Истории про Эмми Бартон. Глава 9

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. ПТИЦЫ НА КАЧЕЛЯХ

Из глубины сада доносился звонкий голосок: юная фея пела давно забытую песню, которую ей напевала еще бабушка, качая малышку. Слова завораживали и уносили мысли в неведомую даль. Эмми мечтала…

Там, где горы встречаются с небом
И хрустальная влага бежит,
Там, где царствует чудо и небыль,
В замке радужном ждешь меня ты…

Хитроумная сеть заклинанья
Нам мешает увидеться вновь,
Будет долгим обет ожиданья,
Победит силу ночи Любовь!

Где искристая нить водопада
Отразит жемчуга облаков,
В час зари встретить буду я рада
Принца без заклинанья оков.

Обвенчают нас ветер и звезды,
И окутает синий туман,
Унесут нас прозрачные грезы
В замок снов из заоблачных стран.

В полнолуние солнечным летом
Повстречаю с тобой Судьбу,
Поцелуем скрепим мы обеты,
И союз наш исполнит мечту.

Эмми пела и удивлялась: как раньше она не понимала, о ком эта песня? Теперь ее смысл был очевиден: в ней говорилось о заколдованном Принце, которого она видела во сне.

- Ах, бабушка! Ну почему ты тогда мне все не объяснила? - думала Эмми. Песня всегда ей казалась какой-то странной, как будто это был сон, который никак не вспомнишь утром. А бабушка**2, старая добрая фея, каждый раз на расспросы внучки лишь печально качала головой и говорила тихо: «Потом, Эмми. Ты узнаешь все потом».
(** Бабушку Эмми Бартон звали Летиция-Аделаида-Виктория-Электра-Кипарис Штейфенхкокк.)

Но это туманное «потом» не наступило никогда. Эмми вначале ждала и приставала к бабушке, а позднее совсем забыла и про «потом», и про эту песню, а вспомнила только теперь, через много лет.

Сегодня был особенный день. Солнце светило ярче, чем всегда, птицы щебетали как никогда звонко, да и ароматы в саду были удивительными. И дело было не в лете, разгулявшемся вокруг, и не во сне, где Эмми превращалась в Феникса, а в том, что она нашла утром, когда проснулась, на маленьком столике у изголовья ее кровати. Это было не что иное, как капсула видеописьма – ответ на ее послание маме в далекую Трансильванию.

- Милая моя девочка, как я рада твоим успехам! Я просто не поверила глазам, когда увидела твое телепортационное изображение! Ты так выросла за время нашей разлуки, похорошела и изменилась. Ты стала совсем взрослой и настоящей феей!

Образ Элейны Бартон лучился счастьем.
- Милая моя девочка, я скоро вернусь, потому что моя миссия уже почти выполнена, остались кое-какие пустяки. И если ничего мне не помешает, то осенью я наконец-то обниму мою Эмми! Будь умницей! Не грусти и слушайся тетушку Румпель. Целую тебя, моя дорогая, в обе щекчи!

От этого послания, как и от пары звонких поцелуев, последовавших за ним, сердечко Эмми подпрыгнуло и чуть не выскочило наружу. Ей хотелось летать и петь. Вот почему она пела до завтрака, во время завтрака, не давая спокойно пить чай Уилкоппу, который подскакивал на каждой руладе, и после завтрака, когда вышла прогуляться в сад.

Напевшись вдосталь, она захотела полетать, поэтому наколдовала качели на полянке между яблоней и рябиной и стала раскачиваться что было сил. А поскольку, качаясь на качелях, она продолжала мечтать, то взорам проходивших мимо волшебников и волшебниц, заглядывавших через невысокий забор сада, представала любопытнейшая картина: на качелях, взлетающих выше деревьев, возникали и исчезали друг за другом птицы – то белоснежный лебедь, хлопающий крыльями, то серая сова, вращающая огромными глазами, а то и неизвестная птица в алом оперении. Завершала череду превращений белая голубка, после которой на качелях опять появлялась девочка в голубом развевающемся на ветру платье.

Прохожие столбенели от этого зрелища, и скоро возле ограды на западной окраине Цветочной улицы, у дома номер восемь собралась толпа любопытных. Прийти в себя удивленным жителям Стархольма помог громкий вскрик и последующий обморок одной из фей, наблюдавшей происходящее.

