Баллада о странниках. 4. Глава 2. Дар Хавраса

Начало http://proza.ru/2020/04/27/1598

Аще бо и пойду посреде сени смертныя, не убоюся зла, яко Ты со мною еси: жезл Твой и палица Твоя, та мя утешиста.Пс.22.4


  Неожиданное появление татар объяснялось тем, что неугомонный беклярибек Ногай, пока Тула-Буга блуждал по степям и горам, собрался с силами после неудачного похода на польские и венгерские земли. Он был зол, воины его были недовольны.
  Поэтому Ногай решил не дожидаться весны в устье Дуная, а вознамерился взять реванш в Персии, затем и следовал в Солхат на зимовку, чтобы потом набрать войско в низовьях Танаиса и Итиля.
  Тут как раз до него дошли слухи, что прибрежные колонии Венеции и Генуи активизировались, воспользовавшись попустительством Византии. Беклярибек, несмотря на почтенный возраст, считал, что железо надо ковать горячим и быстренько навести порядок в причерноморсих владениях. А заодно дать пинка зарвавшимся европейцам.
  Ногай всегда завидовал мореходам и сокрушался весьма отсутствием у Орды морского флота, равно как и полным равнодушием татар к мореплаванию. Тут вовремя подвернулся случай – генуэзцы тихой сапой решили воспользоваться его длительным отсутствием и затеять свару с Доросом – одной из самых мощных крепостей Ператии.
  Беклярибек был не лыком шит и женат на дочери самого византийского императора. Пусть и незаконной. А Византия хоть и слабо контролировала свои колонии в Северном Причерноморье, но всё же по факту они принадлежали ей. Поэтому Ногай рассчитывал на поддержку императора Византии в своём грядущем персидском походе.
  Улус Хулагу не давал покоя Ногаю. Туда, на тучные нивы Персии, а вовсе не на запад стремилось его сердце. Там потерпел он своё самое сокрушительное поражение, там потерял глаз, и оттуда началось восхождение его звезды великого полководца, не выигравшего ни одной битвы.
  Но Персия не давалась ему, словно заколдованная. Раз за разом уходил Ногай оттуда ни с чем. На этот раз ему пришла блестящая мысль воспользоваться флотом византийского императора и подобраться к хулагуидам с моря. А тут как раз подвернулся подходящий случай посрамить генуэзцев, продемонстрировать лояльность императору, и заодно получить богатые дары от топарха Ператии.
  Забавную историю рассказали нукеры Ногаю, когда тот явился на место сражения. Какие-то бесстрашные латинские попы вышли навстречу генуэзцам из Дороса и заклинали тех убираться обратно в Каффу. У одного из них неизвестным образом оказался ярлык, данный ханом Тула-Бугой. Ногаю стало любопытно, каким образом эти попы узнали о его приближении под стены Дороса и как они завладели тамгой. 
  Он повелел привести их, чтобы говорить с ними.

  Дэвис не увидел Свет, а только сиреневое вечереющее небо и на небе первые звёзды. Он лежал на земле, лицом вверх. Рядом  слышался встревоженный голос Кауле.
- Говорил я вам, черти узкоглазые, не видите, что у него грамота ваша есть?  - сердито крикнул он кому-то.  Потом склонился над Дэвисом – Давид, ты как? Подняться сможешь?
  Подняться было нелегко. Болела рассечённая голова, на теле, казалось, не осталось живого места. Дэвис обнял одной рукой Кауле за шею, и тот бережно поднял его с земли и поставил на ноги. Неподалёку стояли два ордынца, вид у них был слегка растерянный.
- Давай ходи, хан велел, - сказал один из них, показывая знаками следовать за ним, – Быстро ходи.
- Ага, подождёт твой хан, перетопчется! – проворчал Кауле себе под нос. Но всё же осторожно повёл  Дэвиса следом за татарами.
  Толстяк безошибочно определил, что грузный пожилой воин на вороном коне и есть сам беклярибек Ногай. Хотя доспехи и одежда на нём были самые обычные. Сбруя на лошади тоже не сильно отличалась украшениями от остальных. Беклярибек не ценил роскошь – он ценил комфорт и безопасность. Однако Кауле оказалось достаточным взглянуть на его манеру держать себя, чтобы понять, что перед ним один из потомков Темуджина.
- Откуда у тебя тамга? – спросил Ногай у Дэвиса по-гречески, так как неплохо владел этим языком.
Дэвис коротко объяснил, рассказав о встрече с великим ханом Тула-Бугой в кипчакской степи.
- Откуда ты знал о том, что мы должны были подойти к Доросу? – хан прищурился.
