Транстекст. Теория и реальность. Глава 5

Глава 5.

Говоря о традиции, я остерегаюсь попасть пальцем в небо. Традиция как пространство творческого функционирования текста должна пониматься как грандиозный интертекст, в котором связи между движущимися во времени и пространстве текстами непременны в культурно-творческом аспекте.
Творчество является генератором жизни культуры, а традиция привычно представляется застывшей целостностью, интертекст в которой примитивен и прямолинеен, а жизнь ограничивается физиологией. Этот коралловый остров, однажды выросший и оставленный в пользование туземцам, казалось бы, безполезно точится морем стихии культуры. Казалось бы, всё происходит так, как в интересной песне группы «Вежливый отказ»: «Эпигон адепту ставит свечу».
Конечно, традицию отличает определенное восприятие во времени, творчески скудное или убогое, конечно, само слово «традиция» предполагает стабильность, устойчивость и каноничность. Традиция – это прежде всего религия и фольклор.
И тексты функционируют, живут в новых восприятиях, и конечно же от творчества этого восприятия мы ждём истинно-нового и опять же живого текста. К таким явлениям можно отнести пополнения традиции.
Так, православная традиция пополнялась новыми чудесами, Житиями, даже откровениями или пророчествами. Вопрос это несложный, подобное можно сказать и о приобретениях народного творчества в фольклоре (например, появление в советское время новых частушек или анекдотов). Тем не менее, религия -  явление в высшей степени продуктивное в плане духовно-творческого восприятия традиции, не изменяющего каноны, но комментирующего их  в новых витках богословской мысли. Между тем, условие духовного и иерархического авторитета делает и это, казалось бы, живейшее пространство унылым зимним пейзажем. Его интертекст, повторю, хоть и крайне активен, но прямолинеен, крайне функционален.

Конечно, возникнут возражения насчёт понимания традиции не в узком, конкретном смысле, но в широком и, признаться, слишком расплывчатом  смысле – как устоявшееся наследие, система устоявшихся творческих образцов. Возражу, что такие «традиции» и в литературе, и в художестве, и в других сферах искусства – ничто в свете живого творческого восприятия. Конечно, множество людей склонны делать из искусства некое подобие религии – это их беда и их глупость. Я склонен отнести такое употребление слова «традиция» к феномену слов-паразитов.
Признаться, планируя эту книгу, я сам невольно оказался  в плену этого стереотипа и теперь выдаю довольно приблизительный в творческом плане текст этой главы. Если вы вспомните о некой «традиционности» научных знаний, скажу, что не признаю ни в коей мере законности науки дураков и фарисеев и признаю её лишь в контексте непременного сотворчества и творчества как в восприятии, так и в создании  новых текстов.