Не кто иной, как вредная фея Румпель-Мария-Сигизмунда-Эстелла-Перец, девица Штейфенхкокк упала без чувств, когда узнала в юной чародейке, нечаянно демонстрирующей свое искусство, свою племянницу.

Приведенная в чувство волшебница схватила свою хозяйственную корзину, которую сердобольные прохожие наполнили рассыпанными овощами, и без оглядки понеслась прочь, расталкивая встречных-поперечных, едва успевая приподнимать длинные юбки платья.

Удивление искусных в волшебных науках жителей Стархольма можно было объяснить: явление оборотничества в Старфатонии было достаточно редким. Самым известным магом по этой части являлся всеми уважаемый мэтр Моржеус. Кроме него превращаться в животных могли еще несколько жителей города, но всегда подобное чародейство было во власти уже взрослых и опытных волшебников, да и варианты принимаемых образов были ограничены. И когда подобное умение было замечено у девочки, совсем юной феи, то это вызвало крайнее удивление и даже восторг. Иными словами, Эмми, сама того не желая, в один день стала очень знаменитой, и в течение двух недель вызывала бури восторга у встречных и повышенный интерес у знакомых магов и волшебниц.

Что же касается вышеупомянутой тетки Румпель, упавшей в обморок от увиденного, то бедняжка до конца недели не находила себе места и всячески избегала встреч с племянницей. Поэтому когда в назначенную для обязательных визитов к тетке пятницу Эмми постучала в зеленый домик в Кленовом переулке, на ее стук никто не ответил.

Простоявшая у дверей дома около четверти часа в полном недоумении Эмми Бартон и подумать не могла, что тетка ее прячется в доме. Поэтому прождав еще немного, девочка со вздохом облегчения удалилась домой. Озадаченная отсутствием своей вредной патронессы маленькая фея была удивлена еще больше, когда, зайдя на Бобовую улицу, буквально нос к носу столкнулась с дядюшкой Моржеусом, который тут же схватил ее под руку и стал затаскивать к себе в гости.

- Милая моя девочка! – восторженно грохотал мэтр. – Как я ряд, что ты наконец-то заглянула на нашу улицу. Вот уже четыре дня я никак не могу опомниться от восторга, которым обязан тебе, малышка.

Эмми недоуменно смотрела на волшебника и не могла понять, о чем собственно речь.
- Милый дядюшка Моржеус! О чем вы говорите?!
- Ах, проказница! Она не знает, о чем я говорю?! О том, что твои способности обсуждают все жители Стархольма!

Эмми обомлела.
- О каких моих способностях вы говорите?
- О способностях превращаться в различных птиц, качаясь на качелях! – громовым голосом возвестил мэтр Моржеус.
- А-а,  вот вы о чем! – Эмми вздохнула и пояснила:

- Это вышло нечаянно. А все оттого, что я была очень счастлива, получив письмо от мамы.

- Нет, дорогуша, - Моржеус усадил ее за столик и придвинул огромное блюдо с клубникой, персиками, ежевикой и еще какими-то неизвестными фруктами. – Меня ты не обманешь. Такие навыки просто так из снов не появляются. Расскажи дядюшке Моржеусу все по порядку. Я как никак уже больше двухсот лет занимаюсь превращениями в различных животных, а такой прыти еще не видел.

И он рассмеялся от удовольствия, вспоминая увиденное.
Эмми еще раз вздохнула, откусила кусочек персика и стала рассказывать:
- Ах, дядюшка Моржеус, вы все равно не поверите. Именно из снов я и узнала, как превращаться в птиц.

Волшебник удивленно вскинул мохнатые брови.
- Видите ли, однажды мне приснилось, что я лежу на вересковом поле и кто-то наклоняется надо мной. Когда я рассмотрела тень, она оказалась никем иным, как феей Мелузиной…

- Ах вот, значит, в чем дело, - мэтр Моржеус улыбнулся и похлопал Эмми по плечу, - дальше можешь не продолжать. Голубка… Я должен был сам догадаться, что без Мелузины здесь не обошлось.

