Глазами ворона

Ночь. Старый замок, стены которого покрыты вьющимся плющом; башни, шпили которых разрывают черное ночное небо; высокие готические окна, из которых льётся еле заметный тусклый свет...
На улице идёт дождь, стуча бриллиантами слёз по крыше, по окнам - кажется, что он поёт балладу любви, напитывая землю своими слезами...
Разрывающая небеса молния осветила кресты находящегося неподалеку кладбища, тишину ночи огласил горестный крик ворона, нашедшего приют от ненастья на одном из витых высоких крестов.
Открыть огромные двери, поддающиеся с большим трудом, отвечающие нашей попытке тихим скрипом несмазанных петель... Вступить в тёмный холл и пройти налево, в неимоверных размеров залу, где уже горят свечи в бронзовых подсвечниках, распространяя рассеянный и тусклый свет, создавая довольно интимную обстановку, даря ощущение, что мы вторгаемся в чью-то личную жизнь, - туда, куда далеко не каждому дано пробраться. Как если бы мы ночью продирались через густой лес, переступали чрез сухие ветви поломанных деревьев, бежали от шепотов и шорохов ночной жизни, раздающимся за спиной… и нашим единственным источником света была бы полная луна, сияющая далеко за облаками...
Но вернемся же в замок. Посередине залы - огромный длинный стол, накрытый по всем обычаям, - тарелки, наполненные яствами, вино в графинах, разлитое по бокалам с тонкой ножкой, разложенные столовые приборы, и.... ни души за столом. По бокам от него - стулья, накрытые тёмными бархатными покрывалами. Какая жалость, что никто на них не сидит, не пробует изысканные блюда, не пьет выдержанное веками вино, не смеётся и не плачет, не делится с соседом последними новостями…
Окна, тянущиеся вверх, до самого потолка, прикрыты тяжёлыми портьерами из красного бархата, а на стенах висят огромные гобелены, рассказывающие истории, мифы, легенды; рассказывающие нам о жизнях людей – существующих и выдуманных, о том, как они любили и ненавидели, как они воевали и сражались, как добивались чего-либо, как не сдавались и шли до конца…
В самом дальнем конце зала - алтарь, украшенный свечами и иссиня - черным шелком, на котором покоятся лепестки уже мёртвых роз, необходимые для того, чтобы привнести романтики в столь специфичную сцену.
Мы видим пару... коленопреклоненную пару, держащуюся за руки. Холодные камни полов не смогут остудить тот пыл, тот пожар, что горел в сердцах обоих. Её хрупкая фигурка кажется столь миниатюрной, что он кажется необъятной громадой рядом с ней… но как нежно он держал её за руку! С каким благоговением смотрел на неё, в своих самых затаенных мечтах желая снять с неё эту фату и коснуться её губ своими…
Она облачена в черное платье в пол; россыпь страз на ее фиолетовом корсете слепила бы, будь это ясный день; тёмная фата скрывает ее лицо...
Он одет в чёрный строгий костюм, в петлице - фиолетовая роза, длинные черные волосы убраны в аккуратный хвост.
Перед именем ночи, перед могуществом дождя и звезд они шепотом дают друг другу клятвы верности. Он не видит этого, но на её ресницах блестит еле заметная слезинка, а рука, которую он взял в свою, дрожит мелкой дрожью.
Наконец клятвы даны, и он одевает на ее палец кольцо из тёмного золота с кроваво - алым камнем, такое же тонкое и изящное, как и она сама. В ответ она одевает ему на безымянный палец перстень, и он сжимает ее ладони в своих, покрывая их поцелуями.
Что ж, не будем мешать новобрачным... настало время возвращаться домой...