3. Побег

Следующий день принес очередные дурные вести.

День суда назначили через неделю, но многие говорили, что это лишняя формальность, что нужно просто казнить изменника в городе на площади, чтобы все видели.

Нюк слышал подобное из уст многих в замке, даже тех, кто когда-то неплохо относился к премьер-министру. От этого становилось страшно, горько и невыносимо. Холодный комок разрастался, подступая к горлу, опутывая руки и ноги, а голову наполнял тяжестью. Потому, еще до обеда, мальчик вернулся в комнату и, упав на кровать, зарылся головой в подушку. Он надеялся таким образом избавиться от злых речей, все еще звучавших в голове, но обрывки страшных слов и неприятных фраз жужжали непрерывным хороводом, расстраивая и зля одновременно. Больше всего Нюк злился на самого себя, что так и не решился никому высказать в лицо все, что думает об этих предателях.

- Я предупреждал, - напомнил Зз, который, как ни в чем ни бывало, продолжал писать свою книгу.

Это было правдой. Зз обещая неприятные моменты, когда Нюк утром собирался пройтись по замку. Но мальчик и представить не мог, что против Альгебрион ополчатся все. Нюк попытался найти поддержки у старика звездочета, но и тот стал расспрашивать: не слышал ли Нюк чего-нибудь странно, не говорил ли премьер-министр подозрительного. Нюк ответил так же, как принцессе, и поспешил удалиться, сославшись на срочные дела. Старик его не удерживал.

- Они все, все, понимаешь? – бормотал он из-под подушки.
- Так всегда и происходит с изменниками, - согласился Зз.

Нюк вскочил и уставился на змея горящими глазами.
- Он не изменник! – крикнул Нюк.
- Тихо! Ты что?! С ума сошел? Хочешь поселиться в соседней камере? Это быстро, там места всем хватит.
- Да как же ты не понимаешь?!
Зз бросил перо и подошел к кровати, стуча хвостом. Он всегда так делал, когда злился.
- Это ты не понимаешь. Мы должны дождаться суда. Дождаться на свободе. За нами уже следят. Любое подозрение и мы окажемся в Башне.
- Ну и что?!
- И никто тогда не поможет ни нам, ни Альгебриону.
- Альгебрион что-то придумает, он выберется! Он сказал!

Зз закатил глаза.

- Ты просто мальчишка! – рявкнул он. – Он сам не знает, что делать. И ничего он не придумает! Это он тебя успокоить хотел, вот и сказал.

Нюка бросило в жар, казалось, будто воздуха не хватает.
- Ты врешь!
- А ты – глуп!
- А ты у нас самый умный?
- Из нас двоих – да! Мы так и не поняли, что там произошло.
- Я знаю, что Альгебрион – невиновен, и мне достаточно! И Правитель…
- Ты ничего не знаешь о том, что думает Правитель.
- Он не допустит. Альгебрион так сказал.

Змей злобно рыкнул, но почему-то отступил.
Нюк долго сидел, охваченный отчаянием, порываясь бежать куда-то, кому-то что-то доказывать. Но Гебрион просил не вмешиваться, обещал, что все решится. Возможно, змей прав, и нужно дождаться суда? Возможно, на суде все выяснится?

Неделя длилась вечно. Никто, кроме слуг, не появлялся у них в комнате, но это не значило, что за ними никто не следит.
Один раз друзья решили пройтись по саду и заметили пару странных садовников, которые стригли и без того постриженную траву. Кроме того, они очень быстро перемещались по саду: куда бы друзья не шли, обернувшись, обнаруживали одни и те же лица, ползающие возле новых клумб. Зз посетовал на непрофессионализм работников министра Либса.

- Но, нам и лучше, - тут же нашелся он. – Теперь ты видишь, что все правда. За нами следят.

Нюк кивнул. Все это пугало, обижало и возмущало одновременно. Но тяжелей всего сейчас приходилось Альгебриону, с их неприятностями его положение и сравнивать нельзя.

Друзья вернулись в комнату и в последующие дни предпочитали ни в замке, ни на улице не появляться.

Однажды ночью – до дня суда оставался еще один день – Зз разбудил Нюка и снова повел к воздуховоду. Слежки не было. Чтобы попасть в нужный ход, они забрались намного выше по трубе, чем в первый раз. Нюк полз, полагаясь на змея. После получасового перемещения сложным маршрутом, друзья оказались у воздушного отверстия, которое открывало обзор на незнакомую Нюку большую комнату. Вся мебель в комнате была белая. Широкая кровать белым изголовьем прижималась к стене, украшенной крупными белами цветами. С правой стороны кровати, на полу, лежал большой белый ковер с толстым ворсом, который утыкался в огромные окна. Сейчас окна занавешены мягкими, белыми занавесками. С левой стороны к кровати прижимался большой белый шкаф с зеркалом на дверях. Напротив шкафа, в углу, располагался большой камин. В камине горел огонь, хоть на дворе было лето. У камина, в высоком кресле, сидел Правитель, кутаясь в теплый плед. На белом столике рядом стояла чашка с дымящим напитком.