Моржеус погладил мечтательно усы и откашлялся, глаза его как будто искали что-то под потолком, он шумно вздыхал и ворочался в огромном кресле.

- О! Непредсказуемая, блистательная и фантастичная Мелузина! – произнес он наконец. – Я могу перечесть на пальцах одной руки, сколько встреч с ней подарила мне милостивая судьба!

- Расскажите, дядюшка Моржеус! – попросила его Эмми Бартон, продолжая уплетать за обе щеки ежевику, малину и какой-то фрукт, напоминавший по вкусу одновременно сладкую сливу, землянику и свежий огурец.

- Извольте, молодая чародейка! – Моржеус преобразился, усы завились в маленькие колечки, а брови стали топорщиться, как еловые иголки, - в разные стороны.
Мэтр поудобнее устроился в своем кресле, наколдовал по чашечке чая себе и гостье и начал рассказ.

- Моя первая встреча с этой удивительной колдуньей произошла более двухсот лет назад. Мне тогда было меньше лет, чем сейчас тебе, и ничего интересного я из себя не представлял. Так, недоразумение, а не  маг и волшебник. Я лазал по деревьям, ломал розовые кусты, мучил животных, разорял птичьи гнезда и стрелял по голубям и воронам из рогатки.

- А что такое стрелять из рогатки? – поинтересовалась Эмми.
Моржеус поморщился, извлек из кармана волшебную палочку и нарисовал в воздухе что-то, напоминающее единицу. В воздухе материализовался некий предмет, который тут же шлепнулся на стол и чуть не угодил в чашку с чаем. Эмми с осторожностью и любопытством взяла его в руку и стала рассматривать.

- Очень интересно! А как он действует?
И протянула предмет волшебнику.

Агюстус Моржеус крякнул и продемонстрировал наглядно, как действует этот разрушительный предмет, выстрелив вишневой косточкой в сияющую солнцем люстру. Одно из янтарных украшений разлетелось на мелкие части, которые через мгновение собрались вновь вместе и превратились в подвеску, занявшую свое прежнее место.

- Ого! – воскликнула Эмми удивленно.
- Вот так-то, - проговорил Моржеус, а затем со вздохом добавил, - только тогда я не умел восстанавливать разрушенное своими действиями. В общем, в один прекрасный день я, забравшись на высокую сосну, сидел там в засаде, поджидая пролетающих мимо птиц, чтобы сбить их шишкой из рогатки, и… дождался. Как сейчас вижу белоснежную голубку, чуть крупнее, чем обычно, с изумрудно-зелеными глазами. Она мне сразу показалась подозрительной, но я, все равно, выстрелил из рогатки по этой птичке. И знаешь, что было потом?

- И что же было?
- Белоснежная голубка вдруг обернулась страшным черным сычом, который накинулся на меня и стал клевать в лицо и руки, бить крыльями по голове и страшно выть!

- А потом, что было потом?
- Ну, я естественно, свалился с дерева и ужасно расшиб себе спину и то, что пониже, да и голове досталось. На какое-то мгновение я даже потерял сознание, а когда очнулся, увидел прямо перед собой змею. Вот тут-то я и натерпелся страху!

- Змея! Ну конечно же! Это была Мелузина! – воскликнула Эмми, а потом промолвила: - Дядюшка Моржеус!!! Вы стреляли в саму Мелузину из рогатки!?!
- Увы! И знаешь, моя девочка, это был мой последний выстрел из этого разрушительного оружия, потому что…

Мэтр Моржеус запнулся и стал задумчиво подкручивать усы.
- Почему, дядюшка Моржеус? Расскажите, что было дальше! – просила Эмми.
- Ладно, расскажу, - согласился волшебник и отпил из чашки несколько глотков уже остывшего чая.

Закусив чай несколькими неизвестными Эмми ягодами, он оправил усы и продолжил рассказ.

- А дальше было вот что. Змея становилась все огромнее и подползала все ближе, нависая своим гибким телом надо мной. Глаза ее становились все ярче и вытягивались в длину. И вдруг, вижу: это уже не змея, а прекрасная дама. Стоит надо мной с волшебной палочкой в руке. А в глазах ее такой гнев! В общем, моя маленькая фея, как не стыдно мне в этом признаться, я наложил в штаны от страха.

