Летний этюд

Собственно : пульсации, ее голос пульсировал . Это был не просто крик , но нечто невообразимое голос пульсировал , вбирал в себя пространство и время , засасывая воздух , солнце , деревья , боль и свет. На выходе он все это возвращал обратно (обратным(?): воздух , солнце свет , деревья , боль рушились на головы , падали камнями пустые звуки , всхлипывало , сжималось , рвалось — еще чуть-чуть и лопнет голова , закружатся кости , пространство обрушится в себя и станет так :
ДОМОЙ , СУККИ , ДОМООООООООООООЙ !!!

выпадало снегом за шею . Потом я закрыл уши руками и отвернулся . Голос наконец затих .

Почему я пишу только тогда , когда прижимает? Больно , страшно , одиноко , безысходно. Грустно. Раньше предо мною был океан возможностей , сейчас не хватает силы на малое. Сделать все , чтобы была возможность писать , а нужна ли мне эта возможность ? Могу ли я писать , собственно , создавать то , что будет актуально другим ? В любом случае это актуально для меня . Это выход , я вижу , что сейчас это выход.

Интересно наблюдать как решимость писать сменяется обычной апатией. « Все уже написано». И все же . Если процесс запущен ( а запущен он с 16 лет ) , то... Возвращаясь к языку описания реальности , не как к процессу , но как процессу восприятия я захожу в тупик. Записывание возможно только в реальности. Записывать могу только я , но я не являюсь «процессом записывания». Просто брать и писать. Все время.

«Что вижу то пою.» Уровни.

Сейчас я сижу возле дома под окнами, меня кусают слепни, а некоторых я убиваю и они падают в траву. Я печатаю буквы . Из окна я слышу голос жены . Она говорит, - « Я умираю. Сделай мне чаю , у меня давление.» . Она подходит к окну . « В игрушку какую-нибудь рубится , - предполагает она и выглядывает из окна. - Пишет! Писатель. Я умираю.» . Она уходит в глубину комнаты. - « Выпей мой чай» - , отвечаю я , - « он на кухне в большой прозрачной кружке.» Воспоминание о возможностях это всегда некий свет , вспоминаются обычно некие ситуации , которые состоят из картинок и чувств, ощущений . Например чувства радости или надежды или света . Что это такое «ощущение света» ? Я не помню чтобы я видел свет, но свет был . Что вызвало радость ? Но радость была.
К воротам подъезжает Байба . « Привет !» , - говорит она и улыбается. «Привет !» - отвечаю я . «На улице лучше ?» - спрашивает она . « Да !» - отвечаю я и улыбаюсь ей в ответ. Байба проезжает во двор мимо моего кресла. «Свет возможности» и «я не хочу этой реальности , не могу в ней находиться». Нужна другая. Литература моделирует другую реальность. Или создает эту ? Так или иначе есть что-то , что мы называем ( договорились называть ) «литературой». Возможность сказать ? Или обмануть ? Возможность не относиться к этому серьезно. Возможность не быть «машинкой в лабиринте».Просто возможность.

Когда мы меняем серьезное на несерьезное. Цель : «сказать». Я структурирую.

«Ики» , - говорит жена за окном , - и повторяет «ики». Когда она говорит несерьезно, то отмечает это интонацией. Так делают многие и я в том числе. Сигнал : «меняется смысл , не воспринимайте серьезно.» Рассказывают о подвижнике , решившим уйти от мира оригинальным способом. Он придумал записывать реальность. Раздал часть имения нищим , а на оставшиеся средства купил бумаги чернил , перьев. Продолжая жить в миру подвижник все время записывал , что с ним ( и вокруг него ) происходит. Записывал диалоги на рынке, свои покупки. С самого утра он вставал , молился и начинал писать, что он чувствует , что происходит на улице , что говорит дворник , какая погода и так далее. После него остались горы исписанной бумаги, куча сточенных перьев и пустые банки из-под чернил. Часть бумаги у него забрали и сожгли на задах обеспокоенные соседи. Мол , не совершил бы пожара. Впрочем подвижник совсем не интересовался судьбой исписанных им листов. Ему было некогда. Подвиг занимал все его время. Мир перестал быть ему интересен. Он доказывал , что он не машинка. Дети, играющие через улицу начинают ругаться. «Перестаньте яблоню ломать» , кричит женщина , потом я слышу голос старшего мальчика , - «Кто здесь камней накидал ? А ? Идите играть вместе...»

Оплаченная реальность. Оправдание. Теперь посмеяться.

