Полонянка. Глава22. У озера

Время действия - 1861 год; Киргиз-кайсаки - прежнее название казахов.

После Троицы пришла пора сенокоса. В казачьих станицах и мужичьих деревнях с раннего утра звенели косы, раздавались возбужденно-радостные голоса женщин, мычание быков, скрип тележных колёс.

Занялись покосом и аульчане. С вечера молодёжь – парни, женатые мужчины, молодые женщины – выехали на луга и расположились недалеко от гор Кыземшек, удивительно похожих на девичью грудь, от этого и получивших своё название. Вокруг степи неоглядные – куда ни кинь, кругом трава по грудь высотой. Вместе со всеми приехали на покос и Дуня с Есимом.

Пока мужчины сооружали шалаши из привезённых с собой прутьев чернотала и веток, женщины развели костры, приготовили ужин. Взволнованные предстоящим непривычным делом, люди смеялись, не спеша пили у огня чай, шутили, и расходиться на ночёвку не спешили.

А чуть только забрезжил рассвет, уже взялись за дело. Руководил сенокосом бедняк Адыл, потерявший весь свой скот несколько лет назад во время сильнейшего джута и все эти годы живший в работниках у казаков. Женщинам было привычнее резать траву серпами, а мужчины освоили косы. Поглядывали на Дуняшу, сноровисто махавшую литовкой впереди, старались не отставать. Есим немало в жизни повидал, как сенокос ведётся, он знал, а вот сам косу в руки впервые взял. Идёт следом за женой, улыбается, удивляется переменам в своей жизни.

Нужда ли баю самому сено готовить, жену молодую в степь тащить? Для него ли это забота? Да уж очень наскучала Дуняша по крестьянскому делу. Свежесрезанная трава ароматная, голову кружит. Всю зиму во сне девушке снилось, как сено пахнет, да горы зерна созревшего. Хочется Дуняше ещё хоть разок побывать на лугу.

Да самой жары-пекла косили, а там к шалашам подались. Отдыхали в тени, пили обжигающе-горячего крепкого чая и, пообедав холодным мясом и распаренным тары, дремали.

Есим заговорщически подмигнул жене:

- Поедем, чудо тебе покажу!

Интересно Дуняше, что же такое интересное тут водится? Коней оседлали, да в степь. По ложкам да овражкам Есим коня правит. И вдруг шум Дуняша услышала, словно вода журчит. С любопытством смотрит вперёд, а Есим только улыбается.

Подъехали – среди кустарника да невысоких деревьев-карагачей озерцо махонькое, камышом заросшее. А в него речушка-невеличка впадает, только не тихо и спокойно вливается, а падает с небольшой высоты, журчит, манит освежиться в её водах.

Взглянула Дуняша на мужа – а он словно мысли её читает, улыбается одобрительно. Живо скинула одежду, в одной нижней рубахе под водопад полезла. От удовольствия дух у Дуни захватило, взвизгнула, всплеснула руками, взялась в восторге колотить по воде рукой.

И Есим не удержался. Огляделся – не видит ли кто его легкомыслия, скинул пропыленные штаны и рубаху и следом за женой в озерко влез, под речные струи. Вскрикнул от прикосновения к телу холодной воды, захохотал. Схватил на руки Дуняшу, ставшую вдруг лёгкой, словно пушинка, закружил. А Дуня, откинувшись, смеялась, смотрела на проплывающие в небе облачка, на сияющее лицо мужа, и сама была счастлива.

- Смотри! – вдруг перестав кружиться, показал рукой Есим на озёрную воду.

Дуня пригляделась – в стороне от них проплывала вспугнутая их вознёй черепаха.

- Ой! Какая большая-то! – удивилась девушка.

- Старая, наверное, - предположил Есим, - Они могут жить больше ста лет.

- Эх, так это мы аксакала потревожили! – засмеялась Дуняша.

На берегу озера нашла она заросли богородской травы, называемой у казаков чабрецом, чабером, чобором. Ценили казаки его аромат и лечебные свойства и в походы обязательно брали с собой. На привалах заваривали, пили целебный отвар, вдыхали запах родной степи.

Дуня нарвала травы впрок – зимой будет как отрада.

На следующий день после обеда Есим вопросительно посмотрел на жену – поедет ли? Не утомилась ли? А Дуняша только рада. Улыбнулась радостно, кивнула. Разве откажется она освежиться после работы?

Но у знакомого озера кони вдруг забеспокоились, запрядали ушами, зафыркали, чувствуя чужака. Есим насторожился. Оружия у него с собой не было. Только камча. Но сумеет ли он защитить ею себя и жену, да ещё и не до конца зажившей рукой?

Но в зарослях было тихо. Есим сделал Дуне знак оставаться на открытом месте, а сам двинулся осматривать заросли. Чужих коней он не обнаружил, да и людей тоже видно не было. Есим подъехал к самой воде, и вдруг увидел лежащего на бережке вниз лицом мужчину. Светлые волосы и запылённая европейская одежда принадлежали явно русскому человеку.

Есим спешился. Осторожно подошёл к незнакомцу. Жив ли? Перевернул тело – да, жив, только без сознания. Есим похлопал ладонью по щеке русского:

- Эй! Вы живы? Кто вы?

Мужчина открыл глаза, но, увидев Есима, вдруг горестно застонал и опять потерял сознание.

Есимбай позвал Дуняшу.

- Кто это? – удивленно посмотрела она на мужчину, - Одет по-русски, но не казак. Городской. Как он здесь оказался?!

Дуня намочила в озере платочек и протерла им лицо незнакомца. Он снова открыл глаза.

- Вы русская? Вы же говорите по-русски! – медленно, с трудом произнёс он.

- Да, я русская. Как вы здесь оказались?

- Слава Богу! – с трудом сев, произнёс мужчина, - Я купец. Наш караван выехал без казачьей охраны из Оренбурга в Туркестан. Мы поверили обещаниям киргизцев не трогать наших купцов. Но в степи киргизцы на нас вероломно напали. Перебили всех проводников, забрали товары. Нас оставили без коней, без верблюдов, без провианта. Мы много дней шли без воды и еды, не зная куда. Направляясь на север, мы много раз сбивались. До этого озерка добрался я один. Ради Христа, отправьте помощь моим товарищам.

- Где они? В какой стороне их искать? – спросил Есим.

Незнакомец взглянул на Есима и вздрогнул:

- Вы… Вы же киргизец!

- Да, но я не бандит. И вы можете смело довериться мне.

- Я не смогу показать вам, где они. Я плутал.

- Хорошо. На коня сесть сможете?

- С Божьей помощью.

Дуня отдала своего коня купцу, сама села позади Есима. На стоянке бай отправил джигитов искать потерявшихся людей.

К ночи все купцы, измученные и обессиленные, сидели у костра, рассказывая подробности нападения разбойников на караван. А уже утром Есим отправил их в Оренбург, дав им коней и провожатых.

Продолжение следует...