Эмми хихикнула.
- И знаешь, что было дальше? Волшебница подняла палочку, приставила ее к моему горлу и ледяным голосом произнесла: «Агюстус Моржеус! Мне надоели твои проделки! Ты разоряешь гнезда и обижаешь моих маленьких подданных! За это ты будешь наказан!» И тут я заревел! Один-единственный раз в жизни я плакал так, что сотрясались соседние сосны, а та, под которой мы находились, стала ронять шишки и капельки смолы нам на головы. Я  ревел в три ручья и размазывал кулаками грязь по лицу, а поскольку я мылся последний раз дня три назад, то разводы были очень живописными. Это ее рассмешило, а меня спасло от неминуемой участи быть превращенным в какую-нибудь пакость, со сложными условиями освобождения от заклятия.

- Вы думаете, она вас превратила бы в какое-нибудь животное?
- Я был в этом уверен, да и потом Мелузина сама мне об этом сказала, что как раз в тот момент, пока я размазывал грязь по лицу, она решала, в кого лучше меня превратить: в жабу, паука или крысу. Но, рассмеявшись, она смилостивилась надо мной и произнесла: «Агюстус Моржеус! Если ты раскаешься в своих поступках и поклянешься страшной клятвой никогда не причинять боли братьям нашим меньшим и не наносить вреда никому из живых или мертвых, я тебя прощу!»

Что мне оставалось делать, Эмми? Выбор у меня был незавидный, и я поклялся, что быть мне до скончания моих дней пауком, если я кому-нибудь причиню вред. Я ей поклялся, а она мне поверила. Потом улыбнулась как-то странно и исчезла. А я вернулся домой как побитый, и родители с того дня меня просто не узнавали, так я изменился. Но что это была сама Мелузина, я узнал спустя много лет.

- Вот так-то, девочка! – подытожил он свой рассказ.
- А что было в следующий раз, когда вы ее встретили, дядюшка Моржеус? –допытывалась любопытная Эмми.

- В следующий раз я встретил фею Мелузину, когда уже был вполне взрослым. Я тогда закончил Высший Колледж Магии и Волшебства и стал специализироваться на оборотничестве, то есть на превращении самого себя в различных животных. И когда дело дошло до превращений в пресмыкающихся, все застопорилось. Перечитал все известные трактаты по магии, перелопатил несколько обширнейших библиотек, добрался даже до Большой Волшебной Библиотеки при Совете и в самом конце своих поисков наткнулся на маленький томик в зеленом бархатном переплете. Автором книги была сама Мелузина и, зачитавшись ею, я так сильно думал о ней, что потревожил фею, поэтому она сама мне и явилась, когда я в очередной раз безуспешно пытался обернуться змеей. Явилась и преподала мне хороший урок магии и колдовства.

Потом было еще две или три встречи, уже связанные с моей работой и заданиями Большого Совета. А последний раз я ее видел на одном из судебных процессов над злыми колдунами, где я был свидетелем. Но это уже другая история.

Мэтр Моржеус вздохнул, потянулся и расправил свои внушительные плечи, поскрипев суставами.
- Дядюшка Моржеус, а почему вы так удивились тому, что увидели на качелях. Я имею в виду те превращения, что получались у меня, когда я, мечтая, качалась?

- Да потому, юная проказница, что той легкости, с которой у тебя происходили эти метаморфозы, мне пришлось учиться не один год уже после выпуска из колледжа! – воскликнул мэтр и подмигнул ей правым глазом, а в следующий миг обернулся попугаем.

Эмми засмеялась и покраснела от удовольствия.
- Кстати, юная фея, - произнес Моржеус, вернувшись в свой естественный облик, - а как поживает твоя тетя, высокочтимая девица Румпель Штейфенхкокк?

- Не знаю, - пожимая плечами, ответила Эмми, - я к ней сегодня зашла, а ее нет дома. Странно… Странно, потому что это был еженедельный обязательный визит, и она должна была ждать моего прихода.

- Ничего странного здесь не вижу, - сказал, усмехаясь, Агюстус Моржеус, и снова подкрутил концы своих пышных усов. – Я думаю, она просто-напросто спряталась от тебя.
- Спряталась?! – изумилась Эмми, - С чего бы это!?