«Надо роман писать», - думаю я. Сразу много слов. Если купят - дороже заплатят . Реальность оправдана - если она оплачена . Реальность оправдана , если она заполнена непрестанным действием , суетой. Работой . Откуда у меня эти мысли ? Обращаюсь я к самому себе и недоумеваю. «Я» - маленькая машинка , с простой программой, ползущая по огромному лабиринту. Тут я вспоминаю , что в детстве меня всегда привлекали машинки и лабиринты. И состояния. Фильмы и книги на эти темы. Цели. Мне нравилась фантастика - другая реальность. «Я хочу построить дом» - говорит за окном Наташа. По улице проезжает огромный синий мусоровоз , он собирает заранее выставленные жителями пластиковые баки. Соседский мальчик целенаправленно копает совочком яму. Когда подвижника спросили , зачем он все время пишет, он оторвал перо от бумаги и ответил :« Мне так легче. Жить.» Потом посмотрел немного на вопрошавшего и тут же записал это событие.
Теперь я понимаю , что мне было страшно не оправдать свою жизнь. Долгие годы я простоял у станка и мне было страшно. Реальность представлялась мне бесконечно сложным лабиринтом , опасным и темным, я чувствовал себя обреченным. Каждый миг должен быть оправдан (оплачен ?). И это тупик. О-правдание. Возвращение правды это - честность , это не оценка. Я не могу это оценить , потому , что не могу выйти за пределы лабиринта. Я просто знаю , что он есть. «А с чего ты взял , что мы в лабиринте ?» - спрашивает меня подвижник, отрываясь от своих записей. Улыбка. «Представляет ли ЭТО ценность» , возвращаюсь я.
Он устало кивает и продолжает писать.

Блошки. Усталость. «А как ты хотел ?» Сохранить.

Я сохраняю написанное. Просто я не могу оценивать. Отказываюсь клеить на все маленькие зеленые наклейки с ценой . Это бунт. Бунт? Я чувствую усталость. Все таки у меня есть послание , так мне легче. « Тебя папа завет» , - говорит мальчик , который рубит дрова . «Хочешь прикол» , - говорит он маленькой девочке , видимо сестре, - «сейчас я буду большие колоть. Лера... Не поймала. А папа где , на работе ? Что ?» Просто уровни честности , я ничего не программирую , программа заложена раньше. Необходимо вернутся в момент программирования, и увидеть свой страх. Я не продаю это . Это не имеет ценности. Просто бумага и перья. Дети на велосипедах с шумом проезжают мимо. «Тормози!» , - кричит мальчик в оранжевой кепке. Сложно ! Кто будет это читать ! « Все уже написано» ...» «Мне так легче». Берут обыкновенную банку и обыкновенных блох , а потом запускают блох в банку и закрывают крышкой , оставляют на три дня , то , после того как крышку снимают, блохи не только не могут выпрыгнуть из банки , но и их потомство не сможет преодолеть воображаемого рубежа. Кто-то рассказывал о слоненке , связанном тяжелой металлической цепью, он пытается вырваться и не может.... Когда слон вырастает , для его удержания достаточно простой веревки...Смысл этой нехитрой интернет-премудрости — адаптация. «Почему ты думаешь , что мы в банке ?» - говорит подвижник . У меня скулы сводит от его простоты.

Лето проходит.

Я возвращаюсь в дом , сажусь на кресло и продолжаю писать. Теперь у меня два компьютера , и я могу посмотреть историю про блох не отрываясь от своих записей .
Страшно упустить главный какой-то момент , наивысшего летнего кайфа , хочется наесться , запихать в рот кусок дерна с ярко зеленой травой , освященной солнцем и долго-долго жевать, как-будто это и есть «наслаждаться летом» на полную катушку. Я могу писать только когда небо / голова ясная . Когда тучи в голове тугая вата , вязкий липкий туман. «Надо просто писать» , - говорит подвижник , - «просто записывать и все». Знаю . Но это не имеет ценности. «Ценности ?» , - взрываюсь я , - « а ты знаешь , что такое боль ?» Я ценю только то , что пережил . Боль — это очень яркое переживание, но сильнее момент когда она проходит. За окном продолжает стучать топор. Звенит калитка . Возвращаются дети и начинается галдеж. « Можно в комп ? , - спрашивает вбежавший Ренат. Я, раздраженный этим вторжением, говорю «нет , - мне нужны оба». «Понятно ! , - отвечает Ренат и уходит , потом все дети входят поочередно и задают вопросы. «Ты знаешь , что такое смерть?» - , спрашиваю я , сражаясь с литературой , как с ветряной мельницей в моей голове. « Слова» , - говорит подвижник.

