еще и внукам. Она махнула рукой и ответила:

    - Не до красоты мне, Оль, семьей занята, заботами. Да и старая уже - красоту наводить!

Она смотрела на переполненную достоинством Тетю Олю, по мнению бабушки такую холеную и красивую, а были они, между прочим, одного возраста и призадумалась:

    - А правда, не сходить ли мне по тихому к Ольге? Никто и не узнает.

И через несколько дней бабушка рискнула - взяла меня за руку, наказала молчать, и мы отправились в соседний кирпичный дом, с которым у нас был общий двор, в салон тети Оли... Обычно, когда меня брали с собой  мама или ее сестры,  приходили и их подружки, мне с ними всегда было весело! А в этот день у тети Оли мы были с бабушкой одни. Мне было скучно, я уткнулась в книжку и не особо следила за тем, что тетя Оля делает с бабушкой. Сначала она ее долго уговаривала, бабушка сопротивлялась, потом все же решили, что тетя Оля  покрасит брови и сделает ей новую прическу. Я оторвалась от книжки только тогда, когда бабушка посмотрелась в зеркало и каким-то не своим, а чужим и писклявым голосом, жалобно пропела:

    - Батюшки мои! Оля! Что ты со мной сделала!?
 
     Я подняла голову и открыла рот: из зеркала на меня смотрела чужая тетка с куделями на голове и широкими бровями сине-зеленого цвета!
Тетя Оля, переминаясь с ноги на ногу, невозмутимо и подобострастно смотрела на бабушку, которая за много лет не сделала ей ничего плохого, а наоборот, всегда защищала, не веря дурным слухам. Немного подумав, она промямлила:

     - Ну, Никитична, все же нормально! Смотри, какая головка красивая, как тебе идет! А брови - подумаешь, смоются скоро! Краску мне свЭжую из БЭрлина только на днях привезли, тебе первой, по блату! Ну, ты уж прости, я не нарочно... Денег с тебя, так и быть -  не возьму, а ведь знаешь - с других беру дорого.

Брови она долго смывала перекисью, терла мылом, денатуратом, но едкая краска не поддавалась. Дотерла до того, что к сине-зеленому цвету добавился красный ...

    - Ничего, Никитична, я тебе "крЭмом" дорогим намажу, скоро все пройдет, не волнуйся!

     Тетя Оля суетилась вокруг бабушки, прекрасно понимая, что натворила.

Бабушка моя расстроилась и совсем сникла, повязала по самые глаза платок, как восточная женщина и дала себе слово - красотой своей больше никогда не заниматься и к тете Оле больше ни ногой! Домой мы шли медленно, бабушка обдумывала, что сказать дома дедушке.
      Конечно же, скрыть ничего не удалось, все было понятно и так. Дедушка сначала онемел от ужаса, не узнав  в "армянке" с широкими сине-зелеными бровями и куделями на пиве свою жену. Бабушка, скромная русская женщина, всю жизнь проходила с одной  прической - причесывала волосы гладко и делала пучок. Строго и красиво. Потом дедушка разразился длинным монологом в адрес Тети Оли:

    - Капиталистка хренова! Я Родину защищал для чего? Чтобы ТАКИЕ профурсетки фашистские мою жену обманывали, в клоуна превращали?! Как могла ты, умная женщина, пойти к этой стерве, которая за деньги мать родную продаст, как Иуда! Я ей покажу! Ишь ты, еще и подполный цех у себя устроила! Думаешь, она одна со всем справляется? Да на нее день и ночь рабы спины гнут, а она с кнутом стоит! Многостоночница хренова! Только бы деньги выжать из трудового народа! И не смей защищать ее! Может, скажешь еще, за её фокусы Золотой Звездой Героя ее наградить?

Слова дедушки про Тетю Олю произвели на меня неизгладимое впечатление, я вспомнила все, что слышала про нее раньше. И в голове еще маленькой впечатлительной  девочки с бурной фантазией, обожающей всякие приключения, калейдоскоп разрозненных слухов и фактов сложился в четкую яркую картинку, прямо как в кино: Тетя Оля с большой шишкой на голове, которая её прикрывает, (еловой, сосновой или кедровой - зачем?), с кнутом в наманикюренных пухлых пальцах, подобрав полы длинного шелкового халата, спускается в подпольный цех (подпол?), там сидят рабы, как на галёрах, а она, угрожая им кнутом, приказывает всем шить абажуры, стегать одеяла и смешивать жирные "крэмы" для лица! И все это - день и ночь, и потом, непонятно каким образом, выжимает из них деньги, которые текут ручьем. А в соседней комнате у нее много станков и раз она, эта злодейка тетя Оля -  многостоночница, она бегает от станка к станку, задевая другие станки крутыми бедрами в шелковом халате, вытирает со лба от усталости пот. А потом к ней подходит человек в костюме со знаменем в руках, крепко целует ее в красные губы и кладет ей на грудь Золотую Звезду Героя Советского Союза! Она же стахановка, а я по телевизору видела, как вручают медали! Вот это да! Мне стало интересно - мало того, что у нее раньше был хвост, которым она ловко крутила когда-то, у нее еще и подпольный цех есть с рабами, из которых она выжимает деньги! Значит, надо искать подпол и освободить рабов! И я решила искать.
     Читать я научилась рано, и в 6 лет  сама уже читала "Приключения Тома Сойера и Геккельберри Финна" из серии "Библиотека приключений", а вся эта история с тетей Олей меня сильно заинтриговала.
    Мой дедушка, обычно такой спокойный, все еще продолжал ругать Тетю Олю, а бабушка пыталась его успокоить:

     - Пап, ну ладно тебе, она же не нарочно! Сейчас голову намочу, кудри эти  смою, все как раньше будет. А к ней я больше не пойду, обещаю! Только не расстраивайся!

Дедушка не слышал, продолжал ругаться и бубнить, но уже потише. Тогда бабушка заплакала так горько, что я не выдержала, стала ее гладить по щекам, обнимать и нацеловывать, приговаривая:

      - Бабушка, милая моя, не плачь, я тебя все равно люблю, ты даже теперь лучше стала - на цыганку Раду с рынка похожа!

Услышав про цыганку, бабушка зарыдала уже в голос...

      Прошла неделя, мамина сестра Галя, рыжеволосая красавица, как и все остальные сестры, собралась к тете Оле красить свои белесые брови. Ну, наконец-то я дождалась своего часа! Проситься мне не было нужды, она сама взяла меня с собой, зная мой интерес к женским хитростям: прическам, краскам, бигуди и прочим женским радостям. Кстати, не так давно тетя Оля мне исправляла челку, которую я сама себе криво выстригла, спрятавшись в ванной.
     Многостоночница и стахановка тетя Оля в силу свой занятости и по причине экономии времени и краски (нужно использовать сразу - не пропадать же добру!) одновременно собирала по нескольку дам к определенному времени. Встретила она нас, как и всегда, в цветастом  шелковом халате, в бусах, лежащих на груди в несколько рядов, с толстым слоем чего-то белого на лице. От неожиданности и испуга я даже отпрянула в сторону, дернув Галю за руку. Голова тети Оли была вся в разноцветных бигудях, накрытых сеточкой. Это мне понравилось, тоже захотелось такую. Её нахмуренное бровястое лицо мгновенно преобразилось - красные губы с вечно висящей папироской растянулись в радостную гримасу так, будто жить без нас ей было невыносимо! Она протянула к нам полные руки в шелковых оборках, оголив браслеты, мило пробасила:

   - Барышни мои дорогие! Красавицы мои! Проходите, проходите, будьте как дома! Ну, кто и что хочет - чаёчку, кофеёчку?
И оглядев каждую барышню с головы до ног, стала рассыпаться в комплиментах. Когда ее взгляд остановился на мне, она снова противно потрепала меня по щеке, взлохматила мне голову и решила меня подбодрить:
    - Ну что, пончик, вот скоро подрастешь, будешь помогать мне! Вместе будем красить брови и ресницы. Я тебя многому научу!
В другое время я бы разозлилась или обиделась бы - пончиком называли мальчишку из соседнего двора, он был толстым, а я была напротив - худенькой, даже слишком! И работать теперь на Тетю Олю после дедушкиных возмущений я совсем уже не собиралась. А вот раньше это было моей мечтой! Я даже дома играла в "тетю Олю". Но сегодня я решила не обижаться - меня ждало расследование!

Все расселись вокруг стола. Мне она сунула соевый батончик и посадила подальше от всех, в угол, наказав - не мешать! А я уже шныряла глазами в разные стороны, думая, как  бы мне побыстрее осуществить мой план - найти подпольный цех с рабами.

    - Итак, милые барышни, приступим! Сегодня у нас свЭжайшая краска из БЭрлина, привезла артистка, ну вы понимаете, кто! 
  - пробасила она, скосив глазами и кивнув в сторону висящей на стене фотокарточки Любови Орловой.

Тетя Оля многозначительно  подняла свои  свеженакрашенные брови, давая всем барышням понять, что для них - только все самое лучшее.
Все сосредоточенно сидели, ожидая начала магических действий, и Тетя Оля продемонстрировала всем свои наманикюренные пухлые руки, увешанные браслетами и кольцами с крупными камнями.