- Я не знал.
- Ты хочешь сказать, что в одиночку попытался остановить генуэзское войско? – Ногай усмехнулся.
- Я был не один. – отвечал Дэвис. Из раны на голове у него всё ещё текла кровь, заливала глаза, он попытался оттереть её рукавом, но это было бесполезно. Слабость навалилась на него, поплыли перед глазами цветные пятна.
- Великий хан, ты что не видишь, он еле стоит? – с упрёком бросил Кауле Ногаю, подхватывая пошатнувшегося Дэвиса под мышки и усаживая на землю. Татары застыли в ожидании немедленной расправы за такую дерзость, но полководец медлил. Его лицо застыло точно каменное, в узких щёлках глаз невозможно было прочитать его чувства. Наконец, он что-то негромко и коротко приказал кому-то из своих нукеров, потом двинулся дальше по направлению к Доросу вместе со своей свитой.
  Тотчас откуда-то  появился пожилой человек в колпаке и длинном стёганом халате.  Он присел возле раненого, что-то пытаясь объяснить Кауле на своём гортанном цикающем наречии и тот, наконец, догадался, что это лекарь, позволив ему осмотреть  Дэвиса.
  Ногай ждал, когда откроются ворота Дороса, и ждать ему пришлось недолго. Вскоре из Дороса вышла целая делегация во главе с топархом. Татары не ставили целью разорять Дорос, тем более между ними существовали определённые договорённости. Но армия Ногая нуждалась в деньгах после двух неудачных походов, и это вызывало сильную озабоченность топарха. По итогам коротких переговоров с соблюдением необходимых  церемоний, Ногай и его приближённые были приглашены во дворец топарха Дороса, где уже спешно готовились блюда и накрывались столы. Там предполагалось и вести торг относительно уплаты дани.
  Ногай не любил пиршеств и дворцов, предпочитая войлочную кошму и звёздное небо. Но его беки и военачальники, особенно молодые, любили испить вина и поглазеть на танцующих женщин, почувствовать себя не просто кочевниками, а ровней византийским аристократам. Поэтому он принял приглашение, оставив правда чёткое распоряжение остающимся  за стенами, никого не щадить, если вдруг с ними что-либо приключится.
- Мне нужен флот, - озвучил свою давнюю мечту Ногай, сидя в шёлковых подушках за столом, накрытым изысканными яствами.
- Нам нужно выйти к морю и у тебя будет флот. Для этого необходимо вернуть Ператии Сугдею или хотя бы Симболон, захваченные генуэзцами.
- Симболон. – задумчиво произнёс Ногай, почёсывая подбородок, поросший редкой седой бородой, - Хорошо, будет вам Симболон.
  Как и всякий полководец, Ногай ценил больше всего доблесть и мужество. Поступок Дэвиса его впечатлил, хотя он не стал доискиваться до его причин.
  Толстяк что-то говорил про свет и про христианского бога, но, кажется и сам не понимал в чём дело. Однако, его преданность тоже приглянулась Ногаю. Видя, что город не сдался генуэзцам, что нашлись люди, способные даже без оружия, силой слова, попытаться вразумить неприятеля, он подумал, что было бы неплохо опираться на Дорос, как на верного союзника, чем на ненадёжного раба. И в будущем восстановить власть Византии на Понтийском побережье под своим протекторатом, создав свою, византийскую орду, где будут править его дети и внуки, не стыдясь более своего происхождения.
  Переговоры для Дороса были удачными – Ногай потребовал вместо дани выставить вооружённых  воинов. Это было лучше, чем снова отбирать у жителей нажитое тяжким трудом. Конечно, нелегко расставаться с близкими, которые уходят, возможно, на смерть. Но военный поход  - не чета позорному рабству и в случае удачи может обернуться выгодным делом. И воины вернутся с добычей, а значит, казна Дороса не оскудеет.
  К тому же татары пообещали помочь вернуть Ператии крепость в бухте Симболон, которая обеспечила бы выход к морю и новый уровень торговых отношений. Ведь кто владеет морем – тот владеет миром.

  Дэвиса перенесли в покои вестарха. Илларион сам отыскал его под стенами Дороса. Хинский лекарь погрузил его в сон с помощью  зелья и тот очнулся только под утро. Рана на голове была замазана чем-то липким и тянула кожу, но больше не кровоточила. Спина опухла от ударов и горела, словно посыпанная раскалёнными углями. Лежать можно было только на животе. Дэвис попытался приподнять голову, но вокруг всё поплыло, закружилось, замутило.