Нюк вопросительно посмотрел на Зз.

- Вдруг узнаем что-то важное, - шепнул тот.

Церистен подлил в чашку что-то из полупрозрачного графина, который держал в руках.

- Пейте отвар, Ваше Величество, - говорил он. – Но я считаю, что это все от нервов.
- Конечно, от нервов! – воскликнул голос министра милиции (Нюк его сразу узнал). – И ведь каков подлец! Простите, Ваше Величество.
- Вы, любезный Либс, нисколько не способствуете выздоровлению, - хмуро заметил звездочет.
- Но я в негодовании. Не дождусь дня суда, чтобы свершилось возмездие!
- Пожалуйста, - попросил Правитель слабым голосом. – Я не могу слышать об этом больше…
- Я, Ваше Величество, прошу прощения, - министр покраснел. – Я просто старый солдат. Разрешите, пойду, займусь бумагами?

Правитель слабо махнул рукой. Когда министр вышел, Церистен прошелся по комнате, а, вернувшись, сказал:

- Вы разговаривали с ним?
Правитель покачал головой. Церистен озадаченно глядел на него, подбирая слова, но потом кивнул, решив, что понял причины:
- Ну, да. Это может быть опасно. Но, как же теперь? Что с судом?
Видислав потянулся к чашке, взял ее и медленно отпил.
- Он сказал, что сам все решит, - сказал Правитель, наконец.
Нюку показалось, что Церистен побледнел. Старик оглянулся, точно ища у кого-то поддержи и, не найдя ее, промолвил чуть слышно:
- Да, но, кажется, сейчас не тот случай.
- Так душно, - сказал вдруг Правитель неожиданно громко. – Мне кажется, я заболеваю на самом деле.
- Надеюсь, этого не произойдет, Ваше Величество.

Нюку разговор Правителя и Церистена не понравился, но он не мог понять почему. Забравшись сюда, друзья для себя ничего не прояснили, скорее, наоборот, но случившееся следом, повлияло на будущие события самым решительным образом.

Они ползли обратно, когда услышали голоса, доносящиеся из одного из воздушных отверстий. Голоса мужчин были грубы и решительны. Друзья задержались и прислушались.
И снова говорил Либс:

- Я бы хоть сейчас пошел в камеру и своими руками придушил бы этого хлыща!
 
Нюк и Зз переглянулись. Так-то работает любезный министр с бумагами.
Несколько голосов одобрительно загудели.

- Очень жаль, что все удовольствие достанется палачу, который и сам не поймет, какую услугу окажет стране, - пробасил второй голос.

И его поддержали.

- Хоть бы разок треснуть этому гусю по его роже. Как давно я мечтал поквитаться, - кажется, Нюк узнал в этом новом голосе голос министра финансов, который всегда недолюбливал премьер-министра.
- И не ты один, дорогой Ногурт, - сказал четвертый.
- Это Жю, генерал Жю, готов поклясться! – прошептал Зз.
- Натерпелся я от него во времена Холодной войны. Попил он мне крови своими проверками. Так и знал, что его подлая сущность очень скоро выйдет наружу.
- А бедный наш Правитель, - ахнул Либс, - я только от него. Свалился с температурой. Бледен, говорит с трудом.
- Еще бы! – подхватил Ногурт. – Такой удар. Неоднократно я остерегал Его Величество, чтобы слушать этого недоумка. Но он в нем души не чаял! И вот, вот результат!
- Вот что, уважаемые мои министры, - сказал Либс, стул скрипнул и, можно было догадаться, что министр поднялся. – Вот что я вам скажу. Мы не можем ждать, не можем полагаться на суд. Эта хитрая тварь красноречива, он может задурить голову кому угодно, даже судьям. У нас нет гарантий, что справедливость восторжествует.
- Что же вы предлагаете? – спросил кто-то.
- Мы должны сами совершить правосудие и немедленно!
Воцарилась тишина.
- Вы уверены, Либс? – осторожно спросил Жю. – И немедленно?
- Я уверен. Не пойдете со мной, я пойду один! – раздался звук, точно кто-то ударил по столу.

В комнате зашевелились, похватали мундиры и пиджаки и решительно двинулись прочь.  Нюк растерянно глянул на Зз.