Липкое «я». Жить или писать . Гоголь Го. Честные дни.

И вот разгорелась страсть — блудоразжение письма , словно весь день сдерживал в себе , как липкое семя , чтобы насладиться, а потом — пустота , мякина и необязательность. Просто результат неограниченной , кажется мне свободы, а на самом деле — занимая пазЫ, как пазлы , только тогда - легче только тогда не кажется сделанным из картона , тогда — работа , а не песок убегающий из рук . Потом , почти умоляя, я что , сложно пишу, да ? Непонятно ? Рядом жужжит триммер , дети играют в карты не веранде , оттуда доносятся их крики. Ритм. Фаза приятия своего я. Вот например Гоголь . Его лирический герой похож на летучую мышь, потому , что он существует только тогда , когда описывает реальность. А сам Гоголь? Когда он автор , тогда существует , существует как непрестанно извергающийся текст. Я осторожно смотрю в сторону скрипящего пером подвижника. «Будь честным с собой, мой мальчик», - говорит он мне, - «будь честным настолько, насколько можешь сейчас.» Как будто у меня есть выбор.

Сколько стоит абзац ? Свобода.

Написал. А думал , что голова лопнет если не напишу. Но вот хотелось свободы , по-максимуму, вот так на душу легло. Честно — жопой не вертел, а смысла хотел. Извините братцы, сесть не могу — сбивайте палками. «Пошли, - кричит мальчик на велосипеде, - да-да на спиннинги.» «Лера, а я в Москву, - говорит сосед, - да, да в Москву на рыбалку.» «Делиться надо,» - говорит ребенок, в саду напротив громко рычит собака. Я кажусь себе вором, украдкой ворующим реальность. Схватил и в текст. И воровато так оглянулся с хихиканьем. Разрешите продать вам кусок реальности братья и сестры. Вокруг ярко зеленая трава а рядом с моим стулом стоит кружка крепко заваренного чая. Даже излишне крепкого. В голове у меня вата, в душе — беспокойство, в мыслях — разброд. Байба высовывается из окна и говорит «иди кушать». Я ухожу обедать. Мальчик , нащупывающий границы , жадно , с истерикой вгрызающийся в реальность. «А если меня нет ?» - чувство свободы, словно вода заполняющая все ложбинки и впадинки, подвижник заполняет реальность текстом - фаршем из реальности. «Я не могу по-другому», - говорит он, - « у меня нет выбора».



А где же свобода ?

Когда появляется желание причинить себе боль, ущерб. Как протест против казармы в которую мой мозг превращает реальность. «Пока , - громко кричит Саша проезжая мимо на велосипеде. Я перестаю бороться с запятыми. Смысл или ограничение ? День состоит из частей : утро , это когда мне плохо , но не очень ; день , когда лучше спать ; вечер , когда я что-то могу. Но откуда я знаю , что это что-то нужно другим ? Подвижник вот не запаривает себя подобными вопросами. Просто пишет и все. «Скоро буду», - говорит Байба , проходя мимо меня. Я киваю. В небе слышен гул пролетающего самолета. Он очень далеко , поэтому гул еле слышен. «Виталик, где ты есть, - говорит соседка, - Где ты сынок?» Голос интонирует, он развернут в мою сторону, поэтому любопытен. Говорить или делать? «Писать», - отвечает подвижник.

Прожил этот текст. Сохранить.

Пыл от решимости. Потом — чувство вины. Не мучь читателя, гад ! Не крути жопой, я ведь литературен, вот как вы хотите. Экивок в вашу сторону. «За каждое слово...». А за не сказанное слово? «Литература — это не честно» , говорит подвижник. «Честно — записывать слова.» Экий. Разве сказкой не облегчали себе жизнь наши пращуры ? Образы былинных героев , нравственность, добро и зло. Иван. Дурак. Но добрый и всех победил. Интуитивно-мудрый. Он такой каким его хотят видеть — реагирующий на ситуацию. Куда он уходит когда кончается сказка ? Где он ? Где я когда кончается текст? Существует ли подвижник, переписывающий реальность и этим спасающийся ? Я должен признаться вам , друзья, что выдумал его. Спроецировал свое желание писать или освободился от чувства вины и ответственности. Я переворачиваюсь на другой бок и вздыхаю. По телевизору идет фильм о зависимостях. В комнате жарко, на улице я слышу детские голоса и грохот проезжающих грузовиков. Все они хотят упростить. «У вас зависимость.» «Я смогу ее победить.» «Возвращайся», - говорит подвижник не отрывая пера от бумаги.

Карсава июль 2013