- Не надо вставать,  - услыхал он знакомый голос. Сквозь узкое оконце покоев в доме вестарха, пробивался тусклый полузимний рассвет, в котором смутно можно было разглядеть очертания предметов. Из сумрака выделилась тёмная фигура, которая приблизилась к его ложу.
- Да, не ожидал я, что ты вот так сразу ринешься… Это уже было безрассудство. Сказано же – «не искушай Господа». Он еле успел.
- Кто?
- Бог.
Дэвис узнал, скорее по голосу, нежели по облику, в своём посетителе отшельника из пещер.
- Больно? – участливо спросил тот, присаживаясь рядом, на край постели.
Дэвису показалось вначале, что тот издевается, но противоречить не было сил, 
- Угу, – промычал он, не в силах ничего произнести. Больше всего он хотел, чтобы отшельник оставил его в покое.
Монах положил руку ему на темя. Дэвис хотел было отстраниться, но рука была прохладна, слегка пахла цветами. Он почувствовал, как утихла боль и жжение, ушла свинцовая тяжесть, отступила тошнота и в голове прояснилось. Потом он провёл рукой по спине Дэвиса, вдоль хребта и тому показалось, что подул прохладный ветерок, остужая горящую плоть.
- Так легче? – спросил анахорет.
- Да. А как ты это сделал? – удивился Дэвис, внезапно ощущая прилив сил.
- Так же, как и ты вчера.
- Я вчера ничего не сделал. Просто пришли татары и сделали всё за меня. Так совпало. Сколько не призывал бы я Господа, ничего не смог бы изменить.
- Ты понял это?
- Конечно, понял.
- И всё же ты многое изменил.
- Ты хочешь сказать, если бы я не вышел к генуэзцам с проповедью, Ногай бы проследовал мимо Дороса?
- Возможно. А если бы не проследовал мимо, то возможно разорил бы Дорос. Мы не знаем, что было бы, в отличие от Всевышнего. Но не в этом дело. Ты попытался остановить генуэзцев и люди не послушали тебя. Мало того, они расправились с тобой, когда увидели, что ты был прав. Но это и был Господь. Это Он пытался их предупредить. Через тебя. В любом случае твой поступок заслуживает награды, – и с этими словами анахорет вынул из-за пазухи светящуюся ослепительным Светом хрустальную скляницу.
– Вот, - промолвил он, - здесь всего три капли из чаши Святого Грааля. Распорядись ими по своему усмотрению.
- Как распорядиться?
- Не знаю, тебе откроется.
- Я не могу, - стал отказываться Дэвис, - я не знаю, что с этим делать. Ты говоришь такие странные вещи. Я - и Господь... Как это может быть? Это бесценный дар. Я не могу принять, мне нечем отблагодарить.
- Это в память о Феодоре Хаврасе, который нашёл и сохранил Святыню. Мёртвого оно может быть и не воскресит, но в любом другом случае даст надежду.
И отшельник вложил скляницу в руку Дэвиса.
- Береги это, - повторил он, вставая с ложа и растворяясь в сумраке.
- Давид, ты с кем это разговариваешь? – послышался голос Кауле. Тот вошёл к нему, держа в руке масляный светильник.
- С отшельником из пещер, что приходил вчера утром.
- Каким отшельником?
- Ну, монах сейчас приходил ко мне. Только вот ушёл.
- Какой ещё монах? Я здесь был, за дверью, заснуть пытался, да не могу, болит всё. И никого я не видел, никто не входил и не выходил. – Кауле развёл руками в недоумении. 
- Ну как же. Ты сам мне вчера утром сказал, что приходил этот человек, отшельник, насчёт уплаты за манускрипт, меня не дождался, ушёл. Потом ты объяснил мне как его найти, и я спустился вниз, в пещерный монастырь, –  объяснил Дэвис. – А сейчас этот монах опять приходил, только что был в этой комнате.
- Ты всё напутал. Вчера казначей приходил от топарха, а не монах. Потом я показал тебе, как пройти к нему во дворец, но ты туда так и не дошёл, – сокрушённо покачал головой Кауле. – Я же велел тебе свернуть налево, по направлению к дворцу, а тебя куда занесло?
Дэвис вспомнил, что действительно, Кауле говорил, что надо свернуть налево, но тропа уверенно шла вниз, и налево поворота нигде не было.
- Не знаю, другой дороги я не увидел. Спустился вниз, нашёл пещерный храм, там отшельника, который показал мне чудо.
- Бедняга, - вздохнул с тревогой Кауле, - столько тебе по башке перепадало, немудрено, что теперь уже мерещиться начало. Не хватало ещё горячки... – жмудин дотронулся рукой до его лба.