    - Теть Оль! А та, зеленая краска, тоже была из БЭрлина?- ерзая на стуле, ехидным голосом спросила я.
 
Как ни запихивала она меня подальше, а я все видела и слышала. Внезапно вспомнив недавно приключившуюся неприятность с моей бабушкой, она сверкнула на меня правым глазом, нервно  скривила красный рот и "ласково" прошипела:

    - Не мешай, детка!  - и погрозила мне толстым пальцем и выложила передо мной ещё конфету соевый батончик с таким видом, будто это была Красная шапочка.
 Сломав конфету, я решила пока не мешать и усыпить бдительность коварной тёти Оли. У меня было настоящее важное дело, а они все со своими бровями сами справятся. Тетя Оля всем по очереди под ресницы приклеила ватки с вазелином и начала накладывать спичкой краску, мусоля во рту другую спичку с намотанной ваткой, она стирала случайные капли чёрной краски, сползающей по щекам. Подумаешь, все же сидят с закрытыми глазами, все равно ничего не видят. Но я видела все! Когда тётя Оля басом запела  арию Заморского гостя, я воспользовалась моментом, соскользнула со стула и пригляделась - не видно ли хвоста из-под халата Тети Оли? Ничего не увидела, мешали пышные складки халата. И решила начать осмотр с этой большой комнаты.
   - Наверное, под столом находится этот "подпольный цех", - подумала я. Дома у бабушки с дедушкой, а жили мы тогда в доме у метро Аэропорт, был подпол, спрятанный  под ковром, и находился он как раз под столом. И в этом подполе, огромном пространстве с лампочкой и лестницей, бабушка хранила картошку, разные другие овощи и банки с соленьями и компотами. Это был особый, совсем другой мир! Волшебный, немного пугающий, но очень заманчивый. Я очень любила туда спускаться, представляя, что там в глубине живет чудище! Там было холодно и страшно, но мне, с моими вечными простудами, этого делать не разрешалось.

     Барышни сидели с закрытыми глазами. Улучив момент, когда Тетя Оля повернулась ко мне спиной, я  раздвинула свисающую скатерть с бахромой и нырнула под большой круглый стол, за которым сидели барышни с накрашенными бровями и ресницами. Под столом оказалось много ног сидящих барышень, и их оказалось гораздо больше, чем я предполагала, на это я не расчитывала. Как же они мне мешали - я даже отвлеклась на разглядывание разных красивых туфель и босоножек. К Тете Оле все шли, как на праздник, одевались так, чтобы не ударить в грязь лицом - потом  можно будет обсудить, кто и в чем пришел и как был одет. Я отвлеклась, стала присматриваться, какие туфли мне больше нравятся, и какие из них я бы взяла себе. Две пары босоножек с отъехавшими каблуками уже имелись в моей коллекции - я неудачно в них походила перед зеркалом, представляя себя  на подиуме в Доме Моды, куда однажды меня взяла с собой мама. Гордо подняв голову, я выхаживала дома перед зеркалом на шифоньере, но странным образом, каблуки вдруг отчего-то отъехали назад, а потом и отвалились совсем. Размер был не совсем подходящим! Мамины сестры стойко переносили мои безобразия, баловали меня и совсем не ругали. Ну, если только совсем чуть-чуть. Все любили возиться со мной, все мне разрешали - у них были сыновья, мои двоюродные братья, а мальчиков же не нарядишь!  А сейчас под столом я залюбовалась лаковыми  босоножками с красивым переплетением на мыске, и даже потерла пальцем замысловатую серебряную пряжку. Подумала, как бы мне половчее незаметно ее отцепить, пока никто не видит, а потом приспособить для украшения моей любимой куклы Наташи. Но вдруг нога шевельнулась, сдвинулась с места и резко дала мне под глаз круглым носом! Было больно, и я тут же вспомнила, зачем я под столом. Мешал ковер, приподнять его не было никакой возможности - ножки стола крепко и тяжело стояли на ковре... Получив еще пару раз чьими-то ногами - то по щеке, то в ухо, я выползла из-под стола ни с чем. Тетя Оля уже закончила накладывать краску на ресницы и взялась за брови. Все барышни сидели совсем некрасивые, с черными намазанными глазищами, а мне было смешно на них смотреть:

    - Ха-ха,- думала я,-  вот бы их мужья сейчас увидели! -

 А некоторые из них еще и  подначивали Тетю Олю:

    -Теть Оль, да не жалей ты! Накладывай погуще!

    - Почему же им всем хочется погуще и почернее? - думала я. - просите-просите, потом увидите, что она с вами сделает, тоже платочки повяжете прям до глаз, как старушки на рынке!