- Они же пошли в Зубатую Башню! – воскликнул мальчик. – Что делать?!
Зз молчал, раздумывая.
- Надо их опередить! – решил Нюк. – И позвать на помощь.
- Пока мы будем бегать за помощью, они уже что-то сделают.
- Значит, ты побежишь за звездочетом и Правителем, а я к Альгебриону!
Нюк развернулся и пополз прочь из воздушного хода. Как бы он хотел уметь проходить сквозь стены! Зз полз следом.
- Но как ты пройдешь в камеру? Ты заблудишься в воздуховоде! А если пойдешь, как обычно, то охрана прогонит тебя!
- Я придумаю что-нибудь.

Вернувшись в коридор, друзья молча разбежались в разные стороны. Зз поскакал к покоям Правителя. Нюк помчался к комнатам Альгебриона. Что он хотел там найти, он не знал. Надеялся, что увидит и сразу придумает, как поступить.

Двери в покои были открыты, но заклеены бумагой с печатью. Кажется, Зз рассказывал, что министр милиции проводил здесь обыск и, видимо, заклеил дверь специально. Нюк отворил дверь, сорвав печать. Дух комнат был сырой, здесь давно не проветривали, не прибирали. Нюк поспешил в последнюю комнату.

Остановившись на пороге, растерялся. Свет луны пробивался через окно, можно было разглядеть комнату без свечи. Конечно. Обыск. Шкафы открыты, вещи разбросаны, постель перевернута. Нюк озирался, не зная, что придумать. Время шло. Где-то там, в другой части замка, группа министров неуклонно приближалась к башне. Нужно было немедленно что-то придумать.

Вдруг взгляд Нюка упал на стол. На столе стояло что-то, занавешенное легкой тканью. Нюк сразу понял что это. И сразу придумал, что будет делать.
Вскоре он несся по коридорам с картиной в руках. Той самой, которую сам нарисовал и подарил когда-то.

Как-то раз звездочет показывал ему дорогу в Зубатую Башню. И теперь пришло время вспомнить урок. Только раз, плутая в темноте, он свернул не туда, но быстро понял ошибку.

У дверей, ведущих к камерам, стояли стражники. Над их головами висели яркие фонари. Завидев вдали свет этих фонарей, Нюк остановился отдышаться. Он постарался придать себе спокойный, деловой вид, словно приходить глубокой ночью в камеру к изменнику государя с непонятным предметом – вещь обыденная. Когда дыхание стало ровным, Нюк твердым шагом направился к солдатам.
 
Солдаты заметили движение и напряглись.
- Стой! – крикнул один из них. – Подходить ближе запрещено!
- Эй! – крикнул Нюк в ответ. – Меня прислал звездочет! Он требует передать это пленнику.

Один из солдат подошел ближе, разглядывая незваного гостя. В темноте не узнал - обычный мальчишка из слуг, каких во Дворце полно.

- Чего это звездочет не спит по ночам и тебе не дает?
- А я почем знаю? – буркнул Нюк, подражая городским детям. – Требует. И вот.
- Ну, чего там у тебя? – спросил солдат, оглядев картину. – Такое, пожалуй, можно. Давай, я передам.

Нюк испугался. Ему совершенно необходимо было самому попасть в камеру и предупредить Альгебриона. И, быть может, отсрочить время расправы, чтобы дождаться помощи.

- Ага! Сейчас. Отдам тебе, а ты и сопрешь! – выдал он внезапно.
Охранник опешил.
- Да, почему это я сопру?!
- Звездочет так и сказал. Лично в руки, а то сопрут!
- Нив, ты слышал? Сопрут! Чему учат-то мальчишек. А еще звездочет!
- Да, пусть пройдет. Что он сделает-то? - Нив махнул на Нюка и тут же потерял интерес к происходящему.
- Ну, пойдем, -  сказал первый охранник.

Пока они поднимались по лестнице к камере Альгебриона, охранник еще несколько раз вслух удивлялся звездочету и его учению. Нюк же, затаив дыхание и прижимая к груди заветный портрет, поднимался следом, боясь поверить удаче.

Охранник, наконец, добрался до нужной двери и уже отпирал ее, когда снизу послышались резкие голоса.

- Что там? – спросил он сам себя, распахивая дверь.
Нюк проскользнул в камеру и бросился к Альгебриону. Премьер-министр пошевелился, просыпаясь, и, щурясь, смотрел на свет фонаря.

- Нюк? – удивился он, разглядев мальчика. – Зачем ты здесь?
Нюк поставил портрет к стене и, обхватив пленника за шею, зашептал:
- Они идут сюда.
- Кто? О чем ты говоришь?
- Министры. Они решили убить тебя, не дожидаясь суда.
 
Альгебрион хотел встать, но руки его по-прежнему стягивали тугие веревки.
- Тебе лучше уходить, - сказал он тихо.
- Нет! – крикнул Нюк.
- Эй, мальчик! – позвал охранник. – Выходи уже. Сделал, что нужно, нечего разговаривать. Да,  и мне спуститься нужно. Кто там галдит?!
- Это они, Гебрион!

