Тавифа

Спицы быстро мелькали в обветренных руках. Лицевая, изнаночная, лицевая изнаночная. Шерстяная нитка терялась где-то в пакете, стоящем у её ног.

- Что Вы вяжете?- спросил я, нарушая тишину.
- Носки. У Митяя совсем плохие сапоги. А ночи морозные,- ответила она, посмотрев на меня поверх очков.

Эту старушку я заметил ещё тогда, когда впервые пришёл к Профессору. Она не была похожа на местных жителей, чистенькая, опрятная.
- Кто это?- спросил я Профессора.
- Это наша Тавифа.
- Кто?
- В Библии упоминается девушка по имени Тавифа, которая раздавала нищим вещи, сделанные своими руками. Вот я и назвал Никитишну Тавифой. Так мы и стали её звать. Ведь она спасает нас от холода. Всю зиму приходит сюда и приносит то носки, то шапки, то шарфы. Доброй души человек.

Я потом и сам познакомился с Ниной Никитичной, когда мы вместе возвращались в город.
- Зачем вы им помогаете?- спросил я её.
Она некоторое время молчала. Затем посмотрела на меня с печальной улыбкой и ответила:
- А кто же им ещё поможет? Ведь людям  легче оттолкнуть и отвернуться, а не протянуть руку, если не помощи, то хотя бы понимания. Да, они грязные, они неприятно пахнут, они опустившиеся. Но кто из нас застрахован от этого? Хотя....

У моего сына было всё. И квартира, на которую он сам заработал. И любимая работа. И любимая девушка, с которой они готовились к свадьбе. Да и сыном он был внимательным. После смерти мужа я осталась совсем одна. Тосковала страшно, думала, что не проживу долго. А Егорушка не оставлял меня ни на один день. Пусть на пол часика, но забежит ко мне.
А потом беда случилась. Пропал Егорушка. Вот так в один миг взял, и исчез. Искали его, конечно, и в больницах, и в подвалах, и в моргах. Нет нигде моего сыночка. А материнское то сердце не обманешь, жив мой Егорка, жив, я это знаю. Сколько таких случаев, когда люди память теряют, и становятся теми, от кого брезгливо отворачиваются.

А однажды я шла из магазина и мне показалось, что я увидела своего сыночка. Я подбежала к нему, схватила за руку, но....
- Ошиблась ты мать, ошиблась,- ответил он мне.
И действительно, это был не Егорушка.

Митяй рассказал где он живёт, и смехом пригласил в гости. А я смотрю на него, и сердце сжалось так. Ведь он же тоже чей-то сын. И его мать, наверное, вот так же, как и я, в каждом прохожем ищет знакомые черты.
И я пришла к нему в гости. Испекла яблочный пирог, и пришла. А их там видимо невидимо, чьих-то сыновей и дочерей.

А потом и дело для меня нашлось. Носки, варежки, шарфы, шапки, безрукавки - это малое, что я могу для них сделать.

В тот день мы с ней попрощались, обменявшись номерами телефонов. Но её история долго не выходила у меня из головы. Как знать, может быть, она действительно права, и её Егор где-то далеко среди тех, кого чураются и обходят стороной. И она, помогая одному из них, помогает и своему сыну.

Я бросил клич по своим знакомым. И через некоторое время Нина Никитична была обеспечена пряжей на год вперёд, а живущие под мостом тёплыми вещами.

И вот сейчас сидит она возле уличной печурки, довязывает носок Митяю, а в душе посылает молитвы о здоровье своего Егорки.
- Ну вот, Митяй, твои носки готовы,- говорит она, заправляя конец нитки с изнаночной стороны.
Митяй улыбается, кряхтин, натягивая на озябшие ноги шерстяные носки, а глаза влажные, то ли от слёз, то ли от дыма.

И опять мы возвращаемся с местной Тавифой вместе.
- У Николаши через три дня  именины. Я ему вяжу безрукавку. Надо бы ещё носки и варежки, но боюсь не успеть. Эх, помощницу бы мне, чтобы всех обеспечить,- вздыхает Нина Никитична, торопливо со мной прощаясь.