- А с того, милая моя проказница, что твоя тетка тоже была в толпе, наблюдавшей птиц, качающихся по очереди на качелях, и брякнулась от увиденного в обморок! – волшебник расхохотался во весь голос так, что янтарная люстра над их головами закачалась и зазвенела. – Я думаю, ее озадачили эти превращения, и теперь она не знает, как ей себя с тобой вести. Вот и спряталась.

Эмми Бартон продолжала удивляться. Она никак не думала, что такая искусная и опытная волшебница, как ее тетка, да к тому же еще и вредная фея, могла чего-то опасаться и прятаться, да еще ни от кого-нибудь, а от нее, своей подопечной племянницы, которую она всегда возила носом об стол и держала в ежовых рукавицах.

- Никак отворотное зелье подействовало, - решила она и перестала думать про эту незадачу.
- Если хочешь проверить, то вернись и крадучись подойди к дому, загляни в окно, а потом внезапно постучи или поздоровайся, - посоветовал ей Моржеус на прощанье, - Да не бойся, ничего тебе твоя тетка плохого не сделает. Не в ее это власти.

Моржеус подмигнул своим круглым глазом в очередной раз и добавил:
- Твоя тетка не дура, далеко не дура, и уже смекнула, что без Мелузины здесь не обошлось. А кому Мелузина патронирует, просто так навредить нельзя. Да и не захочет она вредить больше, - зелье уже подействовало и изменило ее душу.

- До свиданья, моя девочка. Заходи почаще в гости, будем превращаться не только в птиц.
С этими словами Можеус ее слегка обнял и проводил до дверей.


- Идти или не идти к тетке? - думала Эмми, медленно шагая по Бобовой улице. На минуту она даже остановилась, чтобы полюбоваться зарослями красных бобов, в цветах которых копошились пчелы.

- Пойду и проверю, но заходить в дом не буду, - решила она и повернула в обратно.
В зеленом домике по-прежнему все было тихо. Эмми перелезла через ограду на задней стороне сада и тихо подобралась к дому. Она заглянула в одно окно, затем в другое и так дошла до кухни.

Тетка Румпель варила свой любимый куриный бульон, помешивая волшебной палочкой в кастрюле, оба кота вились вокруг ее ног. А тетка, казалось, ничего не замечала: ее затуманенный мечтами взгляд был уставлен куда-то вверх.

- Эмми? – вдруг неожиданно приветливо произнесла она, застигнув девочку врасплох. – Эмми, заходи!
Эмми Бартон ничего не оставалось, как поздороваться и войти через кухонную дверь.

- Давненько тебя не было видно, девочка! - тетка продолжала оставаться приветливой и вежливой как никогда. Эммануэль не верила своим ушам и была готова протереть свои глаза до дыр от удивления.

- Ах, дорогая тетушка! Я сегодня утром уже заходила к вам, но не застала дома, - оправдывалась она.
Тетка и глазом не моргнула.

- Я сегодня утром была ужасно занята, у меня были важные дела на Ратушной площади, - соврала она. – Хорошо, что зашла еще раз. Теперь мы сможем вместе пообедать. Бульон уже готов, гренки я подсушила, а на второе наколдуем тефтелей под сметанным соусом с шафраном и жареной картошкой. Мне это ничего не стоит. И глазом не моргнешь, как все будет готово.

Эмми уж не знала, что и подумать. Тетка впервые собиралась ее угостить обедом, и не приставала с проверкой знаний и различными поучениями!
- Ах, не было бы здесь подвоха! - подумала маленькая фея, но не подала вида и бросилась помогать тетке по хозяйству.

Через пять минут стол был накрыт по всем правилам, заведенным в доме Румпель Штейфенхкокк, золотистый бульон был разлит по тарелкам, а на кухне в углу уже трудились коты над своими мисками.

- Ну и ну! - думала Эмми Бартон, поглощая необычайно вкусный куриный бульон и закусывая его гренками.
- Ну и ну! Кто бы мог ожидать! – говорила она себе возвращаясь домой. - Вот так тетка Румпель! Вот так эликсир!»

Но дело все было вовсе не в эликсире, а в птицах, качающихся на качелях.