Дэвису стало не по себе. Выходит, он один видел этого отшельника и один с ним разговаривал.
- Нет у меня горячки, мне уже лучше намного. Посмотри, вот это же мне не мерещится,-  Дэвис показал Кауле заветную скляницу.
- Что это?
- Дар бесценный. Священный Грааль. Это отшельник мне только что дал. Только поклянись, что никому про него не скажешь.
- Хорошо, никому не скажу. Постой, это тот самый Свет, про который ты говорил вчера, когда уходил из крепости?
- Да.
Кауле принялся с любопытством разглядывать сосуд, потом потянулся, чтобы открыть крышку.
- Ты что? Нельзя! – Дэвис отдёрнул руку.
- Почему? Интересно же, из чего он.
- Это Святой Грааль, кровь Христова. На него смотреть нужно с трепетом, а ты ручищами своими лезешь.
- Не похоже, - с сомнением произнёс Кауле.
- Что не похоже?
- На кровь не похоже.
- Кауле, ты не смыслишь ничего в этом, вот и помалкивай лучше! – разозлился Дэвис.
- А вестарх знает про него?
- Нет. Никто ничего не знает.
  Наутро вестарх подтвердил, что двери в доме на ночь запираются, и никто чужой в дом проникнуть не мог. Насчёт пещерного храма поведал, что был на горе некогда монастырь Благовещения, основанный потомком Феодора Хавраса, но это было уже давно, лет сто назад.
- Может, кто там и подвизается сейчас. Мне о том неизвестно, – сообщил он.
  Отлежавшись после знакомства с генуэзцами в доме добросердечного Иллариона,  Дэвис снова отправился к обители отшельника. Без труда нашёл он знакомую тропку – путь к монастырю.
  Но пещерный храм действительно оказался пуст и выглядел давно заброшенным.  Цепкая растительность пробивалась сквозь щели в каменной кладке. Холодный ветер бесприютно гулял по закоулкам пещеры. Позолота царских врат облупилась и потемнела, завесы не было. На месте паникадила торчал заржавевший крюк.
  Дэвис прошёл в алтарь, там тоже было пусто, а дверь за престолом оказалась замурована  каменной кладкой. Кладка была неровной, словно делали её второпях.
  Дэвис почувствовал, как у него дрожат колени. Понимание того, что реальность для него сместилась и отличается от реальности других людей, поначалу испугало его. Он общался с человеком, жившим сто лет назад, а может быть и более и получил от него дар, вполне реальный, осязаемый и видимый другими людьми. Это было необъяснимо и это не помещалось в его голове. Это не могло быть благословением, если принять во внимание его далеко не благочестивую жизнь. Но и на проклятие не походило.
  Дэвис достал из кармана скляницу со Святым Граалем и долго смотрел на переливающийся внутри Свет, словно испрашивая ответ на вопросы, словно ожидая, что сей предмет вот-вот исчезнет. Но светящийся сосуд по-прежнему почивал у него в ладони.
  Дэвис убрал скляницу обратно в карман и вышел на террасу – ни стола, ни плетёных стульев, на которых они с отшельником трапезничали, не было и в помине.
  Что-то, лежащее на выщербленных плитах пола привлекло его внимание. Он нагнулся и поднял маленький черенок от смоквы, вполне ещё свежий – остаток его завтрака. Значит, отшельник, трапеза, Святой Грааль ему не приснились – всё было наяву.
- За что мне это, Господи, - вздохнул Дэвис, про себя  - Мало мне забот? Что мне с этим делать? Как жить дальше, если я уже не разумею, где грань между тем миром и этим?
  В тот же день они ушли в Каффу.
Гостеприимный Илларион тяжко сокрушался о том, что гости, так и не взяли ничего в уплату за манускрипт, – только еды на дорогу.
- Тот монастырь в пещерах не должен пустовать, - сказал на прощание Дэвис. – Это моя просьба. Память Феодора Хавраса должна быть прославлена.
- Ты знаешь что-то, о чём никто не догадывается? – спросил Илларион.
- Мы все что-то знаем, вестарх, - неопределённо ответил Дэвис.
Илларион сунул в последний момент Кауле в руку кошелёк с сотней золотых дукатов и протестующе замахал руками, когда тот принялся отнекиваться.
  В тот день земля подмёрзла и была покрыта игольчатым инеем, звенела под копытами лошадей. В селениях клубились дымы, низко стелились над промёрзшей землёй. В Таврику пришли холода.

Продолжение: http://proza.ru/2020/05/15/15