Я тебе никогда не изменяла

Я тебе никогда не изменяла.

Я вру, что были и такие, и сякие. Вру, чтобы скрыть свою болезнь.
Я осознаю, что это глупо. Я признаю, что я психически ненормальна. Мой ум совершает преступление перед своим же телом, которым он пользуется.

Чука сказала, что: - «Да, Таня, это болезнь! Ты должна знать- это болезнь». Я понимаю, что это болезнь. Я плакала, стоя на коленях перед Бакшой, признаваясь, что просто не вижу других мужчин. У меня никого нет, потому, что я их не чувствую.

В поле зрения мужчины не попадают. Сантехник попадает, курьер или начальник участка, или главный инженер, или преподаватель, второй в группе, попадает. А мужчины нет.

Даже если вдруг, силой их природы, в пространстве обнаруживается мужчина, то в голове автоматически включается процесс идентификации объекта. Длиннее или тоньше у него пальцы? Подрагивают ли губы, так же, как у тебя? Или, может, в тембре голоса проскользнёт знакомая нотка?

В эти моменты моя женская суть просыпается, и я вспоминаю, что такое охотничий азарт. Я вспоминаю, что такое нестерпимый зуд бежать сломя голову, не разбирая дороги, на запах мужчины. Чтобы в нём умереть.

Но процесс идентификации заканчивается, и всё встаёт на свои места. Холодное спокойствие и аналитическое состояние ума возвращаются. Ум говорит:-«Это не ты». Нет позыва. Моя Кундалини спит мёртвым сном, свернувшись в тугой клубок.

И внутри привычный острый кусочек боли. Она красная, моя боль. В белом светящемся шаре справа и сверху. Как кровь,- алая боль. Как горящий уголёк в печи. Подзатухнет вроде, а чуть чего,- ветром принесёт любое воспоминание,- и он снова разгорается, выжигая внутри остатки живого. Я просила Чуку помочь убрать это во мне. Чтобы, наконец, появился мужчина в моей жизни. Моё эго хочет любви. Плотской любви.

Ритуал на раскрытие женской силы... Работает. Если раньше из пространства, в поле моего зрения попадали случайные экземпляры, то, теперь, как на подбор. И с комплиментами, и с цветами. И старые и новые. И те, с которыми расстаться надо было ещё в прошлой жизни, и те, с которыми надо бы встретиться в будущей.

А моё подсознание строит коварные планы, как из всего этого многообразия создать клон. Мне нужен клон. Господи, помоги! Я хочу создать тебя. Это я — типа Бог?! Раз нет тебя первого, раз тебя украли у меня. Второго создать?! А, Боже?

Я так тоскую...

Почему-то чаще всего я вижу волосики на груди у тебя, там, где под ними бьётся твоё сердце. Твоё сердце. Твоё сердце бьётся где-то там... Оно у другой.
А моё сердце у тебя. Я его тебе отдала — сдуру.

И где оно теперь, моё сердце? Тоже у другой? Где моё сердце? Я хочу знать. Мой мужчина с моим сердцем ушёл и отдал своё сердце посторонней женщине. А моё, значит, в нём?

Хоть бы он моё сердце ей не отдал. Совсем хреново будет тогда.
Подруга сказала, что время лечит. Время, может быть, и лечит, конечно. Когда есть, что лечить. А если нечего? Всё пусто внутри. Не чувствую жизни, страсти, радости.

Но, я живу. Значит, так надо.

Танечка Петрова.