Социоблдь

Мне всегда было трудно справляться с порывами гнева. Меня могла вывести из себя малейшая деталь, любой самый невинный взгляд в мою сторону, любое действие или бездействие незнакомого мне человека. Но больше всего на свете я ненавидел карликов.
Мне часто они снились. Их пухленькие ручки, их кривые ножки, их раздражающее лицо с видом синдрома дауна. Я брыкался во сне, я кричал и плакал, разрывая в клочья белоснежный пододеяльник. Но я был в бессилии что-либо сделать.
Сегодняшняя ночь не являлась исключением. Забыв принять успокоительное, я долго ворочался в кровати, прежде чем забыться беспокойным сном. И мой постоянный ночной кошмар не заставил себя ждать.
Я очутился на каком-то пустыре. Я знал, что я здесь не один и где-то в тени прячутся и наблюдают за мной мерзкие карликовые глазёнки, которые я с удовольствием нанизил бы на шампур и поджарил на костре. Сзади в спину меня ударило ветром, и я обернулся.
Они наступали, оскалив свои пасти и выпучив глаза, готовые в любую секунду вонзиться своими рученками мне в шею. Я не стал ждать, пока они накинутся на меня и начнут грызть мою плоть. Сгруппировавшись, я подлетел к самому ближнему и коленом правой ноги приложился что есть силы лилипуту в голову. Под сопровождение хруста ломающихся костей кровь потоком хлынула с его носа, и когда он упал на спину, я еще секунду наблюдал за багровым фонтаном, который вскоре утих. Лицевая кость достигла мозга.
Второго я встретил крепкими объятиями. Зажав его покрепче, я вложил весь свой вес в импровизированные тиски, пока его глазные яблоки с треском не полопались, обдав меня запоздавшими карликовыми сожалениями, а изо рта не начала сочиться темно-красная слизь, которая повисла на посиневших маленьких губишках.
Бросив бездыханное тельце на землю, следующего бежавшего на меня карлика я подхватил на руки и с силой через себя опустил его на землю. Издав какое-то кваканье, он начал переворачиваться со спины на бок, отхаркивая плазму. Схватив его за ноги, я нанес несколько ударов по земле его головой, после чего забросил его как можно дальше.
Последний из нападавших повис сзади на моей шее. Схватив его за затылок и ворот курточенки, я перекинул его через плечо и, перевернув его на живот, грузно опустился коленом на середину позвоночника. Под аккомпанемент хруста костей межпозвоночные диски разбежались по пространству, затуманивая рассудок дичайшей болью. Прижав ногой обездвиженное тельце, я сначала направил один рычаг в обратную сторону, затем другой, переломав обе его руки в области плеча.
— Ну что, и кто кого еще съест? - ликующе воскликнул я, отгрызая пальчики карлику. - Ну что, съели?!
Меня затрясло в безудержном смехе, я упал на колени и прислонился головой к земле, держа в руках руку парализованного человечка. Я смеялся, я хохотал, я визжал... Я плакал. Рыдая, я поднялся с земли и начал ногами пинать закатившего глаза карлика. Чем больше я его бил, тем жальче мне его становилось.
— Вы этого хотели, суки? - закричал я в небо, завывая в голос. - Этого?!
Вдруг на горизонте что-то замелькало. Протерев глаза, я присмотрелся.
Их было не меньше сотни, целая орда. Они надвигались, как туча на ясном небе. Большая карликовая куча.
Я хотел начать бежать в обратную сторону, но наткнулся на стену. По обеим сторонам тоже были высокие стены. От испуга выдохнув весь воздух из легких, я начал карабкаться по стене, но лишь посбивал до крови ногти на пальцах рук. Они приближались.
Упав на колени, я приготовился отбиваться. Но подойдя ко мне на метр, они остановились. Мне слишком поздно стали очевидны их намерения. Я оказался их пленником, заложником ситуации, а они, эти омерзительные твари, стали властелинами моей судьбы, моими покровителями, моим всем.
Их смех... Он начался тихим хихиканьем, который вскоре перерос в неконтролируемый хор ржущих недоростков.
В изнеможении упав на землю, я закрыл уши ладонями и закричал, но их смех продолжал вливаться в мою голову и бить в самое сознание.
— А-а-а-а-а! - завопил я, разбрызгивая слезы отчаяния, но карлики с еще пущим энтузиазмом продолжали заливаться смехом, вытаскивая из-за пазух столовые приборы. Откуда-то сверху на меня посыпалась соль, и я вдруг оказался на сковородке. Сковородке, подогревающейся на огне. Сковородке, на которой скрючилась в форме эмбриона пища для карликов.
Проснувшись, я еще долго смотрел в потолок. Лицо мое было липкое от соленых слез, и я часто шмыгал носом. Мысли мои не были заняты ничем. Мыслей не было никаких вообще.
Когда начало светать, я начал вспоминать свой сон. Перед глазами пронеслись все кадры моего ночного приключения. Сжав в злобе кулаки, я поднялся с кровати и направился к карликовой кукле с метр в высоту. Минут пять я лупил ее руками и ногами, резал ножом, грыз зубами и поливал проклятиями, вымещая всю свою имеющуюся злобу.
Наскоро приведя себя в порядок, я вышел на улицу затем, чтобы не сидеть в четырех стенах. Через минуту я увидел его.
Он шел, ничего не подозревая, и даже как-то радостно подпрыгивал. Не видя ничего и никого, кроме этого недочеловека, я заметно ускорил шаг, и вскоре приблизился к нему сзади, нависая над ним, как Гулливер над лилипутами.
Я чувствовал, что меня всего трясет, и что вот-вот должно что-то случиться. Хладнокровие покинуло меня, пелена ярости затуманила мой взгляд, рассудок начал подавать телу какие-то странные импульсы. Я начал забывать, кто я и где вообще нахожусь. Я перестал понимать, что хорошо и что плохо, и где находится грань разумного и дозволенного. Я знал только одно - если я этого не сделаю, то просто не смогу спокойно жить. Мысли меня доконают, и в конечном итоге я просто сойду с ума.
Сжав зубы, я размахнулся и ударил что есть силы кулаком его в ухо. Что-то пискнув, он упал на землю. Смутно понимая, что я вообще делаю, я опустился возле него и начал наносить удар за ударом - по лицу, по рукам, по телу. Через несколько секунд чьи-то сильные руки меня отволокли и скрутили, опустив лицом на асфальт. Приподняв голову, я увидел, как гудящая толпа сгрудилась над синим от побоев тельцем, издающим всхлипы и какое-то булькающее чавканье. С другого конца улицы бежала невесть откуда взявшаяся женщина, кричавшая "Сына! Сыночка!". Рядом с ним валялся школьный ранец.