С ухмылкой и детским злорадством, напрочь забыв, что моя тетя Галя, которую я очень любила, тоже сидит с ужасными бровями, я представляла, как всё они придут к себе домой. Эти их толстые и черные брови мне совсем не нравились. Мама  после посещения тети Оли становилась чужой и незнакомой. Я спрашивала ее, почему нельзя покрасить чуть меньше и аккуратней, на что мама сказала мне, что тогда быстро смоется краска, а ходить к Тете Оле часто некогда да и дорого.
   - Ну, понятно, наверное красятся впрок, а я просто ничего не понимаю ни жизни, ни в моде, - думала я.

    И продолжила свои изыскания. Делая вид, что рассматриваю многочисленные тетиолины статуэтки, лампы с абажурами, канделябры в виде амурчиков, слоников,  выстроенных по росту, и другие украшения ее богатой квартиры, следов подпола в этой комнате я не обнаружила. Значит, надо искать в другой комнате и на кухне, решила я.
И обманула Тетю Олю - сказав, что очень хочу писать. Она нахмурилась с некоторым подозрением, но  в туалет отправить меня ей все же пришлось. Но вместо туалета я сразу, конечно же, юркнула в другую комнату - поменьше. Там стоял огромный длинный стол, а на нем чего только не было: каркасы абажуров, рулоны шелка, стеганые одеяла, подушки, заготовки нижнего белья и черные манекены разных размеров с висящими на них украшениями - прямо как в магазине! А вот станков, как в мастерской у дедушки, я не увидела. Где же те станки, между которыми она бегает? И вдруг, у окна я заметила в полу щели - это была дверца в подпол! Вот это да! Я попыталась подергать за ручку в полу, она не поддавалась. Тогда я легла на пол, приложилась ухом к щели, но странно, я ничего не услышала! Ведь, если там сидят рабы, то они должны обязательно разговаривать или петь - я же читала "Хижину дяди Тома"! Но ничего не было слышно... Мне стало страшновато да и пора уже было возвращаться, чтобы не вызвать подозрения Тети Оли.
    А она уже начала смывать краску с бровей барышень, некоторые жаловались, что сильно щипет.

   - Красота требует жертв! Терпите!

    
-громко безапелляционно отчеканила Тетя Оля, закуривая очередную папироску. В комнате было сильно накурено, как сказала бы моя бабушка - хоть топор вешай! Барышни поочередно, а потом и все вместе, начали толпиться у большого зеркала, отодвигая друг друга, чтобы увидеть свою красоту. А Тетя Оля, предовольная своим вкладом во всеобщую копилку женской радости, смотрела на обновленные лица и без того красивых барышень - клиенток и повторяла свое любимое, ею придуманное и выстраданное:

     - Эх! Красивым женщинам все идет!

Папироска висела у нее в углу рта, периодически прищуривалась, примериваясь, хороша ли форма нарисованных ею бровей, она поучала клиенток:

    - Барышни, красавицы мои! Запомните на всю жизнь, краска должна идти только по вашей личной дуге! И никак иначе! Вы помните Веру Холодную? Понятно, вы даже не знаете, кто это. Безобразие! Чему вас только в школе учили! Да, только по дуге! Над глазом должно быть коромысло. Вы не знаете, что такое - коромысло? Понятно, вы ничего не знаете. А это  настоящая бровь! Это вам Тетя Оля говорит, профЭссионал-гример высшей категории орденоносного Мосфильма!

На мой детский взгляд - это был полный ужас. У барышень были абсолютно одинаковые толстые брови. На месте их мужей я бы с ними развелась. Все они стали похожи на нашего соседа Акоп Акопыча. Он, конечно, может и красивый, но он же - Акоп Акопыч!
Но, если честно, я бы посидела на их месте с накрашенными бровями и ресницами - попробовать же надо! Они же были взрослыми, и я им страшно завидовала и мечтала побыстрее вырасти. Вот тогда тоже буду красить брови! Только не у Тети Оли.

Потом все барышни начали копаться в сумочках, на столе образовалась кучка рублей и трешек, и довольная Тетя Оля начала всем впихивать баночки с чудодейственым крЭмом на чем-то там китовом, точно не помню. Она усиленно демонстрировала свое блестящее, намазанное белым жирным крЭмом лицо, как прямое доказательство свежести и вечной молодости. Барышни начали охать и ахать, услышав цену волшебной баночки с молодящим крЭмом, они немного поморщились, но посовещавшись, все же крЭм купили. Мне все это уже порядком надоело, стало скучно, нужно было срочно бежать к дедушке с радостной вестью, что ПОДПОЛЬНЫЙ ЦЕХ у Тети Оли, я нашла! Теперь надо было решать, как нам с дедушкой освободить тетиолиных рабов...