Деревенская свадьба

Картину “Cow, 2008, acrilic, canvas, 110x160” любезно предоставил Сяргей Грыневіч

В избу жениха набилось народу — не продохнуть. Собрались все родственники с двух сторон, да ещё и приглашённые. Яблоку негде упасть. А всё потому, что ждали автобуса из города и такси для жениха и невесты. На улице шел дождь. Всю ночь лил, собака, как из ведра. Тропики сплошные в зеленой белорусской деревне, затерявшейся в лесу. Дорогу-то и размыло в грязь сплошную. Вот автобус и такси запаздывали. А может, и вовсе застряли где-нибудь, черт его знает!
А в сельсовет ехать надо, расписываться да отвечать «да»: а то какое ж это бракосочетание? Филькина грамота, одним словом. От и невеста сидит грустная, набычилась вся, нервничает, аж глаз дергается. Глазом этим на жениха посматривает да локтем его в бок толкает все чаще и чаще. Жених, белобрысый парень с оттопыренными ушами, заскучал совсем. Сморщился всем телом как-то. Тоже переживает, наверное.
— А что, гости дорогие! Раз такое дело, предлагаю как-то настроение поднять и разом всем подумать, как из этой метаморфозы выбираться будем, — поднялся и громыхнул вдруг зычным голосом отец жениха. Статный высокий такой мужик с пузом неописуемых размеров.
— Мудрую речь ведешь, Александр Григорьевич! — поддержал его сидящий напротив хлипковатый, рыжеволосый папаша выдаваемой стороны. Надо что-то решать, а то мы тут до темной ночи просидим и не выпьем даже! Предлагаю по пятьдесят грамм и созвать семейный, так сказать, совет в расширенном составе, то бишь с участием всех присутствующих.
— Правильно! О то дело! Давай наливай! — загалдел со всех сторон вмиг приободрившийся народ. Звонкие женские голоса приятно обрамили единый порыв собравшихся.
Женщины, как курицы-наседки, встрепенулись и стали расставлять на большом п-образном столе стаканы, разносить бутылки и закуски по всей огромной хате. Жениха и невесту посадили в центре, как полагается. Ну а все остальные расселись кое-как, особо и не соблюдая пока заведенного порядка. После пятидесяти, причмокивания и чесания затылков, подали борщ и еще сто. Потом настал черед полных граненых двухсотграммовых. Даже песню кто-то про «каким ты был, таким ты и остался» попытался затянуть. Тогда встал тракторист Федя:
— Я тут вот подумал, дорогие граждане, и решил, а на хрена нам тот автобус? Я щас трактор свой с прицепом для бульбы подгоню и поедем в сельсовет.
Наступила тревожная тишина. Угрожающе длилась с минуту. Вдруг раздался плюхающий звук со стороны будущей брачной пары. Все повернулись с вытаращенными глазами и обнаружили погруженную в миску с борщом голову жениха, не выдержавшего нервного напряжения и рухнувшего челом в глубь свекольной жидкости, обильно заправленной сметаной.
Невеста, широкая деваха с рыжей косой, неожиданно разревелась навзрыд. Бабы бросились ей на помощь, абы извлечь, а потом помыть да отпоить квасом претендента. То да се, дело поуспокоилось, с кем не бывает, не рассчитал парень, перебрал чуток от волнения. Вновь собрались все за столом и позвали Федю, отлучившегося покурить.
— Что ты там, Федя, насчет трактора вещал, а? — спросил пузатый папаша, то есть Александр Григорьевич, устремляя на лихого парня грозный взгляд.
— Да уж, поясни, будь добр, милок! — поддакнул рыжий хлюпкий сродственник.
—Так это, Сцяпан Андрэич, ну и Аляксандр Грыгорыч, я ж говорю. Не надо нам ждать автобуса, а тем более такси. Мы зараз трактор мой украсим этими... крыльями белыми, шо ваши жены смастерили, кольца тоже установим на капоте. Гостей всех в кузов и в сельсовет с песнями. А то шо тут сидеть та жопу греть понапрасну?
— Дык дожджык жыж, Федя! Как мы все в кузове поедем? Промокнем все к чертям собачьим!
— А зонтики на что? Да и брезента у меня кусок есть, баб накрыть троху, а девчат пусть хлопцы под зонтами обнимают.
— А шо?! Правильно! — низвергнул пузатый.
— Голова ты, Фёдор. Девку мою спасешь, понимаешь.

На том и порешили. Федя с хлопцами и зонтами побежали за трактором, гости стали оживленно собираться и толпиться в сенях. Трактор прибухтел к самым дверям, на него нацепили крылья любви из пластмассы, закрепили проволокой желтые кольца. Невесту в белом платье с фатой отнесли и усадили в кабину на колени белобрысому жениху. Народ стал забираться в кузов. Все, можно было трогать. И Федя тронул.

Трактор с белыми крыльями на дверцах кабины и людьми под зонтами в кузове дрогнул несколько раз и покачиваясь, да подпрыгивая на кочках, поехал — дрыг-дрыг-дрыг. Люди в кузове подскакивали в такт, зонтики салютовали в унисон прыгающему кузову. Дрыг-дрыг-дрыг. Красота!
Как там было в сельсовете, история умалчивает: Таинство Брака. Но вернулись все довольные, тем более что дождь прошёл, и выглянуло солнышко. Счастье!
Опять расселись за столом, уже починному, как положено, Начались тосты, поздравления, воспоминания, крики «горько!», слезы умиления и песни. Потом обряд подарков и конвертиков с деньгами, шоб на дом и на хозяйство, а то, как же. Пересчет рубликов, косые взгляды, шепот...

— А-а-ааа-а-ай! — Люди добрые! Да что ж это такое! Петя, да куда ж ты делся? Помогите! — заскулила вдруг невеста Глаша, заглядывая под стол и оборачиваясь по сторонам.
—Не понял...— привстал Александр Григорьевич.
—Только что был и пропал, — всхлипнула Глафира.
—Та в тубзик, наверное, потянуло с водки, — отозвался кто-то из пьянеющих гостей.
—Спокойно! «Щас найдём», — сказал Федя и попытался встать из-за стола. Не удалось. Рухнул парень. Ещё бы! Такое напряжение за рулём, а тут ещё дружбан Петя пропал...

Кто-то между тем смотался в деревянную уборную, что за хатой, и объявил:
— Няма!
Народ разволновался, разъярился даже. Как это так!? Был жених и не стало! Пойдем Петю искать! Все вышли во двор и начали досмотр хозяйства: сеновал, коровник, чердак, даже в курятник заглянули. Няма... Тут кто-то обнаружил свежие следы на мокрой грязной от дождя дороге в сторону леса. Вся свадьба, включая собак, выступила на тропу сыска. Прочесали пол-леса. Няма. Пошли назад. Все грустные, печальные. Невеста Глаша вся в слезах и в мокром подвенечном бело-сером от грязи платье. И вот у самой опушки, под одиноким кустом, она и нашла своё будущее счастье — похрапывающего, пьяного вдрызг, улыбающегося во сне лопоухого Петю.
— Ой, ты боже ж мой! — опять заголосила она.
На этот раз от счастья.