Премьер-министр все же встал, опираясь о стену плечом, и внимательно прислушивался к голосам снизу.

- Это, Ваше Превосходительство, или как оно теперь…, - замялся охранник. – Вы бы сели. Не положено.

Внизу дверь распахнулась так, что с треском шарахнулась о стену. Кто-то бежал по ступеням вверх. Следом шла толпа.

- Нив? – удивился охранник.
Нив вручил товарищу его щит и сам встал так, чтобы загородить своим щитом проход в камеру. Другой охранник сделал так же, не до конца понимая зачем.

- Они там с ума посходили, - сообщил Нив. – Требуют, чтобы мы убирались, а уж они сами, говорят, поохраняют.
- Да кто они?
- Министры. Человек шесть. С генералом в придачу.

Первый охранник изумился и опустил щит.
- Так, может быть, пустить?

Нив одарил товарища презрительным взглядом.
- А потом голову с нас снимут, если чего случится, да?
Первый охранник снова поднял щит. В этот же момент в проеме показался первый из бравых министров. Конечно же, это был Либс.
- А ну, прочь, негодяи! – крикнул он, пытаясь прорваться через щиты. – Приказываю вам пойти прочь!

Либс выхватил саблю и принялся хлестать ею по преграде. Охранники старательно прикрывали головы, но с места не сдвигались. Остальные министры толпились за спиной Либса, помогая советом. Некоторые держали своим мечи и сабли наготове.
Генерал Жю, будучи военным стратегом,  применил хитрость. Видя, что ноги противника остались без защит, пошел в наступление и снес охрану мощным ударом собственного туловища. Оборона  в считанные секунды была сломлена. Генерал отобрал у охранников щиты и приказал выметаться из камеры, что они и сделали.
Нюк понял, что настал их черед, а помощи все не было.

- Какой сладостный момент, - сообщил министр финансов Ногурт, разглядывая Альгебриона. – Есть на свете справедливость, есть.
- Я думаю, уважаемые министры, - начал Либс, - что мы можем начинать без лишних предисловий. Вина известна и непростительна. Мы все возмущены и просто обязаны защитить страну от мерзавца вроде вас.
- И вы просто убьете безоружного, да еще со связанными руками? – спросил Альгебрион.
- Ой, не слушайте его! – воскликнул Ногурт. – Это ведь лиса! Всем известно, что в бою вам равных нет. Не пытайтесь нас обхитрить!
- А этот что тут делает? – удивленно пробасил человек в лиловом камзоле, указывая на Нюка.

Все так же удивленно уставились на мальчика.
- А я говорил! – взвизгнул Ногурт. – Они заодно! Заговорщики! Мы уничтожим это осиное гнездо.

С этими словами Ногурт схватил Нюка за шиворот и потащил в угол. Альгебрион ринулся к ним, отшвырнул пинком министра, а Нюка спрятал за собой. Ногурт взвизгнул, покатился по полу, но тут же, озверев, вскочил и набросился на премьер-министра, нанося кулаками удар за ударом куда придется.  Альгебрион согнулся пополам и еще раз силой отпихнул его, толкнув плечом. Удар под ребра премьер-министр получил от подоспевшего на помощь генерала Жю. Вояка расстарался и Альгебрион отлетел к стене, где стоял портрет. Министры же напали со всех сторон, кулаками и сапогами, неся возмездие.

А Нюк только и мог, что беспомощно наблюдать за избиением.
Неожиданно, в дверях появился звездочет. За ним стоял Правитель и все те же прогнанные охранники.

- Немедленно остановитесь! – крикнул Церистен.
Никто его не услышал. Лишь когда сам Правитель повторил приказание, министры прекратили молотить руками и ногами и медленно отошли от избитого, опасаясь глядеть на Правителя. Нюк все так же жался к противоположной стене и не мог разглядеть, что стало с Альгебрионом.

- Прошу всех участников, покинуть помещение, - холодным тоном проговорил Правитель.

Министры нехотя потянулись к выходу.
- Ваше Величество! – не удержался министр Либс. – Я готов ответить за все, что тут произошло. Но это справедливое возмездие! Ради вас!

Когда министры начали смещаться к выходу, Нюк, наконец, увидел Альгебриона. Он лежал подле портрета, который на удивление не пострадал. Лица видно не было, так что не понятно жив тот или нет. Златогорная Пророчица смотрела с грустью, и Нюку показалось, что тянула к нему руки.

- Смотрите, смотрите! – крикнул кто-то из министров, тыча в портрет.

Нюк протер глаза. Нет, зрение его не подводило. Из картины к телу премьер-министра тянулись женские руки. Дотянувшись, они нежно обняли его и с поразительной легкостью подняли, увлекая в картину.

Через мгновение видение пропало, но Альгебриона в камере уже не было.